Лев Гумилевский - Собачий переулок[Детективные романы и повесть]

• Название: Собачий переулок[Детективные романы и повесть]
• Автор: Лев Гумилевский
• Издательство: Современный писатель
• Жанр: Детектив
• Год: 1993
• ISBN: 5-265-02960-5

Сборник составили произведения, которые не издавались в течение долгих десятилетий и стали библиографической редкостью, однако в свое время они не только вызвали широкий общественный интерес, но выход их в свет явился настоящей сенсацией для читающей публики.

Роман Льва Гумилевского "Собачий переулок" посвящён теме "свободной любви", имевшей распространение в среде советской молодёжи в 1920-е годы.

"Голод" С. Семенова — рассказ о жизни в голодающем Петрограде в годы Гражданской войны.

"Шоколад" А. Тарасова-Родионова — произведение о "красном терроре" в годы Гражданской войны.

---

— За что?

— Все за то же!

— За ручки и ножки?

— Да, за них! Ты думаешь, — она выпрямилась, точно готовая сражаться до последнего аа истину своих слов, ты думаешь, есть из них хоть двое на сто, которые бы же нились, сходились с женщиной для прямой цели рожать вместе детей?

Зоя усмехнулась:

— Двое найдется, я думаю!

— А я не уверена!

Она охватила голову руками и покачала ею:

— Зоечка! Какая это гнусность, милая! Ведь мне этого и не нужно было совсем, когда я замуж выходила! А он меня приучил, развратил — вот и пошло и пошло! Сколько на эту гнусную личную жизнь времени уходит, сколько сил, нервов, а ведь этих нервов хватило бы, чтобы университет кончить! Люди этими нервами стихи пишут, картины рисуют, важные дела делают, а мы что?

Она тоскливо выглянула в окно, крикнула: «Королев идет!»— и замолчала.

Зоя вышла его встретить и вернулась с ним.

Ну, конечно, — говорил он, — конечно, Зоя! Завтра вы отправляетесь на фабрику и будете работать! Поздравляю вас, поздравляю — новая жизнь, все новое, настоящее, исправдашнее!

Он жал им обеим руки и улыбался без конца.

Нет, Зоя, вы мне спасибо скажите! Я ведь с ним, прежде чем договориться, двенадцать партий сыграл! Вот уж никогда не думал, что из шахмат можно такую пользу осязательную извлечь! Но, — он расхохотался и поднял палец сурово, — но я, товарищи, не покривил душою ни разу! Я проиграл ему только одну партию! Честно проиграл… И то только потому, — добавил он с самоуверенностью профессионала, — что был рассеян и позволил ему рокироваться3…

Зоя, кружась по комнате, поцеловала Веру и затем самого Королева. Он зажмурил глаза и, открыв их, вдруг опечалился.

— Но подождите, подождите — тут еще огромный есть вопрос! Хорохорин у вас не был? — обернулся он к Вере и, когда та покачала головой, сказал — Сейчас примчится! Нам надо до него решить, решить, Зоя! Вас восстановили!

Вера всплеснула руками. Зоя только удивленно раскрыла глаза.

— Итак, выбирайте, выбирайте! Университет или фабрика?

Зоя сказала спокойно:

— Я предпочитаю фабрику. Дело это решенное!

— Ага! — завопил Королев. — Так я теперь скажу вам, что вышло в центральной комиссии, когда разбирали ваше заявление…

Сеня рассмеялся, вздохнул и заходил по комнате из угла в угол, лукаво поглядывая на Веру, недвижно застывшую у окна.

— Хорохорин с ума сошел и сам себя в лужу посадил. Во-первых, написал такой отзыв на вашем заявлении, что председатель комиссии глаза вытаращил: «За коим же чертом ее исключали?»— спрашивает. Потом от ячейки — опять хороший отзыв. Успехи — отличные. Приписано и о том, что вы ушли от отца. В комиссии только плечами пожали и объявили нашей комиссии выговор.

— Перестарался наш Хорохорин! усмехнулась Вера

— Зато и шествует сюда грозным победителем…

Вера вскочила, сжала пальцы так, что они хрустнули. Мгновенная краска стыда опалила ее лицо с такой яркостью, что Зоя посмотрела на нее удивленно. Этот взгляд вернул Вере наружное спокойствие. Она опустилась на свое место с высокомерной усмешкой:

— Что же, посмотрим…

Сеня быстро обернулся к Зое:

— Итак, Зоя, вы можете вернуться в университет без всякого смущения… Там рассуждают просто: в чем дело был попом? Ну а сейчас не поп — раз, а во-вторых вы ушли из семьи. Вы не будете краснеть за себя. Выбирайте.

Он стоял перед нею, не переставая улыбаться и не сходя с шутливого тона. Внутри себя он не был так спокоен, но желал только одного — предоставить Зое свободный выбор между тем и другим. Ему казалось, что уже на всю жизнь будет нарушено его душевное спокойствие, если он окажет хоть едва заметное давление на нее в этот момент

Он почти не сомневался в ее выборе, но чувствовал что одним словом Зоя может сейчас поколебать его без граничную уверенность в ее искренности.

Он ждал. Зоя ответила просто:

— Что тут выбирать?

Она на мгновение задумалась. Сеня не понял ее и с плохо скрываемым смущением повторил:

— Решайте, Зоя!

— Да я уже решила!

— Что, что вы решили? — крикнул он нетерпеливо.

Она обернулась к нему: глаза ее сияли не меньше, чем голубое небо за окном.

— На фабрику! — крикнула она. — На фабрику, Сеня! Уж теперь-то в особенности на фабрику. Жить хочу, любить хочу, радоваться хочу, работать хочу и в университет хочу, как все, а не исключением…

Королев поднял ладони щитками, сказал:

— Конечно. Вопрос исчерпан. Теперь последнее слово: я обогнал на трамвае Хорохорина и по его удрученной морде видел — идет сюда. Что ему говорить?

— То есть что сказать? Возвращаюсь я в университет или нет?

— Да, да, чтобы уж путь к отступлению раз навсегда отрезать…

Зоя отошла к окну и задумалась — она и без того знала, что решает раз навсегда.

— Самое страшное тут то, — медленно выговорила она, — что я одного человека видеть не буду целыми днями, неделями, может быть…

— Это вы про кого? — лукаво спросил Сеня, и опять по-детски милым стало его лицо.

— Не важно про кого, — отвернулась она, — а важно, что это факт…

— Да и руки испортятся… — усмехнулся Сеня.

Зоя подняла голову:

— Я, Семен, руками дорожу не больше того, чем и всем остальным, чем дорожить надо ради здоровья и чистоты. А работой меня не удивишь, потому что я работать умею. Так, может быть, я еще и не хуже, а лучше жить буду — это так…

Сеня подошел к ней.

— Значит, и вся причина в самом страшном, что человек раз в неделю в субботу приедет, так, что ли?

— А он приедет?

— Он, Зоя, приедет.

Зоя быстро пожала его руки и отвернулась к окну — теперь, почему-то только теперь, на восемнадцатом году жизни, и только вместе с любовью пришла острая чуткость и к привлекательности улицы, и к красоте весеннего неба, в сравнении с которой все прошлые переживания и самые увлекательные радости стали тусклыми и пустыми.

— Итак, что же сказать Хорохорину, товарищи?

Молчавшая до сих пор Вера вскочила с места и всплеснула руками:

— Милые, как это хорошо! Зоя, ты решила так?

— Решила!

— Серьезно? Раскаиваться не будешь?

Зоя улыбнулась с некоторым высокомерием даже. Вера махнула ^рукой.

— Тогда ладно! С Хорохориным я сама поговорю! Ох, как это замечательно все выходит!

— Говорите! — разрешил с преувеличенной и смешной важностью, смеша Зою, Королев. — А мы пойдем, Зоя! Пойдем ведь? Лужи огромные, мальчишки кораблики пускают, солнце греет! Все это для вас завтра исчезнет… До воскресенья!

— И от этого только выиграет!

— Да! Одевайтесь, Зоя!

Она одевалась с веселой торопливостью. Вера следила за нею, за Королевым, ей помогавшим, и странно — она завидовала им. Какая-то смутная и жесткая мысль мелькнула в ее сознании. Она не додумала ее, но подошла к Королеву, впилась в рукава его пальто тонкими пальцами и крикнула ему в лицо:

— Ну, слушайте, Королев! Если вы ей… Ей, — она кивнула на Зою. — Если вы ей сделаете… — голос ее дрогнул истерически, — вот это… — у меня темнело в глазах, — ручки и ножки… Клянусь вам, я сама, сама перегрызу вам горло!

Она отшвырнула его руки и высунулась в окно. Королев обернулся к Зое, ничего не понимая. Она тихонько оттащила его в угол и шепнула:

— Ничего, ничего… Это она про то говорит… Она про аборт так говорит! Она думает, что и мы… так же, как другие…

Сеня понял тогда очень многое. Он как-то затих вдруг, потом подошел к Вере и, тронув ее руку, сказал глухо:

— Слушайте, Вера… Я вам честное слово даю, что вам не придется трудиться. Я бы сам себе горло перегрыз за это гораздо раньше вас!

Вера встала. И в ее глазах остались следы весеннего, насквозь влажного дня. Она улыбнулась, сказала:

— Какие вы счастливые!

Потом, отвернувшись к окну, заговорила тихо:

— Что бы я дала, чтобы идти сейчас, как вы, на улицу… Смотреть на все новыми какими-то глазами и понимать, что мальчишки играют в бабки, пускают кораблики… Солнце греет, весна идет…

Но стук в дверь перебил ее. Она подошла, крикнула: «Кто там?»— и сейчас же, запирая дверь, ответила громко:

— Одну секунду, обождите! Я одеваюсь!

Сеня посмотрел на нее с удивлением. Вера, торопливо толкая его в спину, прошептала:

— Идите сюда, в чулан, — там другая дверь на черный ход… Пусть он вас не видит, я будто бы ничего не знаю. Ступайте!

Они пошли через шкаф, давясь смехом, толкаясь в темноте.

Вера захлопнула за ними дверку, и они, уходя, слышали, как она крикнула:

— Теперь войдите! Я готова!

Королев и Зоя, взявшись за руки, как дети, сбежали вниз по крутой лестнице, не переставая хохотать.

Глава IV. ПАУК ТКЕТ ПАУТИНУ

Уже и в это время тот, кто захотел бы приглядеться к Хорохорину, мог легко заметить, что он изменился: он худел, бледнел, двигался без прежней уверенности в себе, становился вспыльчивым, рассеянным и нетерпеливым