Сергей Шведов - Белые волки Перуна

• Название: Белые волки Перуна
• Автор: Сергей Шведов
• Издательство: Крылов
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-9717-0283-1

Дружина Белых Волков помогла князю Владимиру захватить Полоцк, а потом и Киев. Но мало взять власть, надо ее еще и удержать. Нет мира между родами и племенами славянскими. Каждое племя силится отстоять свою правду, каждый род кланяется своим идолам. Волхвы считают, что только бог Перун, напитавшийся жертвенной кровью, способен удержать людей в страхе и повиновении. Ладомир, порубежный воевода, усомнился в правоте волхвов, чьей волею он однажды стал мечником бога Перуна — Белым Волком — и оказался в море страстей и кровавых усобиц, захлестнувших Русь...

---

Совсем стемнело, когда бояре вышли, наконец, к высокому тыну, который словно вырос вдруг из-под земли перед утомлёнными путниками. Ворота дрогнули и открылись без видимого человеческого участия. Прямо навстречу гостям от гонтища двинулись старцы в белых одеждах и при белых же длинных бородах, которые чуть ли не в коленях путались - волхвы Перуновы. Много о них шептались по углам, но вслух судить их никто не осмеливался. Перун в гневе за обиду, учиненную своим ближникам, мог сжечь и амбар, и дом охальника. Да и сами волхвы умели беду напророчить - случалось и скот дох, и посевы вымокали на корню. Среди Перуновых ближников выделялся один, и не бородой даже - глазами. Так и стригли они чужие лица, путая мысли и вызывая невольную дрожь в коленях. Боярин Хабар догадался, что это и есть главный Перунов кудесник Вадим.

Боярину доводилось видеть Перуновых идолов, но этот был особенно величественен. Посреди капища возвышалась огромная голова бога, вырезанная из ствола гигантского дерева. Страшен был лик Перуна, брови над глазницами насуплены, а в тех глазницах горят красные огоньки. Вокруг идола стояли молодцы в волчьих шкурах, с мечами в руках, готовые выполнить любую волю грозного бога.

Перед золотой Перуновой бородою лежал камень, рунами украшенный, и каждая руна - завет Ударяющего бога, а про что те заветы знают только волхвы, а о самом главном - кудесник Вадим.

Первым братину поднесли боярину Шварту - начали с молодшего. Отпил боярин глоток, а остатки вылил на камень. Что ему сказал седобородый кудесник, Хабар не слышал (не для чужих ушей предназначались те слова) но отошёл Шварт от камня с просветлённым лицом.

После хмельного на любом пиру закуска - боярин Ратша прямо здесь же на камне прирезал подсвинка. Кровь жертвы Перунов камень вобрал в себя полностью, не оставив на поверхности и малой капли. Красные огоньки в глазах Ударяющего бога засветились ярче, а пламя зажженного костра жадно вспыхнуло, принимая в себя обескровленного подсвинка. Вкусив мяса, Перун разохотился - огонь пошёл уже и по бороде, изрядно напугав боярина Хабара, который то ли от неожиданности, то ли от страха прикрыл глаза. А когда открыл их, то у Перунова камня Волки держали уже другую жертву. Не вдруг Хабар признал в обнажённом по пояс человеке боярина Привала, наместника Ярополка, с которым было выпито - съедено немало, а когда признал, то похолодел сердцем. Вёл себя Привал смирно, только обезумевшие круглые глаза страшно смотрели прямо в лицо княж Владимиру. А тот хоть и выглядел бледным, но твёрдо стоял на широко расставленных ногах, и только длинные пальцы нервно теребили рукоять тяжёлого варяжского меча.

Боярина Привала опрокинули навзничь на камень, и кудесник Вадим, сверкнув очами, рассек ему грудь широким ножом. Кровь боярина брызнула прямо в лицо кудеснику, но тот даже не мигнул и лица не вытер, а склонился над поверженным телом и рванул из груди трепещущий кусок мяса. Боярин Хабар отшатнулся, поражённый чудовищным зрелищем, а из глоток стоящих вокруг бояр вырвался то ли вздох, то ли беззвучный вопль. Брошенное на Перунов язык сердце завертелось, зашипело и исчезло в пасти идола. Владимир, повинуясь руке кудесника, шагнул вперёд и стал столбом в шаге от Перунова камня.

- Твоя воля и твоя власть, - сказал Вадим неожиданно густым голосом. - И никто не сможет тебя остановить на избранном пути, как нельзя остановить огненную стрелу Перуна.

Где-то в тёмном углу капища ударили в било, и сразу же вздрогнули стоящие истуканами вдоль стен Белые Волки. Било гудело всё громче и громче, и подчиняясь заданному ритму задвигались вокруг Перуна его печальники. Было в этом танце что-то завораживающее. Боярин Хабар и сам не заметил, как стал частью хоровода, а ноги его задвигались в такт Перунову сердцу. Где-то за спиной боярина обиженно взвизгнул рожок, ему басовито ответил другой, потом подключился третий, хохотнувший над обидой первого, и всё это вместе слилось в дикую, подхлёстывающую сердце музыку, которой просто нельзя было не подчиниться. И уже без всякого смущения смотрели все ещё на одну жертву у Перунова камня, и взмах Владимирова меча не заставил дрогнуть распалившиеся сердца. Боярин Хабар тоже смахнул чью-то голову, когда пришёл его черёд угодить Перуну и услышал голос Вадима у своего уха:

- Береги волчонка, в нём будущее твоего рода.

А всего на Перунов камень пало в ту ночь двадцать пять киевских мечников.

Путь от святилища Владимир проделал как во сне. Не то, чтобы пролитая кровь была первой в его жизни, но никогда даже после самой злой сечи он не чувствовал столь тяжкого похмелья. Перунова десница, опустившаяся на его плечо, была слишком тяжела. Так тяжела, что он едва на ногах устоял и с трудом успокоил взбесившееся сердце. Перун был злым богом, богом кровавым, но сулил власть и славу. А что такое князь без власти – изгой! Владимир уже пил из горькой чаши изгнания и ему хотелось верить, что осушил он её до дна.

Бояре, ступая след в след за князем по лесной тропе, помалкивали, переживая каждый в себе то, о чём довелось узнать в сегодняшнюю ночь на хмельном от крови Перуновом пиру. Обернувшись Владимир увидел в чуть забрезжившем свете довольное лицо Добрыни, который прикрывал сестричаду спину. В эту ночь древлянский леший повязал новгородских бояр кровью, и теперь уже можно не бояться их перехода на сторону Ярополка Киевского. Ну а дальше что? Пролететь Перуновой стрелой до самого града Киева? Кудесник Вадим обещает Владимиру победу. В печени боярина Привала увидел он идола Перуна на самом высоком Киевском холме. А Владимир увидел горы окровавленных трупов, скрывающих под собой камень, украшенный священными рунами, и самого себя с отливающим алым мечом в руке. И чем больше крови, тем крепче власть князя. Всё в этом мире взаимосвязано. И связь Владимира-князя с Перуном-богом отныне нерушима, если, конечно, не дрогнет сердцем князь, разочаровав своего бога.

Бояре, добравшись до лесного гонтища, хлебнули поднесённой Бирючом медовой браги и повалились на лежанки - отсыпаться. Владимир собрался было последовать их примеру, но Добрыня осторожно тронул его за плечо:

- Есть разговор, князь.

От гонтища они отошли разве что шагов на пятьдесят-семьдесят, а там на лесной опушке уже поджидали Владимира несколько человек, среди которых был и кудесник Вадим. Старец сидел на замшелом пне и смотрел мимо подошедшего князя и мимо людей. В пяти шагах от кудесника стоял человек с перекошенным от страха лицом и зыркал по сторонам круглыми глазами.

- Вилюга, - пояснил Добрыня. - Последний из Ярополковых ратников.

- А почему жив?

- Потому что видок и смерти Привала, и боярской поруки на, крови. Ему Ярополк поверит.

Уж слишком хитро играл Добрыня – мало ему столкнуть Владимира с Ярополком, так надо ещё, чтобы Ярополк выступил первым, а Владимира считали пострадавшей стороной.

- Не о том ты думаешь, князь, - неожиданно сказал Вадим. - Пусть Ярополк содрогнётся от твоей решимости и с разбитым сердцем бежит прочь. Пусть знает, что пущен ты к цели Перуновой десницей, а пущенная стрела не знает жалости.

Странные у кудесника глаза, то серые, почти бесцветные, то вдруг заполняются такой синью, что больно становится в них смотреть. Чего хочет этот человек от Владимира, чего добивается в этой жизни?

- Хочу, чтобы стал Перун одной стопой на берегу Волхова, а другой на берегу Днепра и простёр свои длани над всеми землями в округе. Тебе Владимир вести Перуновы рати на град Киев, и пока не просохнет кровь на ваших стопах, Ударяющий будет с вами.

Этот человек умел вселять уверенность в чужие сердца, во всяком случае, Владимир, глядя в сияющие синевой глаза чувствовал необыкновенный прилив сил и твёрдую уверенность в успехе. Сомнения появились потом, когда он оторвался от этих глаз и реально оценил собственные силы и грандиозность стоящих перед ним задач. Можно отобрать у Ярополка стол киевский, собрав вокруг себя всех жаждущих добычи, но вот как потом утвердиться на том столе? С помощью Перуновой длани, в которой сила и страх? Велика утроба Ударяющего бога, и много потребуется крови, чтобы насытить её. Но ведь прав Добрыня - там, где кончается страх, начинается измена.

- Хорошо, - кивнул головой Владимир. - Отправляй ратника к Ярополку - пусть знает.

К ратнику, которого Добрыня назвал Вилюгой, подошёл мечник в волчьей шкуре и слегка тряхнул за ворот. Роста мечник был не слишком высокого, да и шириной плеч не отличался, но в каждом движении его небольшого тела чувствовались уверенность и сила.

- Бакуня, - назвал его Добрыня. - Сквозь стену пройдёт, если понадобится. Он проводит Вилюгу до Киева. У волхвов везде есть свои люди, так что без вестей не останемся.

Вадим поднялся, а следом поднялись и сопровождающие его седобородые ведуны. Все четверо кивнули белыми головами княж Владимиру и скрылись за зелёной завесой. И там, куда они ушли, смолкло птичье пение.