Сергей Шведов - Белые волки Перуна

• Название: Белые волки Перуна
• Автор: Сергей Шведов
• Издательство: Крылов
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-9717-0283-1

Дружина Белых Волков помогла князю Владимиру захватить Полоцк, а потом и Киев. Но мало взять власть, надо ее еще и удержать. Нет мира между родами и племенами славянскими. Каждое племя силится отстоять свою правду, каждый род кланяется своим идолам. Волхвы считают, что только бог Перун, напитавшийся жертвенной кровью, способен удержать людей в страхе и повиновении. Ладомир, порубежный воевода, усомнился в правоте волхвов, чьей волею он однажды стал мечником бога Перуна — Белым Волком — и оказался в море страстей и кровавых усобиц, захлестнувших Русь...

---

Несколько раз Владимир встретился глазами с Улой, вдовой Ульфа, которая среди прочих женщин прислуживала за столом. В последний раз она взглянула на него от дверей. Князь поднялся со своего места и сошёл с помоста. Никто не обратил внимание на его уход. Все были слишком пьяны, чтобы следить за тем, куда исчез сидевший одесную собеседник.

На дворе уже была ночь, тихая и на удивление лунная, во всяком случае, силуэт женщины Владимир различал без труда. Слабое пофыркивание за стеной указывало, что увлекла она его на конюшню. Запах свежескошенной травы ударил Владимиру в нос, как только он осторожно приоткрыл двери, а потом его рука наткнулась на упругое бедро женщины, и жадные губы потянулись к его губам. Ложе из душистого сена способно закрутить голову любому человеку, особенно если рядом с ним женщина, изголодавшаяся по любовным утехам. Много месяцев она ждала своего мужа, чтобы насладиться его теплом, а он ушёл в Валгаллу, даже не попрощавшись с той, что теперь вечно будет печалиться о несбывшихся надеждах.

- Я рожу ребёнка от тебя, - сказала Ула Владимиру. - Ты здоров и крепок, как скала.

Кажется, они провели на сеновале довольно много времени, хотя Владимиру было не до того, чтобы считать угасающие звёзды, уж слишком страстно любила эта женщина, так страстно, что её дыхание пугало настороженных вознёй лошадей.

- Поедем со мной, - предложил Владимир.

- Нет, - она поднялась, отряхивая одежду. - Мой сын должен вырасти среди этих скал.

Сказала и ушла первой, оставив Владимира в раздумье и грустном недоумении, почему жизнь человеческая так извилиста и горька, а счастье так кратковременно? Впрочем, спросить об этом он мог только у жеребца, который безнадёжно фыркал ему в лицо, беспокойно переступая передними копытами.

От Гольдульфова горда до великого стола путь был так же далёк, как до звёзд, что гасли сейчас над головой Владимира. Но до тех звёзд ему никогда не подняться - не за что ухватиться рукой и не на что опёреться ногой. А вот до града Киева путь известный и хоженый, а потому и помешать Владимиру до него добраться может только собственная слабость, которая есть в любом сердце и которая шепчет испуганно - не ходи, не ходи. Умереть, что ли, боязно князю Владимиру? Так ведь смерть, она для всех - и для князей, и для мечников, и для простолюдинов, и для Гольдульфовых рабов. Можно верить в Валгаллу, можно - в страну Вырай, но вряд ли там найдётся достойное место слабому духом, как нет его и на родной земле. А значит, нет Владимиру иного пути, кроме как на великий киевский стол. Либо князь, либо вечный изгнанник, приблуд за чужим столом. И князь не всегда достигает цели, в этом нет его отличья от простых смертных, но стремиться он к ней должен, чтобы, в конце концов, достичь её, если не здесь, то хотя бы в другом мире.

Глава 4 Боярин Хабар

Боярин Хабар занемог с вечера, а к утру ему и вовсе так скрутило поясницу, что ни встать, ни сесть. Оставалось только охать да стонать, призывая громы Перуновы на головы нерасторопной челяди. В последнее время боярину Хабару не везло: то зятя его пожгли, боярина Збыслова (и хоть тому уже год минул, а всё лыко в строку), то градом всходы попортило, тут уж совсем беда, такой убыток в хозяйстве, что хоть криком кричи. Неделю назад гнедой жеребец пал, ну тут ум точно не без причины - порчу навели. Сказывали холопы, что шастал какой-то мужик у подворья, косил на конюшню звероватым взглядом. Вот и сглазил. Проглядели челядины, ну нет на них никакой управы! А тут ещё поясница - ни камень горячий, ни травы пахучие, ни заговоры старой баяльницы не помогли. Хоть ложись да помирай. А какие у боярина Хабара годы - тьфу.

- Тот человек, сказывают, перунов ведун, - шепнул на ухо боярину старый Пестун, шевеля седыми густыми бровями. - Надо бы послать кого-нибудь в священную рощу с дарами, а то как бы и в наше подворье разгневанный Перун тоже молнию не метнул.

Ссориться с Перуновыми ведунами боярину Хабару не хотелось. Особенно если взять на ум горестную судьбу боярина Збыслава, которого спалили вместе с усадьбой. Поговаривали, что гордый боярин не столько Перуна прогневил, сколько князя Владимира, слишком поспешно переметнувшись на сторону Ярополка. Так ведь и боярин Хабар в этом деле не без греха, хотя и свершил сей поступок со скорбью, согнув выю перед силой и обстоятельствами. Но если Владимир-княж вернётся в Новгород, то может и спросить за нечаянную робость. Человек он молодой, горячий, а тут ещё Добрыня, древлянский леший, подскажет, что с боярина Хабара можно три шкуры снять за измену. Хорошо если только златом да серебром снимать будут, хотя и в этом ничего хорошего нет. Слушок идёт о скором возвращении Владимира, сказывают, что с дружинами нурманским. А боярин Привал, Ярополков наместник, сидит хлипко - дунет Стрибог посильнее, и полетит он пушинкой до самого града Киева. А серчает ли Перун на бояр новгородских по наущению Владимира или просто с дурного настроения - особой разницы нет.

Ещё одна забота у боярина Хабара - Збыславов наследник, которого Милава родила как раз через девять месяцев после смерти боярина. Права младенца на отцовское наследство неоспоримо, и пока боярин Хабар в силе, он постоит за внука. Но сил ведь может и не хватить, коли приткнуться не к тому берегу. Сметут Хабара, кто о младенце Яромире вспомнит! Часть Збыславовой землицы боярин под себя подгрёб, но это часть малая, а остальную боярин Глот хапнул, чтоб он ею подавился. Родич он, видите ли, боярину Збыславу, так ведь не брат родной и не братан, а при живом-то сыне Збыслава можно ли пускаться на такое!

Ныне в Новгороде неспокойно - и старшина ворчит, и чёрный люд норовит зацепить киевских мечников. С какой-де это стати Новгород должен под Киевом ходить, когда нам Святослав своего князя определил и по нашей же просьбе? Без Владимировых печальников такой вопрос сам бы не вошёл в голову, это они мутят воду в Волхове. Взять хотя бы молодого боярина Ратшу, более года был тих, как голубь, а ныне заклекотал соколом в сторону Киева.

Вборзе такой вопрос решать, конечно, нельзя, а то ведь можно крикнуть за Владимира, а потом до мучительной смерти в Ярополковом порубе куковать. Может съехать пока Хабару с Новгорода на дальнюю усадьбу да отдохнуть там от тяжких трудов? Тем более что занемог боярин, какой из него ныне ратник и какой советник - ни в поле стоять, ни кланяться. Нет, и за городом ныне опасно, как бы вслед за Збыславом не отправиться в страну Вырай Перуновым велением.

Да что же это за жизнь такая, ну негде голову покойно приложить человеку. Чуть только не в ту сторону повернул - разом снесут.

Кряхтя, стоная, но поднялся боярин. А ведь не поверят. Не поверят, что прихворнул Хабар, змеюками зашипят - хитрит-де, выгадывает.

На подворье нет порядка, да и откуда ему взяться, коли нет хозяйского догляду. Пнул боярин в сердцах подвернувшуюся под ногу вилявую собачонку, так и сам не рад был, такой болью аукнулся тот богатырский мах в спине, что хоть криком кричи.

Толстопузый Родя, поставленный боярином в тивуны за старательность, сморщился от Хабаровых стараний, словно прокисшим грибком подавился. Рожу отъел на хозяйских харчах, а работа стоит!

- Зачем сыплешь овёс коням под ноги?!

Ну, просто зла не хватает на холопью нерасторопность, бродят по двору, как сонные мухи, еле-еле ноги передвигая. Да кабы боярину Хабару их годы и здоровье - соколом бы пырхал!

- Домовой шалит, - тяжко вздохнул пузатый Родя. - Никакого сладу с ним не стало, то овёс просыплет, то солому раскидает по двору.

- Браги ему надо плеснуть, - подсказал Пестун, поддерживающий охающего боярина под локоток. - А то, неровен час, совсем осерчает.

Советчик. О-хо-хо. Нет, пока сам не возьмешь в руки витень да не пройдёшься им по ленивым задам и спинам, не будет никакого порядка. Ну, хоть бы эту корову толстозадую Ильку бери - видит же, что боярин встречь хромает, так нет - разинула пасть и потягивается так, что портище вот-вот на грудях лопнет. Не выспалась, сердешная, опять кто-то всю ночь мял на сеновале. Вон их сколько жеребцов по двору шастает, а работа стоит. Да что же это такое делается? Хлопнул Ильку по заду ладонью, вроде полегчало. Может позвать её вечером, чтобы спину попарила, вдруг боль рассосётся?

- Всякая болезнь от застоя в крови, - поддержал боярина тивун Родя.

- Ты мне зубы не заговаривай, - осерчал на чрезмерное расторопство приказного Хабар. - Почто с сеном тянешь, чем скотину зимой будем кормить?

- Так не приспела ещё трава, боярин милостивый, через две-три семидницы и начнём.

- Перестоит трава - с тебя спрошу, Родя. Будет тебе тогда семидница.

Ворота бы надо поправить, они хоть и крепенькие, но по нынешним смутным временам зевать не приходится. Эх, распустился народишко в славном Новгороде, никакого сладу с ним не стало. Нет, ворота, пожалуй, ещё постоят годик, а вот тын кое-где надо подлатать. И мечников созвать следует под одну крышу, пусть все видят, что не ослаб боярин Хабар и способен ещё собрать под рукой до полусотни верших.