Василий Цаголов - За Дунаем

• Название: За Дунаем
• Автор: Василий Цаголов
• Издательство: Ир
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1968

Роман русскоязычного осетинского писателя Василия Македоновича Цаголова (1921–2004) «За Дунаем» переносит читателя в 70-е годы XIX века. Осетия, Россия, Болгария... Русско-турецкая война. Широкие картины жизни горцев, колоритные обычаи и нравы.

Герои романа — люди смелые, они не умеют лицемерить и не прощают обмана. Для них свобода и честь превыше всего, ради них они идут на смерть.

---

— Ты видел сон, а разговариваешь со мной. Какой гость? — удивленно переспросил Знаур.

— Послушай, тебя как звать?

— Меня? Ты видишь меня в первый раз?

— Если ты Знаур, то почему не пришел с тобой гость? Мы же с Иналом вчера видели его в твоем доме! Что ты скажешь на это?

— Ты за день в чьем только доме не побываешь... Перепутал меня с кем-то. Да разве в селе мало гостей?

— Ты хочешь, чтобы я позвал Инала?

— Зачем ты пугаешь меня? Все равно ничего ты не услышишь от меня! Больше того, что случилось с Кониевыми...

Курьер скривил губы в хитрой усмешке, встал, но не спешил уходить, коротким мундштуком трубки провел по усам:

— Мои хозяева, Знаур, шутить не любят и нас не учат этому. Мы у царя на службе! Не подумал о приставе Бабу, вызвал его гнев...

— Когда родится человек, то он не знает, где найдет свою смерть... Разве не так?

Знаур поднял голову, и курьер., увидев, как блеснули и прищурились большие черные глаза юноши, понял, что лучше с ним не спорить. Этот скорее расстанется с головой, чем признается в чем-либо. Курьер подумал и о Бабу. Кто его знает, что он за человек. Был такой тихий и вдруг поднял руку на помощника старшины. А его, курьера, он может и прикончить. И никто не узнает имя убийцы. Курьер понял, в какую историю попал. Видно, Знаур будет отпираться, тогда позовут его, курьера, и он не сможет отказаться, что видел у Кониевых Царая. Тем более, он был с Иналом. Да Инал готов за пристава отдать свою жизнь, так он выслуживается перед канцелярией. Попробуй только курьер обмануть, как сразу же он угодит на гауптвахту и лишится навсегда всех благ. А перепадает ему от сельчан немало, слава богу, кормится приношениями не первый год. Нет, он не станет на сторону Знаура.. Но курьер вспомнил о Бабу и, чертыхнувшись про себя, сплюнул на крыльцо.

— Как же ты забыл о Кудаберде? Инал доложил приставу, что видел Царая вначале у хромого. Вот почему он сказал, чтобы ты привел своего гостя в канцелярию. Он догадался, что Царай пришел от Бабу... О, Инал очень хитрый, наверно, второго такого у осетин больше нет.

Открылась дверь, и Знаур увидел на пороге Инала.

— Эй, ты чего расселся в канцелярии? Что, это тебе, кунацкая? Посмотрите только на этого абрека!

Знаур спустился с крыльца и, полуобернувшись к Иналу, но не поднимая головы, проговорил:

— Ты не на сына своего кричишь, Инал. Скажи, зачем звал?

— Нам нужен пока твой гость. Где он?

Пожал плечами Знаур, не меняя позы, ответил:

— О каком госте ты спрашиваешь, Инал?

— Ты посмотри на него! Не мы ли с тобой вчера были у Кониевых? — пораженный Инал оглянулся на курьера.— Может, Знаур, ты — не ты? Ну-ка сбегай за Кудабердом,— велел курьеру Инал.— Ишь ты, притворился ягненком! Будь здесь и никуда не уходи. Вот приедет пристав, и он сам поговорит с тобой. О, его не надо учить, как заставить выложить все твои тайны!

Обрадовался курьер, что так легко отделался, сбежал с крыльца и, не глядя на Знаура, удалился. Инал тоже ушел в канцелярию, и Знаур остался один со своими мыслями. Пока все шло так, как он задумал. Лишь бы молчал Кудаберд. Ну, а пристав ему не страшен. Знаур скажет, что Инал зол на него из-за Бабу и теперь наговаривает, хочет отомстить. А причем он, Знаур? Вот только бы не испугался Кудаберд и стоял на своем. А вдруг не выдержит, проговорится? Что тогда? Все равно Знаур будет отказываться.

К канцелярии подходили люди, здоровались с ним. Они разделяли большое горе Кониевых, хотя у каждого из них были свои печали и нужды.

Мужчины толпились у крыльца в ожидании, когда кто-нибудь выйдет из канцелярии и возьмет у них прошение на имя пристава. Они явились сюда с затаенной надеждой, авось, да соблаговолит начальство рассмотреть прошение и удовлетворит просьбу. Но, увы, пройдут месяцы и еще не раз придет сюда проситель, а ответа все не будет.

Показалась коляска пристава. Она быстро катила к канцелярии. Все отпрянули от высокого крыльца, и кто застыл в полупоклоне, кто обнажил бритую голову,

а Знаур стоял все так же полуобернувшись, положив руки на бедра. И когда пристав проходил мимо, Знаур че изменил позы. Пусть знает поручик: Знаур не боится его. А тот сделал несколько шагов да вдруг остановился.

—< Какие вести прислал Бабу?—у поручика дернулось под левым глазом.

Не откликнулся Знаур, и кто знает, как бы повел себя дальше пристав, не появись Инал. Он скатился с крыльца и, застыв перед начальством, доложил, что гость Кониевых не явился. Поручик ухмыльнулся и, играя кнутовищем, медленным шагом вернулся к Знауру.

— Ты непочтителен к старшим,— пристав давно служил на Кавказе и хорошо разговаривал по-осетински, достаточно изучил нравы и обычаи горцев, имел среди них кунаков, разумеется, из числа знати.

— О Бабу я ничего не знаю,— сдерживая волнение, ответил Знаур; он опустил руки по швам, но лицом к приставу все же не повернулся.

— Охотно верю тебе! Отчего же не поверить мужчине... Ну, а гость твой откуда явился? — допытывался пристав.

Еще быстрее задергалось у него под глазом, и без того бледное лицо стало совершенно бескровным. Люди, заметив/ что он теряет самообладание, бросали на Знаура выразительные взгляды, мол, уходи, пока не случилось беды. А тот стоял и, казалось, в нем поселился бес.

— Так куда сбежал твой ночной гость?.. Инал, как ты думаешь, откуда пришел этот человек?

— Из Стур-Дигории!

— Выходит, Бабу укрылся там! А? Знаур, почему ты молчишь?

— У меня никакого гостя не было! — почти выкрикнул Знаур.

Пристав размахнулся, чтобы ударить его наотмашь, но Знаур не пошевельнулся, и рука повисла в воздухе: вовремя опомнившись, пристав пригрозил посадить Знаура на гауптвахту и удалился в канцелярию. За ним поспешил Инал, но вскоре снова появился и, ожесточенно потрясая кулаками, сдавленным голосом приказал всем разойтись. Люди уходили, оглядываясь в надежде, не позовет ли их пристав. Ушел и Знаур,

По пути домой он завернул к Бза и рассказал ему о только что случившемся в канцелярии. Старик выслушал племянника, долго молчал, а Знаур стоял возле и ждал, когда Бза что-нибудь скажет. Он, конечно, не предполагал, что дядя отругает его. А случилось именно так. Бза, стукнув палкой о землю, стал выговаривать Знауру, что он опозорил Кониевых: Бза должен был повидаться с Цараем, а Знаур взял да и отпустил его. Бза беспокоила дальнейшая судьба племянника. Куда он подастся? Долго ли будет скитаться? Бабу поступил правильно, в этом Бза нисколько не сомневался. Будь на его месте родной сын, так Бза сказал бы ему: «Ты не посрамил мое имя, спасибо тебе!» Но почему Знаур не посоветовался с ним, не спросил его, что передать Цараю?

Расстроенный Знаур вернулся домой. Здесь его поджидал Кудаберд. Он сидел на сохе, вытянув перед собой несгибающуюся ногу, и, откинув полы черкески, водил прутиком перед собой. У него было хорошее на» строение. Только что он вернулся из канцелярии, где, не моргнув, глазом, сказал: «Какой гость? Да я вчера дома не был». Инал угрожал ему расправой и все же ничего не добился от него.

Знаур горячо поблагодарил Кудаберда, а мать поспешила в дом, чтобы принести мужчинам угощение. Однако Кудаберд отказался и, весело болтая, ушел к людям, чтобы рассказать им, как он вел себя с Ина» лом, грозой села.

4

Бабу покинул дом Дзанхота с болью в сердце. Когда еще придется ему увидеть людей? Он не ждал, что Царай принесет ему радостную весть. Но и не думал услышать от него столько горького. Теперь пристав будет вымещать зло на брате и матери. А причем они? Разве дело мужчины поступать так? Э, да откуда у пристава совесть и стыд!

Ему стало жарко, он расстегнул ворот бешмета, чуть расслабил ремень и, сняв войлочную шляпу с головы, обтер ею лицо, а затем перебросил хордзен1 с одного плеча на другое.

Крутая тропа ползла по лысому склону. На небе высыпали звезды, но и без этого Бабу хорошо различал дорогу и уверенно ступал всей ступней. Иногда из-под ноги срывался камень и с грохотом летел в бездну.

С хорошими людьми он встретился. Чужую беду они приняли близко к сердцу. Царай проводил его до родника, а потом Бабу пошел один, уверенно выбирая дорогу, хотя никогда прежде не бывал в этих краях. Правда, днем Царай ему долго объяснял, как пройти к перевалу. Но в горах столько звериных тропок, что легко можно пойти не той. А ему нельзя терять время. Неровен час, в аул нагрянут власти. Не найдут его и кинутся в погоню. Конечно, в горах погоня не страшна, но к чему рисковать!

Но что это? Сверху по склону ему наперерез спускались двое. Промелькнула мысль: «Погоня!» Он, замедлив шаг, надел шляпу, рука сжала рукоять кинжала. Остановиться? О нет! Подумают, испугался. На ходу снял с плеча хордзен, вытащил кинжал и, выставив его острием вперед, приготовился к схватке. Нет, не думал Бабу отдаваться в руки живым. Но почему те не обнажили оружие? Он уже различал их заросшие лица, заплаты на черкесках. «Нет, они не похожи на стражников», — облегченно вздохнув, Бабу поспешно вложил кинжал в ножны. Тот, что шел впереди, приветствовал его: