Василий Цаголов - За Дунаем

• Название: За Дунаем
• Автор: Василий Цаголов
• Издательство: Ир
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1968

Роман русскоязычного осетинского писателя Василия Македоновича Цаголова (1921–2004) «За Дунаем» переносит читателя в 70-е годы XIX века. Осетия, Россия, Болгария... Русско-турецкая война. Широкие картины жизни горцев, колоритные обычаи и нравы.

Герои романа — люди смелые, они не умеют лицемерить и не прощают обмана. Для них свобода и честь превыше всего, ради них они идут на смерть.

---

Фацбай появился на бивуаке неожиданно. Ему обрадовались, но расспрашивать ни о чем не стали. Он нашел Бабу, и тот прежде всего накормил его. Потом Фацбай увел Бабу и обо всем рассказал.

— Молодец, Фацбай, сумел ты пробраться к туркам в дом. А я бы не смог.

— Не говори так! При упоминании о турках у меня дрожат руки... Хочется выхватить кинжал!

Потом друзья отправились к полковнику Левису. Он очень обрадовался Фацбаю. Коротко передав командиру полка о своем посещении неприятеля, вручил ему кожаный мешочек. Недоуменно пожав плечами, Левис извлек из него бумажку, развернул, но ничего не мог прочитать. Пришлось вызвать Христо, и тот перевел написанное на турецком языке:

«Я уже сообщал, что неприятель неделю тому назад обложил нас со всех сторон и что сражения идут беспрерывно днем и ночью. Уповая на помощь Бога и Пророка, мы стараемся сопротивляться и победить неприятеля и успели уже отнять у него три орудия с передками, нескольких лошадей и много амуниции. Неприятель потерял семь или восемь тысяч человек, но бой продолжается еще с большею силою. Снаряды и провиант у нас на исходе. Выделить и отправить отсюда таборы и заместить их другими нельзя. Снаряды и двадцать таборов, о которых я недавно просил, еще не прибыли. (Наши потери убитыми и ранеными за последнюю неделю сильно ослабили нас, и мы поставлены в необходимость отступить, но исполнить отступление очень трудно и в случае оставления нами этого важного пункта весь северный склон Балканов до Виддина будет открыт, что может произвести вредное влияние на наших и на иностранцев). Бросить на произвол неприятеля столько мусульманских семейств, которых нельзя взять с собою при отступлении, было бы также несогласно с намерениями и чувствами его Величества. Эти соображения заставили меня удерживать эту позицию. Пока Ловча не будет взята нами обратно, наш путь отступления будет находиться в постоянной опасности. При милости Божьей, после того как неприятель будет прогнан, а императорские войска будут приведены в порядок, мы снова возьмем Ловчу. Для обеспечения нашего отступления и наших сообщений и для подвоза...»

Полковник в спешном порядке отправил документ Тутолмину, а Фацбай и Бабу вернулись на позиции: предстоял марш под Плевно, находившемуся в осаде...

31

Кудаберда преследовала мысль о том, что он не смог отомстить Знауру, а теперь вот и Ханифа не считает его мужчиной и откровенно смеется ему в лицо. Если в одно утро Кудаберд услышит о смерти Ханифы и ее сына, то не удивится тому: долго ли проживешь на молоке одной козы? А сама и виду не подает, скрывает от людей свою бедность. «Вот подожди, начнешь грызть стены от голода, а я соберу людей на кувд, зарежу им самого жирного барана»,— грозился про себя хромой.

Однажды случилось ему быть в городе по своим делам. Распродав выгодно на базаре товар, он подъехал к знакомому грузину-духанщику, распряг коня и, самодовольно похлопав себя по животу, вдохнул запах шашлыка.

— Кудаберд, заходи,— обрадовался духанщик хромому.— Вах-вах, какое вино есть!

В тесном полуподвальном помещении было душно, чадило из-за перегородки. За длинным столом сидело несколько человек. Положив локти на жирный стол, хромой скосил взгляд на соседей. Не обращая внимания на него, они о чем-то горячо спорили. Хромой прислушался к ним, но ничего не понял: подвыпившие соседи говорили по-армянски.

Хозяин поставил перед Кудабердом высокий глиняный кувшин.

— Ай, спасибо, Вано! — хромой заулыбался.

Приложившись к холодному кувшину, пил долго, а

когда поднял голову, встретил взгляд сидящего напротив полного армянина.

— Эй ты, лопнешь!..

Хромой съежился, поспешно втянул голову в плечи.

— Оставь его, Арчил,— урезонил полного один из товарищей.

— Мма! — Арчил чмокнул кончики пальцев.— Как козочка...

— О чем ты, Арчил?

— Так просто... Девочку знаю, у меня работает. Табачные листья перебирает. Скоро моя будет!

Быстро допив вино и покончив с шашлыком, Кудаберд позвал хозяина, расплатился и выбрался из подвала на улицу: «Слава богу, не случилась драка... Как я удержался и не запустил в этого Арчила чашку?» Кудаберд ковылял к своей арбе и вдруг за спиной услышал смех: Арчил с дружками выбрался из духан-чика. Он направился к арбе Кудаберда, без слов сгреб в кучу сено, взобрался на арбу и улегся:

— Вэзи домой!

Друзья Арчила стали увещевать его.

— В мой дом ты пойдешь? — пролепетал хромой.

— Хай-ха! — смеялись дружки Арчила.

— Барашка зарежешь? Ты где живешь? — сквозь смех спросил Арчил.

— В Тулатово,— угодливо ответил Кудаберд.

Спрыгнул Арчил с арбы:

— Ты Ханифу знаешь?

— Ханифа?! — переспросил Кудаберд.

Но Арчил уже не слышал хромого, он уходил с дружками, горланя на всю улицу...

Все двадцать пять верст гнал Кудаберд коня: торопился привезти в село новость. Ну, теперь он, наконец, отмщен. Да как?! Нетерпение хромого было так велико, что, встретив на окраине села мальчонку-пастушка, не удержался, окликнул его:

— Эй, ты не видел Ханифу?

— Какую Ханифу? Бартуеву?

— Тьфу, осел,— досадливо махнул рукой хромой и въехал в широкую улицу.

Дома он не задержался. Поручив коня брату, Кудаберд заторопился к дому Кониевых. «А что, если Ханифа скажет Арчилу, и тот встретит меня в городе? Э, подумаешь... Да я ему шею сломаю, он и не успеет пикнуть».

— Ацамаз, о, Ацамаз! — прокричал хромой.

К нему вышла Борхан. Она прежде увидела искривленные в усмешке губы Кудаберда, а потом посмотрела ему в глаза, маленькие, злые. Хромой ожидал Ханифу, а не ее мать. Старуха с тревогой подумала о том, что привело его.

— Где твоя дочь? — внезапно спросил Кудаберд, и у Борхан защемило сердце.— Ханифа в городе гуляет с мужчинами... Своими ушами слышал, врать не буду. Плохое о ней говорили!

Опустила низко голову старуха и жестом пригласила Кудаберда в дом. «А, испугалась позора и теперь приглашает в дом! Ты еще будешь ползать у моих ног», — хромой вошел во двор.

Борхан задвинула засов, подперла бревном калитку и, пока Кудаберд соображал, к чему это все, позвала пса.

— Ус, ус!

Кудаберд не успел опомниться, а уж волкодав сидел у него на спине. Хромой молча и яростно отбивался от собаки, но пес рвал на нем одежду. Старуха бегала вокруг и науськивала:

— Уист! Уист!

Черкеска уже превратилась в лохмотья, хромой упал и, укрыв голову руками, перестал сопротивляться, и тогда Борхан оттащила пса.

— Скажи еще где-нибудь слово о Ханифе — убью,— пригрозила Борхан.

Кудаберд поднялся и, взглянув на нее, испуганно прошептал:

— Не буду... Отпусти.

Старуха открыла калитку, и хромой выскочил на улицу.

32

Отряд Скобелева двигался по Плевненскому шоссе. Взошедшее солнце предательски пригревало, и людям, утомленным переходом, хотелось прикрыть глаза. Только Скобелев не подавал виду, что устал, хотя наравне со всеми бодрствовал всю ночь. Генерал расстегнул пальто, и все увидели сверкающего Георгия на его белом кителе.

Отряд догнал батальон драгун. Генерал пробежал взглядом по рядам и потеребил ус: у многих драгун были изорванные брюки, развалившиеся сапоги, ранцы и скаты небрежно свисали с плеч, и вид был у драгун уставший.

— Здорово, братцы! Государь прислал сердечное спасибо за службу и молодецкое ночное дело!

— Рады стараться, ваше превосходительство,— недружно ответили драгуны, и генерал поморщился.— Снимай шапки! Помолись богу, перекрестись, дело будет жаркое,— и сам же перекрестился.— Молодцы, вы взяли Никополь, возьмите и Плевно!

Драгуны закричали: «Рады стараться!»

— Помните, орлы, сигнала к отступлению не будет,— Скобелев нетерпеливо дал шпоры.

Раздалась команда:

— Накройсь!

— Ружье вольно!

— Марш!

Посмотрел вслед генералу Верещагин и подумал: «Смелого и пуля не берет. Всюду он поспевает». Полусотня Александра шла правее дороги. Стояла спокойная степная тишина.

Но вот послышалась ружейная пальба. Это авангард вступил в перестрелку с турками. Казаки спешились и стали готовиться к бою. Кто водил коня в поводу, кто полез за кисетом. Все делалось молча, сдержанно. На гнедом подлетел казак и отрапортовал Левису:

— Генерал приказал прислать к нему сотню владикавказцев.

Командир полка смотрел в ту сторону, откуда явился казак. На холме стоял на белом коне Скобелев. Рядом с ним верховой, с красным знаком начальника отряда Скобелева. И белый китель генерала, и значок виднелись далеко. Казаки знали: генерал с ними.

— Индрис Дударович,— почему-то полковник на поле боя обратился к Шанаеву по имени,— отправьте сотню подпоручика Зембатова.

Шанаев, не мешкая, поскакал в сотню.

Впереди, саженях в двухстах, вспыхивали выстрелы пехоты. Мелькали белые рубахи солдат: покажутся из-за зеленых кустов и снова прячутся.