Галина Гончарова - Государыня

• Название: Государыня
• Автор: Галина Гончарова
• Жанр: Фэнтези

Не успел царевич Алексей вернуться с победой из Польши, как надобно идти на Крым — пока турки присмирели, вразумлять татар, чтобы не разоряли южные рубежи, не уводили в полон православных. Огнем и мечом по Кафе, Бахчисараю, Керчи, во имя спокойствия и процветания русских земель на берегах Черного моря отныне и до веку. А Софья останется дома — расплетать нити заговоров, искать убийцу отца, подавлять бунт, дабы в опасный момент удержать в своих руках совсем не нужную ей власть. И пусть царевну боятся, ненавидят, проклинают… Кто со злобой, а кто и с искренним уважением величает Софью государыней, для нее это — работа. Как строительство или бизнес когда-то давно… в будущем.

---

Да и из этих двадцати двух тысяч, почитай, десять тысяч было легкой конницы. Башкиры, калмыки… те, кто отродясь татар не любил, а вот в седле они держались, как на коне рожденные. И уж пограбить, набрать рабов, трофеев…

В серьезном столкновении толку от них было немного. Но им предстояли не битвы. Им надобно было рассеяться летучими отрядами по степи и тревожить кочевья. Да сменить тех, кто зимовал в Азове, ежели те захотят.

Серьезных надежд на них Алексей Алексеевич не возлагал. Скорее на пушки, которые со всеми предосторожностями везли в обозе. На взрывчатку, которая хоть и получилась золотой, но и результаты давала бриллиантовые. На страшное зелье, которое с предосторожностями вручила ему Софья.

Греческий огонь.

Она называла это именно так, хотя и подчеркивала, что с первоначальным огнем сие зелье имеет мало общего.

Да-да, Софья добралась до бакинской нефти. В основном благодаря Степану Разину. Для казаков в тех местах ходить было несложно, а уж высадиться, где сказали, да набрать в бочки, чего попросили, — тем более. Степан и поспособствовал, еще пока Алексей Алексеевич в польских землях геройствовал. Получив несколько десятков бочек с нефтяным содержимым, Софья занялась перегонкой. Она знала, что надо сделать, и примерно представляла себе устройство перегонного аппарата — а кто его не знает после знаменитого фильма Гайдая? — а в школе могли довести ее идею до ума. И довели ведь, и даже смогли перегнать нефть, после чего и соорудили снаряды с греческим огнем. А что?

Керосин есть, сера, селитра, а самое главное — негашеная известь. При опытах сгорела насмерть оказавшаяся рядом скамейка, получили легкие ожоги и тяжелую взбучку лаборанты, которые плеснули-таки на греческий огонь водичкой — и Софья задалась вопросом безопасности. Огнетушители с углекислым газом рассматривались пока в перспективе, хотя идея была плодотворная. Получить его несложно, кинь карбонат в кислоту — и радуйся. Только получить мало, надо еще направить, надо еще, чтобы давление емкость не разнесло и коррозии не было… Одним словом — огнетушители надо было считать, а вот асбестовые полотнища выглядели более привлекательно, как и ящики с песком. Впрочем, ящики можно было обеспечить уже сейчас, а вот асбест чуть позднее. Хотя заказ Строганову Софья уже сделала. Пусть добирается до Баженовского месторождения. Эх, как же ей иногда не хватало нормальной карты, спутниковой связи и компьютера! Про почту упоминать не будем. Как работала почта во времена оны — и как она работала в XXI веке, сравнивать было страшно. Потому что лошади оказывались круче поездов и самолетов, а сравнение получалось не в пользу Софьиной современности. Или, по некоторым подсчетам, почту могли везти кругаля через Чукотку. Тогда — да! По срокам все сходилось![4]

Плотно запечатанные кувшины были погружены в специальные телеги, причем огонь находился не в смеси, а в виде отдельных составляющих. Слишком далеко его придется везти, слишком много ситуаций может возникнуть…

Где он пригодится?

Да хотя бы и против турецких кораблей. Галеры жалко, там христиане оказаться могут. А вот парусные турецкие суда — вполне! Бить! Никак нельзя не бить!

Опять же Керчь — приморская крепость.

Софья вздохнула.

Да, греческий огонь — страшная вещь. Оружие массового поражения, не иначе. Но тиражировать она его не даст. Будет хранить секрет, сколько сможет, благо до конца весь процесс знают два-три человека, остальных допускают строго в отведенные места. Разделяй и действуй, иначе и не скажешь.

Жестоко?

Страшно?

Софья привычно — поди, не привыкни за тринадцать лет-то! — перекрестилась на купола церкви.

Ее грех — она за все и ответит. Только она.

— Степан! Ну, здравствуй!

Ромодановский искренне рад был видеть казаков. Особенно — на чайках. В гавани сразу стало как-то тесно и весело. Вот уж воистину — чайки. Мелкие, много, а как нагадить могут! Восторг!

— Здравствуй, боярин! Принимай гостей!

— Много вас?

— Да нет, всего, почитай, пять с половиной тысяч человек!

— Та-ак… Ладно. До подхода царевича размещу.

— Да ты не думай, боярин, мы в тягость не будем. С собой провизию захватили, опять же часть чаек в море выйдет на разведку…

Это Ромодановский одобрил. И фарватер узнавать надобно, и турок погонять… Они-то старались не сильно высовываться — не так много у него здесь кораблей, чтобы рисковать. Хотя и говорили моряки, что команды сработались, что справятся они с галерами, но мало ли…

С кого спросят?

Как войска везти, ежели что?

Нет уж, сидите дома — целее будете. А потому турецкие галеры чувствовали себя в заливе как дома. Да и были, до недавнего времени.

Казаки же…

Пусть осваивают.

Чего греха таить, до конца своими Ромодановский их не считал. Нужны? Да! Полезны? Трижды да! Вот и пусть приносят пользу.

Степан, в свою очередь, не возражал погонять турок по заливу. Пять с хвостиком тысяч казаков, рвущихся в бой, — смесь крайне взрывоопасная. И сдерживать их боевой пыл до подхода основных сил будет крайне тяжко, пусть они лучше на турках срываются.

— Когда выйдете?

Ромодановский и Разин отлично поняли друг друга — и не обиделись. Было б на что! Оба — профессионалы, оба — воины, оба по должности политики, просто в разных местах…

— Денька три отдохнем, да и вперед. Поделю чайки на две части, пусть попеременно, по три-пять дней бороздят залив, одни вернутся — вторые уйдут… как раз, пока все отдыхать будут, очередность определим с Иваном Сирко.

— Он здесь?

Про Ивана Дмитриевича Ромодановский был наслышан. Как же, герой… уж сорок лет герой, между прочим!

— А то ж! Такую потеху пропустить он никак не мог!

Разин хищно ухмыльнулся. Впереди ждали великие дела. Если им удастся взять Керчь, выбить турок с Перекопа, а татар с полуострова — да за такое золотом в летописи вносят! И он постарается, чтобы его участие не прошло незамеченным.

Ромодановский думал примерно о том же, но золотыми буквами в летописях не интересовался. Его больше радовало то золото, что липло к рукам. А липло — немало. Даже с учетом царской и царевичевой доли, с учетом того, что никто не выворачивал карманы ни беженцам, ни башкирам, получалось очень прилично. Оставалось переправить все это до дома… Ну да ладно. Вывернемся! С такими деньгами многое сделать можно!

* * *

Три царевны под окном… Нет-нет, о рассуждениях речи не было. Сейчас все трое — Татьяна, Анна, Софья, смотрели на Марию Луизу Собесскую. И доброты в их взглядах не было. Никакой.

Мало того что эта девица могла разрушить тщательно лелеемые планы по обрусению Польши, так она еще и Марфу отравить хотела. Между прочим, любимую сестру и племянницу.

Впрочем, Мария не особо нервничала. Смотрела зло, гордо…

Софья в разговор вступать не торопилась, поэтому первой атаковала Татьяна. И старшая, и более нетерпеливая.

— Что ж, Мария, не могу сказать, что рады мы тебя видеть, но сейчас ты под нашим кровом. Всего ли тебе довольно?

Мария чуть заметно усмехнулась, повела плечом:

— Чем же я заслужила такую немилость, ваше высочество?

По-русски она не говорила, но царевны неплохо понимали польский — выучили с Марфой.

— Попыткой убийства нашей родственницы, — так же спокойно ответствовала Татьяна.

— Я невиновна. А коли была бы…

— Не стоит крутить, — вступила в игру Анна. — Лучше постарайся подумать над своей жизнью. Королевой тебе уже не стать, как и любой девке, которая свою честь потеряла, но хорошей женой — еще не поздно.

— Я своей чести не теряла!

— Да неужто? На франкского короля бессилие напало? А заодно и на его брата?

Анна с Татьяной откровенно издевались, заставляя Марысю выйти из себя, сжать кулачки.

— Это ваша Мария придумала!

— Коли б это правдой не было, ты б так и не нервничала!

— Это она мою честь сплетнями загубила!

— Невелика та честь, которую может сплетня унесть, — фыркнула Татьяна.

— Уж какая ни есть — а все побольше вашей. Вся Польша знает, что царевны тут в школе блудят с кем попало!

Если Марыся ожидала гнева, то зря. Таня кокетливым жестом поправила волосы.

— Почему же с кем попало? Мы себе в мужья негодящих не выбираем и за сладкий кусок не продаемся. Как некоторые, кои с детства на польский престол ладились, да вот не срослось…

Софья не особенно следила за разговором. И так понятно, что тетки много не выудят. Разозлят — да. А в остальном… После Версаля-то, который тот еще гадюшник?

Если бы ей кто и сказал, что Версалю еще достраиваться и отделываться — она бы только плечами пожала. Какая разница? Версаль, Тюильри или еще где — всегда французский двор был той еще клоакой, причем — и в переносном, и в буквальном смысле. Это непросвещенная Русь штаны меняла да в бане мылась, а шевалье… Откуда их поклоны с изящным размахиванием шляпой? Да просто в Париже ночные горшки на улицу выливали. Не уберегся — ходи с дерьмом-с на голове. А чтобы даму не шокировать видом и запахом, сам поклонись, а шляпу прибери подальше от чувствительного носика.