Аляска Ангелини - Невыносимый

• Название: Невыносимый
• Автор: Аляска Ангелини
• Издательство: RePack by SPecialiST
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 0101

---

Черный шелковый галстук покачивается от его грациозных движений. Для человека, готового причинить боль, в его движениях присутствует очень мощная элегантность. Этого почти достаточно, чтобы развеять мои страхи. Почти. Мне не нравится, что он держит скальпель. И пусть я выдержала первый раз, когда он клеймил меня, но я не готова повторить эту процедуру.

— Подними руки выше головы.

Приказ звучит властно. И мое тело подчиняется, но мой мозг протестует.

— Я не разрешаю резать себя снова.

Господин приподнимает брови, но его движения не выглядят нерешительными. Шелк оборачивается вокруг моих запястий, когда он прижимается к моему телу и привязывает к металлической трубе. Легкий аромат его одеколона заставляет меня прикрыть глаза. Удовольствие. Я не задумываюсь, когда наклоняюсь вперед и скольжу своими губами по его грубой щеке. Он отступает, фасад сдержанности трещит по швам, а его взгляд встречается с моим.

— Я могу получить поцелуй сейчас? — бл*дь, мой голос звучит хрипло. Глубокий и соблазнительный, в нем слышится приглашение. Подействует ли это на него? Я уже слегка пробила его защиту. Стоит попробовать.

Давление на моих запястьях усиливается, когда он сильнее затягивает узел.

— Я же сказал тебе, что нет. Ты меня совсем не слушаешь. И к твоему сведению, если я захочу изрезать тебя снова, то я это сделаю. Твои капризы на меня не действуют и не приведут ни к чему хорошему. Ты должна запомнить, что тут я устанавливаю правила. И ты будешь им подчиняться и выдержишь все, что я для тебя запланировал. Если ты этого не сделаешь, то никогда не сможешь уйти.

— Кажется, ты в любом случае не собираешься меня отпускать.

Если бы была возможность вернуть все назад, я бы так и сделала. По мере того, как я прижимаюсь к столбу, монстр, которого я привыкла видеть, возвращается. Синий оттенок его глаз темнеет, он оборачивает руку вокруг моего горла и прижимает меня к трубе.

— Ты хочешь остаться здесь, рабыня? Изрезанная мной на куски, в шрамах, чтобы быть маленькой шлюшкой до конца своих дней? Это то, чего ты добиваешься? Думаешь, если выдержишь побои, то я отступлю и освобожу тебя? Я так не думаю. Я скорее убью тебя, и в конце концов, сделаю это с гораздо большим удовольствием, чем ты думаешь, — он поджимает губы, сильнее сжимая мою шею, и наклоняется ниже, чтобы его глаза оказались на одном уровне с моими. — Хочешь, чтобы я тебя поцеловал. Желаешь мой поцелуй? Так тому и быть, — рукой, удерживающей меня за горло, он наклоняет мое тело вперед. Его губы жестко прижимаются к моим, и вопреки здравому смыслу, он впивается в меня зубами. Кровь сочится из моей предыдущей раны, и это почти заставляет меня закрыть рот, когда я ощущаю металлический привкус. Руками отчаянно дергаю ткань, которая на мне, в то время как ногами пытаюсь найти точку опоры. Воздух стремительно поступает в легкие, пока его руки перемещаются и впиваются в мой подбородок.

— М–м–м, — кончик его языка проходится по месту рассечения, пока он всасывает в рот мою нижнюю губу, вызывая боль, которая ощущается так, словно миллион жалящих игл пронзают кожу. — Так сладко. Так чертовски хорошо, рабыня, — его пальцы впиваются в мою щеку и сжимают до тех пор, пока я не начинаю плакать от боли. — Ты хочешь, чтобы я снова тебя поцеловал?

Необходимость плюнуть ему в лицо становится слишком сильной. Меня переполняет желание сделать это. Или заехать коленом ему между ног. Может, я неправа на счет его хорошей стороны? Я отказываюсь в это верить. Она должна быть там, остается единственный вопрос, почему я пытаюсь до нее достучаться?

— Отвечай, — рычит он.

Моя голова снова оказывается прижата к металлической трубе, и я стону, когда его рот опять прижимается к моему. Я жду от него боли или чего–то такого, что вызовет новый поток слез, но часть меня желает узнать, станет ли он нежным. Но он не становится. Его зубы впиваются в мою верхнюю губу с достаточной силой, чтобы заставить мои ноги подкоситься. Бл*дь, эта боль… так приятна. Как я могу наслаждаться этим? Даже самую малость? Это еще раз подтверждает, насколько нестабилен мой разум.

— Я собираюсь тебя очень хорошо заклеймить. Ты просто подожди. Теперь, бл*дь, отвечай.

Он отступает. Кровь медленно стекает по моим губам, а на его лице появляется выражение беспокойства, когда он рассматривает свою работу.

— Я ничего не скажу, пока ты не поцелуешь меня нормально.

Холод от лезвия ощущается над ключицей, заставляя подскочить мой пульс, а воздух поступать в легкие рывками. Не спеша, он движется в сторону плеча, скользя по нему и ускоряя мой сердечный ритм. Тупая сторона скальпеля проходится по моей коже, пока не смещается под бретельку платья. Мое тело сотрясает мелкая дрожь.

— Ох, рабыня. Ты не представляешь, что делаешь со мной, — кончик лезвия скользит по груди, едва прикасаясь, но я чувствую, как растет его беспокойство от вероятности того, что он повредит мою кожу. Пальцы дрожат, когда я осознаю его слова. Я не уверена, что появилась его хорошая часть, возможно, темная сторона все еще здесь.

Бретелька врезается в мое тело, когда он поддевает ее острой стороной и тянет на себя, дальше от моей груди. Мой рот открывается, пока я пытаюсь побороть неловкость.

— Скажите мне. Что я с тобой делаю?

Он поглаживает ткань лезвием вверх и вниз, но не разрезает ее, а только дразнит, как будто не собирается этого делать.

— Ты спросила неправильно, поэтому не получишь ответ, — от последующего за этими словами рывка, ткань оказывается свободной и начинает скользить по моим тугим соскам. Платье падает. Несмотря на то, что он может порезать кожу в любой момент, животная похоть на его лице заставляет мое тело оставаться в спокойствии, словно умоляя посмотреть, что он сделает дальше. Я хочу его независимо от того, правильно это или нет.

— Пожалуйста, скажи мне, Господин? — я понижаю голос и тембр, желая продемонстрировать ему свое уважение. — Я умираю от любопытства. Пожалуйста.

— Умираю… — его взгляд поднимается к моим глазам. — Тогда ты должна чувствовать себя как дома. — Господин рывком дергает платье вниз, полностью обнажая мои груди, и сжимает одну с достаточной силой. Он скользит лезвием по груди, все ниже по направлению к местечку, которое умоляет о внимании, и от этого между моих бедер становится влажно.

— Начнешь дышать глубже, и ты об этом пожалеешь.

Скальпель снова прижимается к моей коже острым концом, когда он сгибает запястье. Мои глаза закрываются, в то время как удовольствие смешивается с желанием убежать.

Когда он переворачивает лезвие и прижимает его тупой стороной, ослабляя нажим на чувствительный сосок, я не могу сдержать стон, который заполняет пространство между нами. Его глаза встречаются с моими, а уголки губ приподнимаются, образуя улыбку, которая так сексуальна, что я напоминаю себе, что нужно дышать.

— Я думаю, что мой скальпель нравится тебе больше, чем ты готова признать, — он дергает меня вперед, и сжатый в кулак материал моего платья оказывается в его руках. Я слышу треск рвущейся ткани, когда он дергает его вверх, используя только свои руки, чтобы сорвать остатки. Меня тянет к нему все больше, с каждым следующим движением его рук.

— В некоторых случаях он мне нравится, — удается выдавить мне. Мой мозг возвращается к предыдущему вопросу. — Что я должна сделать для тебя, Господин?

Скажите мне хоть что–то. Что–нибудь. Я не уверена, почему знать это так важно для меня. Возможно, я стремлюсь быть той, кто исцелит такого скользкого типа. Того, кто проделывает со мной вещи, которыми я наслаждаюсь, но все же боюсь их. Я не знаю, существуют ли люди, которых невозможно спасти, но мне нужно увидеть другую его сторону, а не ту, что сейчас передо мной. Если в нем есть что–то хорошее, так же, как и плохое, то возможно… бл*дь, я пытаюсь найти причину, чтобы оправдать то, что чувствую.

Пиджак падает на пол, и он отступает назад. Господин вынимает запонки из петелек своей рубашки и складывает их на подносе, рядом с ножами, пилами и скальпелями. Когда полы его рубашки расходятся в стороны, мой взгляд падает прямо на надпись, сделанную мной.

— Почему бы тебе не рассказать мне, что ты делаешь со мной, рабыня? Почему я позволил тебе себя порезать?

Но я не могу отвести взгляд. Даже когда он расстегивает ремень и вытягивает его из петель, я зачарованно продолжаю смотреть на надпись, которая пересекает низ его живота.

— Помутнение рассудка? Возможно, ты хотел, чтобы я страдала от порезов, несмотря на то, что в этом случае тебе придется носить на себе то, чего ты не хочешь — мое имя. Не думаю, что ты бы сделал это, если бы я не согласилась.

Чары пропадают, когда он шагает вперед. Я едва могу сосредоточиться на его руке, которой он толкает мою голову и прижимает ее к столбу.

— Ты думаешь, мне нужно твое разрешение, чтобы сделать то, что хочу? — огонь опаляет мое плечо, заставляя резко втянуть в себя воздух. Мой разум призывает меня сопротивляться и бороться, чтобы попытаться сбежать. Рациональная же часть меня подсказывает, что если я пошевелюсь, то боль станет намного сильнее.