Джал Халгаев - Книга Мёртвых

• Название: Книга Мёртвых
• Автор: Джал Халгаев
• Жанр: Фэнтези

В мире много грязи. В мире много плохого и хорошего, доброго и злого. Некоторые из вас любят читать детские сказочки наподобие тех, где сначала все хорошо, потом все время плохо-плохо-плохо, а в конце главные герои все вывозят на своих горбах, и конец — все снова хорошо. Другие предпочитают кровь и оружие, лязг стали и хрип изорванных в клочья глоток, бурю войны. Что ж, у всех разные предпочтения, этого просто так не отменишь. Все мы разные, разве кто-то может с этим спорить?

Вторая часть Трилогии Ледяной Пустоши

---

Я закричал. Деформирующееся тело билось в конвульсиях.

Я не желал обращаться, однако мое собственное тело меня не слушалось. Ребра хрустели, расширяясь в диаметре, и сердце билось все чаще и чаще, едва вынося резкое изменение роста и веса.

Я сопротивлялся из всех сил. Проиграл самому себе.

— Не… А-а-а!

Крик сорвался. Он перешел в протяжный волчий вой, полным тоски, и луна, будто в ответ на мою мольбу, вспыхнула ярче тысячи солнц, отдаваясь отголоском прежнего безумства в темных закоулках моего разума.

Девочка подошла ближе. Я силился поднять голову. Вышло криво.

Она протянула руку вперед, невидящим взглядом смотря перед собой, и какая-то дикая необузданная сила заставила меня перед ней склониться.

— Подчинись, — в третий раз повторила она, и я не мог противиться.

Ее холодная ладонь коснулась моей головы в месте между поджатыми от ужаса ушами. Она склонилась ближе, коснулась щекой шерсти возле правого глаза и обвила второй рукой мою шею.

— Я всегда любила существ твоего рода, — прошептал звенящий голос взрослой женщины. — Я желала иметь при себе хотя бы парочку таких, как ты, но моя злая сестрица всегда мне отказывала. А потом меня забыли. И знаешь, чего я сейчас хочу больше всего?

Сверкнула молния. От бледной холодной кожи вдруг начал исходить дикий жар. Шкура в местах ее прикосновений опалилась, неимоверно воняло гарью.

Я попробовал выбраться из ее объятий и не смог. Для двенадцатилетней девочки сил у нее было необычайно много. Я гадал, кто она. Может, из-за нее моя память так пострадала? Я хотел верить, что и тот мужчина, ведущий на меня охоту, тоже принадлежит ей. Хотел верить, что сейчас все закончится…

Я был неправ.

— Я хочу безумства мести! Ты доказал свою полезность. Ты разрушил храм этой чертовой Райны и пролил кровь святых. Разве не это есть кровавое помешательство? Пусть к этому руку приложила моя сестра, но именно ты меня пробудил.

Девочка стиснула в кулаке клочок моей серой шерсти и поцеловала в уголок губ, томно проводя языком по частоколу острых желтых зубов.

— Прекрасен… Как ты прекрасен. Думаешь, сестрица обидится, если я возьму тебя себе?

Дождь застучал по листьям. Каждая капля, попавшая на ее тело, шипела, и на ее месте оставался ярко-красный отпечаток, светящийся в ночи.

Я заскулил.

— Грешно использовать тебя как обычного кобеля-осеменителя, — о чем она говорит? — О, я видела плоды ее — твоих! — трудов. Превосходные экземпляры, а время и эволюция делают их еще сильнее. Но ты, мой прелестный раб, лучший. Первый. Ты создан для большего.

Мой разум подавили, будто я еще не миновал совершеннолетия. Я стал рабом.

— Сохрани девочке жизнь. Когда придет время, я явлюсь к тебе в ее теле, — она отстранилась и посмотрела мне в глаза, мрачно ухмыляясь. — Кто знает, может, ты заслужишь большего, чем просто поцелуя.

Напоследок она сказала:

— Убей их. Убей их всех. Подари мне реки их проклятой крови.

Девочка вскрикнула. Она отшатнулась назад. Сияние и жар от ее кожи пропали, и в глаза вернулась та потерянность, из которой я пытался ее вытащить и натолкнулся на спящий внутри нее дух.

Она открыла рот. Думал, она закричит. Ошибся.

Девчонка высунула свой язык и сжал челюсти. Кусок окровавленной плоти скатился по ее платью и шлепнулся в пыль на землю. Захлебываясь кровью и визжа от боли, бедняжка рухнула на колени. Из ее рта ручьем лилась алеющая жидкость.

Я хотел оставить ее умирать. За последнюю неделю на нее навалилось слишком много бед, и милосерднее ее просто убить.

Но я помнил наказ безымянной богини — тот раскаленным клеймом отпечатался в моей страдающей памяти.

Я обратился, оделся, закрепил Кейнекен за спиной и поднял девочку на руки.

Она дрожала. Кровь хлестала из раны, и дождь лил сверху, будто сами небеса страдали. Громыхали молнии. Каждая вспышка освещала ее изувеченное тело, и я все больше убеждался в неотвратимости ее смерти.

А как же богиня? Я боялся, что она — еще одна галлюцинация. Уж лучше верить в свое служение чему-то настоль сверхъестественному, чем убедиться в собственном безумие.

О чем она говорила? Чего хотела? Мутные фразы, непонятные слова. Не думать.

Я ничего не мог сделать. Поэтому я бежал.

Пока я блуждал по деревне прошлым днем, дожидаясь еды, я слышал о местном лекаре. По слухам, он жил в лесу в часе ходьбы от селения и лечил только самых нуждающихся за весьма приличную сумму. Чем я не нуждающийся?

Нашел я его легко: от его жилища смердело травами и дерьмом, что кучей лежало на заднем дворе рядом с маленьким огородом.

Я выбил дверь ногой.

Старик с криком вскочил с кровати. Он судорожно пытался натянуть спавшие штаны, но старые узловатые пальцы отказывались слушаться.

— Нужна помощь, — рыкнул я на него и переложил девочку на кровать, оттолкнув хозяина в сторону. — Быстро.

— Я не!.. — пытался он возразить.

Я осклабился. Одним тренированным движением я вынул Кейнекен из ножен и вонзил его в пол, разрубая мизинец на правой ноге. Тот взвыл. Я схватил его за шею и стиснул кадык, перекрывая воздуху путь в легкие.

— Еще раз раскроешь свой рот не по делу, я отгрызу твои губы!

Он увидел всплеск желтизны в моих глазах и вдруг согнулся, склоняя голову. Впервые человек при виде крупицы моей настоящей натуры не испугался, а выказал знаки уважения!

— Так вы из них, господин, — пролепетал он. — Тогда все будет в лучшем виде. Ваше желание для меня — закон, господин.

Я не стал задавать вопросы. Я всегда успею их задать, и если девочка умрет, то именно мой голос старик услышит последним.

Я указал на девочку и прикрикнул:

— Быстро!

Старик сорвался с места. Он хромал, сжимал губы и тихо стонал, когда приходилось опираться на раненую ногу, из которой хлестала кровь. Он попросился перевязать увечье, но я запретил: теперь в его интересах завершить все как надо.

Отдаю ему должное, дело он свое знал. Конечно, сравниться с хорошими городскими лекарями он не мог. Даже инструменты его больше напоминали самодельные и едва ли подходили для работы с больными.

Его руки мелькали над лицом обморочной девочки. В воздухе запахло сухими травами, которые старик перетирал в порошок.

Он смешивал растения с мазями, промывал рану и нажимал на какие-то точки на ее теле, даже не стесняясь стягивать с нее платье. Я напрягся. Хотелось вогнать клинок в его глазницу. Пришлось сдержаться: он единственное, что может ее спасти.

Я вдруг понял, что волнуюсь. Заживающий ожог на лице горел, и сердце было неспокойно. Прошла бездушная холодность, и я будто прошел через очищающий огонь.

Неужели я исцелен? Нет. Это лишь ощущения. Слишком зыбкие, чтобы обращать на них внимание.

Я вышел на улицу, оставляя старика делать свое дело. Дождь к тому времени уже прекратится, и небо очистилось. На востоке сияло марево восходящего солнца.

Я опустился на колени и закрыл глаза. Как я устал…

Проснулся я от легкого прикосновения к плечу. Старик стоял в дверях с перевязанной ногой. Увидев, что я обратил на него внимание, он снова поклонился и сказал:

— Теперь все в руках богов, господин. Я сделал все, что мог, и хотел бы попросить не лишать меня жизни.

— Посмотрим. Зависит от результата.

Он вздрогнул. На его бледном лице проступила маска страдания.

— Бесполезно, старик. Я не тот, кто убирает клинок перед стариками и детьми.

— Но это несправедливо! Вы принесли мне ее слишком поздно, у меня нет и шанса сохранить ей жизнь! Даже с моими умениями и травами я ничего не могу сделать.

— Она не истекла кровью.

— Это еще не значит, что она не скончается от лихорадки или заражения крови — все может случится. Я не властен над смертью. Никто…

— Значит, ты уже ничего не можешь сделать?

Старик с облегчением кивнул.

— У меня только один вопрос: про кого ты говорил, когда увидел мои глаза? Здесь живет еще кто-то из моего рода?

— Я думал, вы знаете, господин. Все эти земли находятся во владениях Волков. Говорят, на новый престол Голиции порочат Йариха, вожака вашей стаи.

Я сглотнул. Вожака, значит.

В голове витали вопросы. Какого рожна тут появилась стая Волков? Я точно знаю, что я последний, тогда о ком говорит этот полоумный старик?

Он не лгал. Сколько прошло лет? Храм Райны… Сто! Как такое возможно? Почему я еще жив? Выходит, вся новая стая — мои потомки? Кому это нужно? Проводница! Ольха? Умерла!

Я закричал.

— С вами все в порядке?

Я развернулся. Кейнекен вылетел из ножен и со свистом разрубил шею старика. Труп упал к моим ногам. Пролилась кровь. Все равно я не смог успокоиться.

Столько лет, столько прожитых лет, и я не помню целиком ни единого проклятого года. Я должен был освободиться, должен был все вспомнить, узнать врагов и убить их — всех до единого!