Элоиза Джеймс - Однажды в замке

• Название: Однажды в замке
• Автор: Элоиза Джеймс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-088316-5

Прелестной дочери графа Гилкриста Эдит и Гауэйну, молодому герцогу Кинроссу, казалось, суждено было стать прекрасной парой: они страстно любили друг друга и под венец шли с радостью и надеждой на будущее.

Однако долгожданное супружество оказалось отнюдь не безоблачным. С первых дней брак был омрачен взаимными обидами и непониманием, и вскоре Эдит и Гауэйн уже почти ненавидели друг друга.

Все кончено, толком не начавшись, и обоих супругов ждет лишь боль и одиночество? А может, под пеплом обид и разочарований еще тлеют угольки былой страсти и нужно лишь немного нежности и доверия, чтобы они вновь разгорелись в пламя большой любви?

---

Да, отец любил виолончель, и Эди унаследовала его детский инструмент, а потом на шестнадцатилетие он купил ей еще один, работы Руджери… но она все-таки остается леди.

Виолончель стала играть роль молчаливой сделки между ней и отцом. Эди оттягивала дебют, как могла, но оба знали, что она выйдет замуж по выбору отца. Она словно дала обещание, а свои обещания всегда держала, высказанные или невысказанные.

Теперь Эди добрела до туалетного столика и села. Сегодня днем Мэри завила ей волосы модными буклями, что очень отличалось от ее вечно растрепанной прически.

Лила подбежала ближе и принялась укладывать букли.

– Ты портишь всю скрупулезную работу Мэри, – запротестовала Эди, когда Лила уложила очередной локон.

– Нет, я делаю тебя немного менее совершенной. Мужчин пугает совершенство. Теперь чуточку губной помады.

Выкрашенные красной помадой губы Эди выглядели в два раза толще, особенно нижняя.

– Тебе это не кажется немного вульгарным? Я совершенно уверена, что отец не одобрит.

Эдит выглядела пугающе непохожей на себя. И чувствовала, что превратилась из больной лихорадкой святой в больную лихорадкой куртизанку.

– Но так надо. Твой отец никогда не понимал, что немного вульгарности – это хорошо.

– Почему?

– Это было бы плохо, если бы ты все еще искала мужа, – пояснила Лила. – Но теперь ты должна произвести впечатление на герцога и довести до его сознания тот факт, что он никогда не сможет владеть тобой.

Эди повернулась, поймала взгляд Мэри и кивнула на дверь. Когда та ушла, Эди заметила:

– Лила, дорогая, не находишь, что подобные методы не сработали на моем отце?

– Какие методы?

Лила забрала ее волосы наверх в искусную прическу, украсила изумрудами и небрежно спустила один локон на плечо.

– Делать все, чтобы мужчина чувствовал, что жена никогда не будет ему принадлежать, по крайней мере, если речь идет о верности и преданности. Думаю, это могло привести к некоторым затруднениям между вами.

Лила нахмурилась.

– Я всегда буду хранить верность твоему отцу. Ему следовало бы знать это. Потому что он знает меня.

– Но если ты постоянно твердишь, пусть и без слов, что никогда не станешь ему принадлежать… Наблюдая за вами, я поняла, что мужчины довольно примитивны, по крайней мере мой отец. Он смотрит на тебя с болью и жаждой обладания.

– Но я заверила его, что не спала с Грифисом. Он должен безоговорочно мне верить. Я его жена.

– Возможно, он нуждается в заверениях, что ты и не заинтересована в том, чтобы спать с любым другим мужчиной.

– Это дало бы ему слишком большую власть, – немедленно выпалила Лила. – Он и без того считает, что владеет мной. Прошлой ночью потребовал, чтобы я бросила курить.

Это Эди не удивило.

– Что ты ответила?

– Отказалась, конечно. Хотя сегодня вообще не курила.

Уголки губ Лилы опустились.

– Брак – дело куда более сложное, чем ты воображаешь. Если только тем и заниматься, что пытаться сделать мужа счастливым, просто доведешь себя до безумия.

Эди поцеловала мачеху:

– Простишь, если я скажу, что буду в хорошей компании? Ты слишком добра к моему ворчливому родителю.

Она взяла перчатки и палантин из прозрачной тафты.

– Нам пора на ужин. Мне не терпится увидеть, как выглядит мой жених.

Глава 9

Гауэйн вошел в гостиную рано и беседовал с целой толпой родственников Смайт-Смитов, пытаясь притвориться, будто не умирает от скуки.

На балу у Гилкристов он был облачен в английский костюм: вышитый камзол, накрахмаленный галстук и шелковые панталоны. Но после словесной перепалки с Эди решил предстать перед ней самим собой, не притворяться англичанином.

Стантон надел килт Кинроссов и плед цветов вождя клана Маколеев. Так ему было удобно. В окружении тощих глупых англичан с прикрытыми коленями его голые ноги, свободные от оков брюк, казались вдвое сильнее.

Рядом остановился Маркус Холройд, граф Чаттерис.

– Кинросс, как я рад видеть вас. Моя невеста сообщила, что вы недавно обручились.

Гауэйн наклонил голову.

– Да, с леди Эдит Гилкрист.

– Мои самые наилучшие пожелания! Насколько я понимаю, она талантливый музыкант. Вы тоже играете?

Гауэйну стало стыдно: он понятия не имел об увлечениях леди Эдит, не говоря уже о талантах.

– Такой же музыкант, как ваша бесценная невеста?

Стантон как-то присутствовал на утреннике, где играли Смайт-Смиты, и надеялся больше никогда не услышать столь нестройной какофонии. Если его жена – музыкант того же калибра, он будет умолять ее не играть.

– Я не имел удовольствия слышать игру леди Эдит, – ответил Чаттерис, который и бровью не повел, услышав весьма сдержанную характеристику музыкальных дарований невесты.

У двери началось нечто вроде суматохи.

– Это Гонория, – сказал Чаттерис. Гауэйн глянул на него. В глазах графа светилось спокойное желание.

Странно. Браки среди аристократов обычно не заключались по любви. Но Чаттерис немедленно подошел к Гонории.

«Где леди Эдит, черт побери?» Гауэйна уже тошнило от похотливых взглядов женщин, одобрявших килт явно по вполне определенным причинам. Очевидно, их интересовало, что у него под килтом.

Граф Гилкрист вошел в гостиную и приблизился к Гауэйну слегка неуклюжей, скованной походкой.

– Ваша светлость, – сказал он, слегка наклонив голову.

– Скоро мы станем родственниками, – сердечно заметил Гауэйн, протягивая руку. – Приятно видеть вас, Гилкрист.

Граф сжал и тут же отпустил его пальцы.

– Думаю, вы будете рады видеть мою дочь после разлуки. Хорошо, что вам предстоит лучше узнать друг друга перед свадьбой.

– Собственно говоря, нам следует обсудить дату церемонии. Я бы хотел пересмотреть продолжительность помолвки.

– Я не одобряю поспешных браков, – ответил Гилкрист. – По моему мнению, помолвку бы следовало растянуть до года.

Гауэйн не возражал бы… до того, как он и Эди обменялись письмами. Но теперь…

– Я уже упоминал о своей осиротевшей сводной сестре. Не хотелось бы оставлять ее без матери на целый год.

Леди Гилкрист присоединилась к ним. Гауэйн повернулся и поклонился, выпрямившись как раз вовремя, чтобы поймать открытый взгляд Гилкриста на жену. Взгляд, смутивший Гауэйна: граф, фигурально говоря, лежал у ног жены.

– Леди Гилкрист! – воскликнул Гауэйн. – Какое удовольствие снова вас видеть!

– Должно быть, вам не терпится увидеть нашу дочь, – заметила она, улыбаясь, так что на щеке появилась неожиданная ямочка. Когда она выглядела вот такой, немного лукавой, сочетание ее красоты, чувственности и остроумия ослепляло.

Стантон ответил улыбкой и поцеловал руку леди. И тут же заметил, как потемнели глаза Гилкриста. Он даже растерялся, но тут же понял, что эта откровенная ярость могла означать одно: Гилкрист уверен, что жена способна изменить ему, даже с зятем. Гауэйну стало жаль его.

Должно быть, следы этой жалости как-то проявились на его лице, потому что Гилкрист прищурился и вскинул подбородок.

– Леди Гилкрист, – жестко бросил он, – где моя дочь?

Леди Гилкрист никак не отреагировала на его тон, по мнению Гауэйна, невозможно резкий, не говоря уже о том, что вместо «наша дочь» он произнес «моя».

– Эди вошла в комнату вместе со мной, – ответила она, – но увидела прелестную леди Айрис, которая тоже играет на виолончели. Одна из девушек Смайт-Смитов.

Она повернулась и обозрела комнату.

– А, вот и она.

Молодые леди были повсюду и выглядели точно снежные сугробы в своих белых платьях. Гауэйн оглядывал одну за другой и отвергал каждую. Хмурясь, он переводил взгляд с одного белого платья на другое.

Он был уверен, что узнает милое личико леди Эдит. В конце концов, он глазел на него два танца подряд. Знал форму ее носа, цвет глаз, абрис скул.

– Возможно, – вмешалась леди Гилкрист, в голосе которой отчетливо прозвучали веселые нотки, – вы не принимаете в расчет тот факт, что Эди терпеть не может белых платьев, хотя при необходимости их носит.

– Надеюсь, что жених узнает мою дочь, независимо от цвета платья, – отчеканил Гилкрист.

Гауэйн проигнорировал его и стал оглядывать каждую женщину в комнате, а не только тех, кто был в белом. Смешок леди Гилкрист походил на дремотный зов птицы на закате.

И тут он увидел ее.

Свою невесту. Будущую жену.

Эди.

Его сердце загрохотало. Он узнавал каждую черту ее лица, полные губы, волосы… кто мог забыть эти волосы? Они походили на старые римские монеты, выцветшие до оттенка канарского вина, с прядями более темного золота.

В то же время она не была именно той женщиной, на которой он хотел жениться. Эта женщина казалась совершенно чувственной. Тело словно создано для мужской ласки, груди – мягкие и полные, алебастровая кожа обрамлена красным шелком. Она говорила с кем-то и смеялась… а смеющиеся губы были цвета платья. Волосы сияли глубоким свечением жасминового меда. Букли были забраны наверх и несколько отличались оттенками.