Лев Златкин - Охота на мух. Вновь распятый

• Название: Охота на мух. Вновь распятый
• Автор: Лев Златкин
• Издательство: Терра
• Жанр: Политический детектив
• Год: 1997
• ISBN: 5-300-01282-3

В сборник включены произведения известного современного российского писателя Льва Златкина.

Роман «Охота на мух» и повесть «Вновь распятый» на примере нашего недавнего мрачного прошлого показывают несостоятельность любого диктаторского режима.

---

Гаджу-сан недовольно посмотрел на Мир-Джавада. Тот слышал о таком взгляде вождя и задрожал от страха, проглоченная жвачка полезла обратно, и Мир-Джаваду стоило большого труда не опозориться перед Гаджу-саном.

— Боится, — значит, уважает! — подумал Гаджу-сан, заметив его животный страх.

— Простите, ваше величество! — жалко пролепетал Мир-Джавад.

— Люди Ширали, говоришь? Что ж, привези мне Ширали, с ним поговорю: как это он додумался стрелять в мои портреты, кто его, негодяя, подучил и уговорил…

Мир-Джавад рухнул на колени, а затем распростерся ниц:

— Не достоин я быть вашим слугой, не предугадал простого желания, казни меня, сошли меня на остров Бибирь, мой бог, мой повелитель, не могу я исполнить и этого пустяка, не предугадал я и этого желания, Ширали успел застрелиться в своем кабинете.

— Вот как? — удивился Гаджу-сан. — Слава богу, что он у тебя не взорвался в очередном автомобиле, порчи государственного имущества во второй раз я бы тебе не простил… Если у тебя случайно и Атабек испортит номенклатурную единицу вместе с автомобилем, я из тебя форшмак сделаю… Вставай, хватит отдыхать, разлегся, понимаешь, здесь, а кто работать будет. Иди!

Мир-Джавад понял, что прощен, и, пятясь, выскользнул за дверь. А Гаджу-сан смотрел ему вслед и думал:

«На месте Атабека он, может быть, будет как раз, посмотрим, как он справится с последним поручением… Но приближать к себе, пожалуй, не стоит, а то в автомобиле неуютно станет ездить… Васо с ним дружит, вдруг тот ради сына на все пойдет?.. Смешно, у Мирсена, моего вассала, сын и мысли не имеет о власти, а становится наследником, а у меня сын спит и видит, как бы ему половчее меня спихнуть и самому поцарствовать, да, может быть, не станет преемником никогда… Опять будет в стране разброд: брат на брата пойдет войной, сколько сподвижников, столько будет и претендентов на трон… Нет, Васо, слабый ты человек, весь в мать, она тоже не выдержала, видите ли, я убил ее школьного друга. А если этот друг был неподкупен и мешал мне, как никто другой, так что я должен был делать? Ни одна из жен меня не понимала, старший сын — алкоголик, младший — слабоумный… Божье наказание за грехи наши…»

Его размышления прервал вошедший секретарь:

— Ваше величество! Атабек нижайше просит о свидании.

— Узнал зачем? — недовольно поморщился Гаджу-сан.

— Не говорит. Желает открыться вам и только вам. Его слова.

Секретарь, почтительно склонив голову, ждал решения вождя. Гаджу-сан долго молчал, курил трубку, затем выколотил пепел в большую хрустальную пепельницу и вновь набил трубку.

— Хорошо! Я его приму, в память о нашей совместной борьбе… Никак не могу привыкнуть к мысли, — Гаджу-сан тяжело вздохнул и закурил, — что твой лучший друг — преступник… Человек, которому я хотел передать бразды правления после моей смерти, надеюсь, не близкой, вдруг оказывается не тем, за кого себя он все время выдавал… Тяжело, очень тяжело!..

И Гаджу-сан вновь обиженно вздохнул и рукой взмахнул секретарю, чтобы звал…

Через некоторое время Атабека привезли под строгой охраной. Так его и в кабинет ввели, а Гаджу-сан, не в пример тем дням, когда они не раз беседовали наедине, не предложил ему даже сесть, а стражу не отослал.

— Могу я поговорить наедине с тобой? — глухо спросил Атабек.

— Ты мне пока не товарищ! — прервал его бесцеремонно давний друг и соратник. — Ты должен обращаться ко мне на «вы» до тех пор, пока не очистишься от всех подозрений.

— Слушаюсь! Могу я поговорить с вами наедине? — переключился Атабек, не моргнув глазом, даже не обидевшись.

— Нет, не можешь! От моей охраны у нас с тобой секретов нет.

Атабек молча снес и этот удар.

— Если есть что сказать, говори, если нечего, — отдыхай! — все тем же холодным тоном продолжил бывший друг.

— Я не могу без работы сидеть, ничего не делать! — произнес Атабек, решившись, тихо и с отчаянием. — Без дела трудно, хоть что-нибудь делать дайте…

Гаджу-сан встал из-за стола и стал неторопливо ходить по кабинету, усмехаясь своему предвидению и безошибочному знанию людей, его окружавших.

— Хорошо! — сказал он значительно теплее. — Назначу тебя на время работы комиссии главным лесничим. И самой первой твоей обязанностью будет подготовка великой охоты на медведя и на волков… Гости со всего света понаедут, ты уж не ударь лицом в грязь.

У Атабека все запело в душе.

— Я тебе устрою охоту, — подумал он злорадно, — и медведя-зятька, и волков — его дружков растерзаю, «мама» сказать не успеют.

— Поедешь на север сегодня, — продолжил Гаджу-сан, будто не замечая, что творится на душе у Атабека, прекрасно все понимая, о чем может сейчас мечтать пленник. — Но только, извини, с тобой поедет моя охрана. Не буду тебя обманывать, боюсь, что ты сбежишь, или еще какую-нибудь глупость выкинешь, а мои будут тебя охранять от самого себя…

Только теперь Атабек понял, что проиграл и жизнь его действительно висит на волоске.

— Слушаюсь и повинуюсь! — машинально сказал он фразу, раньше слышимую им, и вышел под охраной из кабинета.

В тот же день он уехал готовить грандиозную охоту для вассалов, высокопоставленных гостей Гаджу-сана.

«Он держал в деснице Своей семь звезд, и из уст Его выходил острый с обеих сторон меч, и лицо Его, как солнце, сияющее в силе своей. И когда я увидел Его, то пал к ногам Его, как мертвый. И он положил на меня десницу Свою и сказал мне: не бойся; я есмь первый и последний, и живой, и был мертв, и се, жив во веки веков, аминь; и имею ключи ада и смерти»…

Атабек пал!.. Эта мысль приятно грела всех соратников Гаджу-сана и порождала в них самые тщеславные мечты. «Свято место пусто не бывает». И каждый из соратников дал команду своим сторонникам активизироваться: хвалить своего повелителя и обливать грязью соперников.

Гимрия, потерявший покой после возвышения Атабека, воспрянул духом и сразу же тайно, переодевшись и загримировавшись, поехал к своему другу детства Геору.

Геор был инвалидом, неудачное падение с турника еще в школе приковало его навсегда к креслу-каталке, лишило возможности двигаться вообще, поврежден был спинной мозг. Геор из-за своей жалкой участи возненавидел все человечество. Впрочем, жалкой ее назвать было бы не совсем правильно, не совсем справедливо. Геор закончил заочно юридический факультет и считался одним из лучших знатоков международного права.

Но один лишь Гимрия хорошо знал своего друга, был единственным, кто подогревал его ненависть к обществу своими рассказами о человеческой низости, подлости, трусости и жестокости. Геор за это и любил Гимрию, был его советчиком, консультантом, мозговым центром. Это советы Геора привели к возвышению ничтожного Гимрии, и они оба знали это, и, как ни странно, оба были довольны: Гимрия, сознавая свою ничтожность, в то же время не считал Геора соперником, инвалида, прикованного к коляске навек, а Геор удовлетворялся своим умственным превосходством, считая, что руками Гимрии он мстит обществу.

Гимрия принес Геору его любимые конфеты «Вишня с ромом» и «Грильяж в шоколаде», а также блок сигарет «Честерфильд». Геор, как всегда, даже не поблагодарил Гимрию, видно было, что он на него за что-то очень сердит. Тот это сразу заметил.

— Чего дуешься? — спросил с несвойственной ему прямолинейностью.

— Ты кого ко мне посылаешь? — заорал на Гимрию Геор. — Нет, ты скажи: кого ты ко мне посылаешь?

Гимрия удивился, никак не мог понять, взять в толк: о чем это он.

— Ты это о чем? — так и не поняв, спросил он.

— Удивляешься, да? Посылаешь ко мне халтурщицу, неумеху, да еще к тому же смеется: что, говорит, ты со мной делать будешь, в шашки играть? Я ей: «это не я, это ты должна со мной делать»… А она, сука, смеется…

Гимрия, наконец, вспомнил, что послал Геору одну из своих любовниц, и рассмеялся.

— Было бы о чем говорить, не та — так эта, сегодня же пришлю тебе мастерицу, ублажит тебя…

— Не хочу другую, пусть эта придет и сделает все, за что ей заплатили! — заупрямился Геор.

Гимрия понял, что придется уступить, ему, правда, стало жалко девочку, он послал ради смеха ее к Геору.

— Успокойся, дорогой, сегодня ночью она будет делать все, что ты захочешь, да ты бы и сам все ей объяснил, все-таки опытный педагог.

— Неудобно! — буркнул, покраснев, Геор. — Я стесняюсь.

— Ладно, я сам проведу с ней урок! — улыбнулся приятной мысли Гимрия. — Но чтобы в живых тебя оставила!

— Уговорил!

Геор сразу же успокоился, изменился: стал веселым и довольным. Открыл принесенные конфеты и стал их поглощать одну за другой и, пока не съел последнюю, не успокоился в своем аппетите. Затем, также любовно глядя на Гимрию, распечатал блок сигарет, достал неторопливо одну пачку, открыл ее, ловко вытащил сигарету и жадно закурил.