Лев Кокин - Семинар Петровского

• Название: Семинар Петровского
• Автор: Лев Кокин
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Короткие истории
• Год: 1972

---

Есть в науке столбовые дороги, а есть тупики. Нельзя было механически укрупнять подряд кафедры и лаборатории; слепок со старого, хотя бы и увеличенный, не годился. Развивать перспективные направления — вот что было необходимо, пусть за счет второстепенных. Даже садовник, удобрив почву, обрубает сухие ветки — чтобы быстрее тянулись молодые побеги.

Но какая же сухая научная ветвь добровольно признает свое бесплодие?.. Была борьба — трудная и неизбежная. По остроумному замечанию одного из коллег, ректор насаждал новое, как Екатерина картошку.

На химическом факультете помнят рождение кафедры полимеров. Полтора десятилетия назад их будущее многим казалось туманным. На факультете фактически не было даже научного «задела» в этом направлении.

…Век каменный, бронзовый, железный — эры развития человечества названы по употребляемым материалам. «В результате развития химии, — пишет академик Н. Н. Семенов, — начался новый век — век синтетических полимерных материалов».

Сейчас слово «полимер» знает каждый школьник.

Кафедра, за создание которой немало боев пришлось вынести ректору, стала одной из ведущих в университете. Работы, что делаются здесь, получают отклик во всем мире.

А история вычислительного центра — одного из первых в стране! По проекту в университете такого вовсе не предполагалось… В 1954 году отобрать для него новый корпус у физиков было очень не просто.

Не подумайте, что так проявился в ректоре математик. «Свой» факультет никакими поблажками не пользуется. Те же физики «получили» от математиков целое астрономическое отделение: в наше время погоду в астрономии делает астрофизика!..

Не одними своими достижениями важна университетская наука. Она приобщает студентов к научному творчеству — задолго до получения диплома. От уровня, на котором ведутся научные исследования, — как в сообщающихся сосудах, — зависит уровень будущих специалистов. И, стало быть, будущие успехи целых отраслей науки и производства. «Мы не отделяем научной работы от учебной», — говорят в Московском университете.

Впрочем, ректор университета решительно не согласен с самим термином: университетская наука. Такой науки не существует, как не существует науки академической или отраслевой. Наука едина, и, возможно, главную из многих своих обязанностей ректор видит в создании таких условий в университете, которые позволяли бы вести исследования на самом современном уровне.

Более семидесяти кафедр и множество проблемных лабораторий по новым разделам науки создано в университете по инициативе и при поддержке ректора. Сегодня чреваты открытиями биохимия и биофизика, физика твердого тела и химическая кибернетика. Сегодня они — предмет первейших забот. Но наука не останавливается ни на минуту, и завтра появятся новые, не существующие сегодня возможности.

Всегда чувствовать живой пульс науки! Наверно, это самое необходимое для людей, которые стоят у ее руля.

Есть на физфаке ускорители элементарных частиц. Но такого, как дубненский синхрофазотрон, — нету. Однако старшекурсники, специализируясь по ядерной физике, работают и на этой уникальной установке. При Институте ядерных исследований в Дубне действует филиал физического факультета. С недавних пор студенты-биологи получили такую же возможность: филиал биолого-почвенного факультета построен в Биологическом центре Академии наук в Пущино-на-Оке. Практикантами, дипломниками, стажерами здесь могут быть не одни биологи, но и физики, и химики (кстати, тоже имеющие свой филиал при исследовательских институтах Академии наук) — и это очень важно в наше время развития «пограничных» исследований, и это настойчиво подчеркивал, напутствуя организаторов пущинского филиала, ректор университета. Он просил их помнить о гостеприимстве по отношению к остальным факультетам.

Филиал — это общежитие и аудиторный корпус. Лаборатории предоставляют институты. Организация филиалов — идея ректора, в осуществление которой он вкладывает массу сил и энергии. Ректор Петровский, подобно математику Петровскому, не страшится трудных задач. Добивается их полного и исчерпывающего решения… хотя, умудренный ректорским опытом, уподобляет управление университетом движению в вязкой среде. Чем активнее — тем труднее.

В свое время он начал с перестройки физического факультета, применив одно из твердых своих правил: привлекать в университет виднейших ученых, активно действующих исследователей. К «набору Петровского» принадлежали нобелевские лауреаты Тамм и Ландау; и академиков Арцимовича, Леонтовича, Кикоина на факультет пригласил он… Молодая поросль поднимается возле зрелых исследователей.

Отыскивать таланты, бережно их растить, всячески помогать им раскрыться — формула университетской жизни. «Выращивать своих Ферми и своих Эйнштейнов — обязанность нашего университета больше, чем любого другого, потому что нам дано больше, чем другим…» — по глубокому убеждению ректора, университету предстоит расти «не за счет количества, а за счет качества». Например, подчас имеет смысл переводить в МГУ проявивших себя старшекурсников, студентов из других университетов. Оттуда, где нет таких условий, как в Московском (этот опыт уже принес результаты). Необходимо увеличивать и число аспирантов. (За годы его ректорства аспирантов в МГУ стало вчетверо больше, тогда как студентов — лишь вдвое.) Московскому университету под силу готовить специалистов наивысшей квалификации — «вот путь, на котором он даст стране максимум того, что может дать».

«Нам есть на кого оставить факультет», — уверенно говорят старые профессора мехмата. Слова математиков могут повторить на любом факультете.

6

Больше трети академиков — воспитанники МГУ, треть академиков — его профессора. На кафедрах и в лабораториях ведутся исследования по всем сколько-нибудь существенным научным направлениям. И математика находится как бы в фокусе этого огромного разнообразия современных человеческих знаний. Математика, которая, как говорил Нильс Бор, «похожа на разновидность общего языка, приспособленного для выражения соотношений, которые трудно, либо невозможно излагать словами».

Еще бытует этакое традиционно-анекдотическое представление о рассеянном ученом-математике: он считает, что потерял зонтик, а у него по зонтику в каждой руке. Он предпочитает стоять лицом к доске, а спиной к классу. Он пишет «а», говорит «b», имеет в виду «с», а должно быть «d». Как связать этот образ, например, с тем, что гениальный Лобачевский девятнадцать лет пробыл ректором Казанского университета? И какой был ректор! А в наши дни ученый-математик в роли организатора науки — фигура вовсе не редкая. Посудите сами. Математик руководит Московским университетом, математик стоит во главе всей Академии наук (академик М. В. Келдыш) и Сибирского ее отделения (академик М. А. Лаврентьев). Подобные примеры можно продолжить, назвав академика Н. И. Мусхелишвили, в течение долгих лет президента Грузинской Академии наук и его преемника академика И. Н. Векуа.

Однако не увлеклись ли мы? Не подгоняем ли факты и доводы под заранее заданную схему: «математик — организатор науки»? В числе крупнейших ее руководителей ведь можно назвать и химиков, и физиков, и геологов… А помимо того, существует мнение, что ученому надлежит заниматься исследованиями. В конце концов, математики масштаба Петровского рождаются гораздо реже, чем руководители такого масштаба. Поручите организационную сторону людям с соответствующими задатками, не обязательно крупным ученым…

Сторонники этой идеи не учитывают одного: руководить наукой — значит в первую очередь руководить ее развитием. Охватывать взглядом не только сегодняшнее состояние, но и движение науки во всей полноте и противоречивости, оценивая и направление этого движения, и скорость его, и ускорение с точки зрения общественных потребностей будущего.

Как в слабых, едва заметных ростках новых идей различить зачатки открытий? Не принять их за пустоцвет, не принять за них пустоцвет? Здесь нужен глаз большого ученого… Когда академика А. А. Байкова спросили, каковы ожидаемые результаты исследования, он ответил: «В науке ценны неожиданные результаты!».

Исследовательская работа поддается лишь предсказанию с той или иной степенью точности — не более, чем погода на завтра. Даже с помощью грандиознейшей системы уравнений задача не решается однозначно.

И — психологически — это может оттолкнуть «чистого» исследователя, привыкшего к абсолютной строгости решений.

«Насколько я люблю делать доклады по математике, где я уверен, что все, о чем я говорю, есть истина, настолько я колеблюсь, когда высказываю свои суждения по общим темам, так как нет гарантии, что они справедливы» (признание академика С. Л. Соболева). Однако, по мнению Ивана Георгиевича Петровского, с работы в какой-либо узкой области лишь начинается рост человека. Стоит же подняться повыше над одной точкой — и открывается широкий простор.