Николай Прокудин - Вернуться живым

• Название: Вернуться живым
• Автор: Николай Прокудин
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-91498-061-7

Автора этой книги, храбро воевавшего в Афганистане, два раза представляли к званию Героя Советского Союза. Но он его так и не получил. Наверное, потому, как он сам потом шутливо объяснял, что вместо положенных сапог надевал на боевые операции в горах более удобные кроссовки и плохо проводил политзанятия с солдатами. Однако боевые награды у него есть: два ордена Красной Звезды, медали. «Ярко-красный чемодан, чавкнув, припечатался к бетонке Кабульского аэродрома, – пишет Николай Прокудин. – Это был крепкий немецкий чемодан, огромных, прямо гигантских размеров, который называют «мечта оккупанта». В нем уместились бушлат, шинель повседневная, шинель парадная, китель повседневный и парадный, хромовые сапоги и еще много всякой ерунды. Я глубоко вдохнул раскаленный июльский воздух Кабула… Когда пьянство и дурь гарнизона окончательно осточертели, все-таки добился перевода за границу. Моей «заграницей» стал уже много лет воюющий Афганистан. Что там на самом деле происходит, ни я, ни мои сослуживцы толком не знали». Вернувшись с войны, Прокудин стал писать. Зачем? «Душа болит за тех, кто погиб на афганской войне», – говорит писатель.

---

– Командир! Командир! – разбудил нас дикий вопль. Я высунул голову из укрытия и увидел сидящего перед эспээсом солдата на коленях. Боец визжал что-то бессвязное.

– Ты кто? Чего орешь? – спросил ротный, продирая заспанные глаза.

– Я – Джумаев. Мы недавно мимо вас проходили! Я из пятой роты восемьдесят первого! Спасайте! Там всех убивают!!!

Серое от пыли и залитое потом лицо солдата было перекошено от ужаса.

– Как убивают? Кто?

– Кого убивают? Стрельбы нет никакой!

Мы засыпали бойца вопросами и с искренним удивлением посмотрели на него и оглядели окрестности.

– Вам отсюда не слышно, но там за хребтом почти всех наших ранили и убили.

– Почему связь молчит? Где командир? – заорал на солдата Кавун.

– Убит! Нас окружили! Я прорвался! Помогите, это рядом! Совсем рядом! – продолжал верещать солдат благим матом.

– Рота, подъем! – громко скомандовал капитан. – Первый и второй взвод, за мной! Сизый и ГПВ с нами! Третий взвод – остаетесь наблюдать!

Солдаты похватали оружие, боеприпасы, и мы помчались следом за Джумаевым на помощь гибнущим. Ротный на бегу доложил комбату по связи создавшуюся обстановку, матеря при этом штабы и командование соседей.

Перевалив через хребет в узкой лощине, рота попала под неприцельный огонь, это «духи» стреляли издалека. Поползли. Выбрались на небольшой плоский пятачок – позади груды камней лежал солдат и поливал свинцом залегшего впереди по хребту противника. Чуть выше постреливал еще один боец. «Бородатые» отвечали гораздо более плотным огнем: били с хребта напротив и сверху с нашего склона. Пули с визгом улетали вверх, ударяясь о камни, невозможно было поднять голову. Я осторожно высунулся из-за валуна – страшная картина открылась передо мной: окровавленные солдаты лежали вдоль спуска без признаков жизни. Мешки и оружие валялись в беспорядке тут и там. Я осторожно подполз к ближайшему телу. Потрогал холодную ладонь, заглянул в серое безжизненное лицо: глаза открыты и в них застыла дикая боль. Этого смерть уже прибрала – холодный, безмолвный. Отмучился… Рядом с телом валялась снайперская винтовка. Отложив автомат и взяв в руки снайперку, я посмотрел в оптический прицел. Через ущелье на большом валуне стоял бородатый мятежник и что-то орал, размахивая над головой автоматом. Душман приплясывал на камне и время от времени стрелял в нашу сторону, казалось, бородач пел местный повстанческий гимн и танцевал.

«Оборзел, козлина!» – подумал я, прицеливаясь. Плавно нажал на спусковой курок. Бабах! Вместе с выстрелом получил сильнейший удар в глаз, словно кто-то злобно врезал мне кулаком по лицу. На прицеле не было смягчающей резинки-наглазника, и металлический окуляр, с отдачей выстрела, ударил в бровь. Схватившись за глаз, я потихоньку завыл.

– Ты ранен? – встревоженно спросил подползший взводный Сережка Ветишин. – Что случилось?

– У-у! Это мне прицелом! Зараза такая! Прямо в глаз! Посмотри, на выступе валуна стоял «дух».

– Был. Теперь он под валуном лежит! А вон еще один к нему на помощь бежит! – лейтенант тщательно прицелившись, стрельнул.

– А-а-а! У-у-у! Твою мать, как больно! – громко закричал Серега, бросил винтовку и тоже схватился ладонями за лицо.

Превозмогая боль, он взглянул в бинокль и расплылся в кривой улыбке.

– Ура! Еще один покойник! К черту эту снайперку – глаза повышибаем.

Ветишин осторожно потер разбитую бровь. Постреливая для острастки, мы осторожно ползли вверх по хребту. За камнем я наткнулся на раненого. Оттащил в укрытие и пополз дальше мимо трупов. Несколько валяющихся возле эспээса бойцов были живы. Раненые жалобно стонали и матерились. Огонь мятежников усилился, они буквально взбесились, поняв, что добыча, почти добитая и так легко доставшаяся, уходит из рук, – нашей помощи, а тем более такой дружной и эффективной, они никак не ожидали.

Откуда-то снизу полетели гранаты, но не долетели до нас и разорвались невдалеке. Бах-бах! В ответ мы бросили несколько своих гранат. Бах-бах-бах! Наши гранаты взорвались результативнее. Кто-то завизжал, кто-то застонал.

Выстрел из гранатомета пришелся в разрушенный эспээс – хорошо, что в этот момент я укрылся за грудой камней! Смертоносная вереница осколков просвистела над моей головой. Тьфу! Пронесло! Вообще-то целились не в меня – чумазый солдат, крепко вцепившись в ручной пулемет, вел непрерывный огонь. Рядом, широко раскинув руки и ноги, лицом вверх лежало тело офицера. Огромного роста был мужик. В голове, точнее во лбу, зияло пулевое отверстие.

– Кто это?

– Замкомандира роты. Видите, какой он большой! И очень тяжелый! Дальше я его тащить не мог, и остальных пацанов, кто помогал его нести, всех ранили и убили. Мы волокли «Утес» и старлея, а снайперы и гранатометчики поливали нас сверху. Всех повалили – я один остался невредимым. Спасибо, вы меня выручили, еще минут пять – и хана – обошли бы со всех сторон.

Чуть в стороне валялась «муха», взведенная, но не отстрелянная. Чуть приподнявшись из-за камней, я выстрелил в «духовское» укрытие, откуда к нам недавно прилетела граната.

Бабах!!!

– А-а-а! Аллах-Акбар. А-а-аа!!!

Крики и стоны, возможно, я кого и убил. Человек пять или шесть моих бойцов лежали чуть ниже по склону и вели огонь по скоплению мятежников на вершине, остальные солдаты ползком вытягивали раненых и убитых. Голубев поставил на соседнем пригорке пулемет и АГС и обстреливал по очереди все высоты.

К нашему укрытию подполз здоровенный незнакомый мне сержант.

– Ты кто? Как твоя фамилия! – строго спросил я у него.

– Сержант Каробод! Замкомвзвода.

– Как у вас все произошло? Что случилось?

– Утром вылезли мы туда, где сейчас «духи» окопались, поставили пулемет, бахнули по какому-то пастуху. Нам нужно было еще чуть дальше пройти на нашу задачу, чтобы быть ближе к своим: вся наша рота ведь сидит через ущелье за изгибом. Только двинулись, по нам как жахнули из миномета и гранатометов! Потом начали стреляли несколько снайперов! Старшего лейтенанта сразу сразило пулей – прямо в лоб. Мы его подхватили и побежали вниз – к вам. А «духи» примчались со всех сторон, как реактивные, – быстро нагнали, прижали и начали расстреливать сверху, с флангов и даже откуда-то снизу. Совсем близко подошли к нам. Эх, что было, что было…

– Почему по связи не вышли на нас? Мы и боя-то не слышали, вы ведь за вторым от нас склоном горы укрыты – не слышно!

– Связиста убили сразу! А я частот не знаю. Ну и не до того было… Этот проклятый «Утес» и раненых потащили, да и перепугались мы все. Офицер вырублен – без командира совсем хреново.

Пули продолжали свистеть вокруг нас, некоторые врезались в камни и с визгом выбивали искры, рикошетя, разлетались по сторонам. Мы отвечали дружным огнем – патронов в валяющихся вокруг вещевых мешках пока хватало. Отлично! Продержимся! Отобьемся! Будем жить!

Солдаты стреляли прицельно, короткими очередями. Вскоре и «духи» очереди веером, неэкономно перестали выпускать. Тоже начали экономить патроны! Огневых точек стало заметно меньше, значит, оставили заслон, а остальные уходят – отползают, утаскивая раненых и убитых. Жаль артиллерию на них не навести, мы ведь лежим друг от друга в тридцати-сорока метрах. Специально все сразу не уходят, сидят в укрытиях, ждут, пока стемнеет, чтоб снарядами на открытой местности их не добили…

Вечерело, солнце клонилось к горизонту, а перестрелка не стихала. Посмотрел на электронные часы – время почти шестнадцать.

Это был мой первый настоящий бой – и сразу такой кошмар! Трупы бойцов валяются вокруг, на расстоянии протянутой руки! Позиция моя была не особо удачная – груда камней с одной стороны и возле нее, справа остывало тело солдата, затем лежал я и с другой стороны еще одно тело. Дальше за вторым трупом лежит сержант, как его? кажется Карабод! И рядом с ним еще один боец. Однако под усилившимся обстрелом огневую позицию не сменить. Уже три часа, как мы ведем этот бой. Внезапно желудок включил свой вечный двигатель, внутри заурчало – требует топлива.

«Хм! А ведь я с утра не поел! А теперь организм потребовал пищи. Эх, съесть бы чего, а не то меня желудочный сок изнутри растворит. Это, наверное, от нервов!»

– Сержант, у тебя есть что-нибудь пожрать? Тебя как звать?

– Василь! Мой мешок где-то там ниже валяется, где я до вашего подхода отстреливался.

– А сам есть хочешь?

– Еще как! С раннего утра ни одной крошки во рту. Надо порыться в мешках у ребят, что-нибудь найдется. Им-то сухпай уже ни к чему…

Последние слова сержант произнес с грустью, словно пожалел не только их, но и себя, ведь сам мог лежать на их месте. Но пока ему повезло! А ведь все могло быть иначе. А как будет дальше? Ведь этот бой для него далеко не последний!

Сержант раскрыл ближайший мешок, вынул штук шесть маленьких баночек с мясом, вскрыл открывалкой и разделил на троих. Вот что всегда при мне (по совету ротного), так это ложка, которая торчит из нагрудника вместе с сигнальной ракетой. Карабод достал свою ложку из-за отворота пыльного сапога и обдул от пыли. Я протер ложку ароматизированной салфеткой из набора, взял из рук сержанта банку и… поставил на спину солдата. На мертвое тело… А больше ставить некуда. Карабод сделал то же самое. Пулеметчик есть не захотел, сказал, что сейчас кусок в горло не полезет – не до того – страшно!