Евгений Лотош - Coda in crescendo

• Название: Coda in crescendo
• Автор: Евгений Лотош
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 2015

Ну хорошо, выжить не удалось — по крайней мере, в общепринятом смысле. Это пассив. В активе — примирение с отцом и возвращение в Хёнкон. Можно снова возвратиться к учебе, благо и научных руководителей теперь завались, и верный друг рядом. Да еще и изобретательные паладары не устают делать жизнь интереснее, выдумывая разные забавные штучки типа виртуального махания руками и прыгания с облака на облако. Способности прогрессируют, связь с другом только усиливается, впереди необъятное поле для экспериментов…

…вот только безмятежностью вокруг и не пахнет. Кольчоны все чаще накрывают паллийские города, люди восстают из мертвых, электрические штормы вырываются на свободу, и энергоплазма из жуткой экзотики становится неприятной повседневностью. А еще, грозит Палле гибель или нет, люди остаются людьми. Ненависть, застарелые обиды и фанатизм воплощаются в мстителях — благородных, самоотверженных, но всё-таки террористах. Прошлое настигает десятилетия спустя, месть уничтожает всё, в том числе своих носителей, и даже в посмертии им не суждено обрести покой. И даже в тихом защищенном Хёнконе не удается спрятаться от жестокой реальности окружающего мира.

---

Встретившись взглядом с Хосе, доктор Чико слегка кивнул. Тот кивнул в ответ и жестом показал на небольшую трибуну рядом с епископской кафедрой. Доктор неторопливо, с большими пальцами, заложенными в карманы пиджака, поднялся на указанное возвышение.

— Добрый день, сэрат тессы, — произнес он хорошо поставленным лекторским баритоном. — Меня зовут Сантонелла Чико, и я главный врач больницы святого Мейсера в Барне. Я довольно неплохо известен в дестре Калалан, да и за ее пределами — тоже, и моя репутация, надеюсь, дает определенные гарантии, что я не лжец и не фантазер. Сэрат тесса Капурри попросил меня выступить на сегодняшнем собрании с описанием случая, который я наблюдал своими глазами менее двух декад назад. Ситуация чрезвычайно необычна и абсолютно необъяснима с точки зрения как современной медицинской науки, так и, полагаю, официальной церковной доктрины…

— О доктрине, сэрат дэй Чико, предоставьте судить нам, — мягко перебил его Хосе. — Прошу просто описать факты — по возможности языком, понятным… неквалифицированной аудитории.

— Как скажете, тесса Капурри, — слегка усмехнулся доктор. — Итак, многие из вас, полагаю, помнят, как полторы декады назад поздно вечером Барну накрыл кольчон. В тот момент я все еще находился в больнице вместе с несколькими дежурными медсестрами…

Оперевшись о кафедру, Хосе Капурри сосредоточенно слушал, как доктор Чико сухо и сдержанно излагает хронику событий. Очевидно, тот готовился к выступлению, потому что вместо довольно сумбурного изложения событий во время предыдущего разговора доктор словно читал по бумажке хорошо структурированный отчет. Резкое падение напряжения в электросети, туман на улице, оказавшийся кольчоном, волюты в помещении, ведущие себя необычно и странно, незадачливый старик-пациент, атакованный волютой в невиданной ранее манере… Хосе уже задавался вопросом, как бы он сам повел себя в той ситуации, и с неохотой признался себе, что наверняка бы запаниковал, а то и сбежал бы от страха.

— …когда мы, наконец, донесли пострадавшего до постели, он находился в полном сознании. Дыхание и сердцебиение оставались в пределах нормы — с учетом испуга и стресса, конечно. Однако его восприятие окружающего оказалось существенно нарушенным. Нельзя сказать, что он бредил, но его слова походили на описание галлюцинаций. Пациент утверждал, что с самого момента, как его окутал туман, в который превратилась волюта, он блуждал по неизвестным местам, описываемым как "долины света и тьмы". Среди прочих фантасмагорических элементов присутствовали огненные дороги, плавающие в черной пустоте, светящиеся существа, по ним путешествовавшие, далекие невидимые океаны из неизвестной субстанции, странные люди, прячущиеся где-то рядом и рассматривающие его с "нехорошим", как он выразился, интересом, и так далее. Обращаю внимание, что несколько минут — сколько именно, задним числом установить невозможно, от двух до пяти — он находился в состоянии клинической смерти, с остановившимся дыханием и сердцем.

— Церкви известно такое состояние, — задумчиво сказал со своего места Лучиано Фетаска. — Наука пытается объяснять его видениями умирающего мозга, страдающим от нехватки кислорода.

— Рад слышать, что среди служителей Ваххарона попадаются и интересующимися более приземленными вопросами, — иронически поклонился ему доктор. — Однако многие… сторонники мистических культов, включая церковь Рассвета, утверждают, что речь идет о видениях души, уже отправившейся на суд Создателя, но грубо выдернутой обратно с самого порога. Не стану комментировать данную гипотезу за ее… неважно. Однако, тессы, обращаю ваше внимание, что данный случай является из ряда вон выходящим вовсе не из-за видений. Вдумайтесь: пациент пришел в сознание до того, как у него восстановилось сердцебиение. Его мозг, как и другие органы, не снабжался кислородом и практически умер, но он разговаривал и воспринимал окружающее. Я специально опросил его на следующий день. Он утверждает, что во время своих блужданий в странном мире воспринимал и происходящее в больнице, а в доказательство описал мои слова и поступки, например… э-э, мои попытки отбиваться от волют обломками стула. Еще раз повторяю: с остановившимся сердцем и дыханием.

— Вы упомянули про галлюцинации, дэй Чико? — Фетаска выглядел весьма задумчивым.

— Не галлюцинации. Какое-то время до и после запуска сердца, минут десять или пятнадцать в совокупности, картина странного "мира света и тьмы" накладывалась в его глазах на реальность, но затем постепенно растворилась и пропала. При том он испытывал чрезвычайный страх, уверенный, что прячущиеся в тенях "люди" вот-вот набросятся на него и убьют. Он очень живо, в деталях, описывал их настроение, а также странное существо, скрывающееся где-то вдали и испытывающее к нему то ли живой интерес, то ли даже симпатию. Собственно, он утверждал, что где-то там далеко находится его жена, умершая еще до Первого Удара.

— Блаженны живущие в Садах Ваххарона… — благочестиво прошептал кто-то из правой части зала.

— Очень сомневаюсь насчет Садов, — расслышал его доктор Чико. — Я специально уточнил — она происходила с Могерата и при жизни поклонялась богам пантеона Миндаллы. Квантии, если точнее — есть у них такая богиня второго эшелона, покровительствует растениям и садовникам. Уж простите невоспитанного атеиста, но, насколько я знаю религию Рассвета, души неверных после смерти Ваххарон отправляет в небытие. Так что либо ваше Откровение жестоко ошибается, либо…

— Откровение не может ошибаться! — рявкнул Пьеро Челенти. — Ваш пациент, дэй Чико, стал жертвой искушения гхашей, а возможно, и самого Креода!

— Вам виднее, — доктор пожал плечами до того, как Хосе успел вставить слово. — Я не собираюсь вступать в теологические дискуссии, дабы не тратить попусту время. Резюмирую свое выступление: после атаки волюты человек оказался в состоянии клинической смерти, видел и ощущал нечто, радикально расходящееся с вашими леген… верованиями, потом какое-то время являлся одновременно мертвым и живым и, наконец, ожил окончательно. Я за свою жизнь видел немало умерших, а также из первых рук слышал истории людей, переживших клиническую смерть. Свидетельствую: данный случай совершенно необъясним с точки зрения современной науки. Ну, а религиозные толкования — за вами. Я готов ответить на вопросы, если таковые имеются.

Он обвел недоуменно переглядывающихся епископов выжидающим взглядом.

— Доктор Чико, — Хосе поднял руку. — Огромное вам спасибо за выступление. Думаю, задерживать вас и далее смысла нет. Машина в вашем распоряжении, и до возвращения в аэропорт можете использовать ее для поездок по Дриммаду, как вам заблагорассудится.

— Благодарю, тесса, — доктор слегка поклонился. — И надеюсь, вы не забудете про наш уговор.

Он спустился с малой трибуны, прошагал по узкому коридору между рядов кресел и вышел. Служка плотно закрыл за ним дверь.

— Ну и в чем кроется смысл данного представления, тесса Капурри? — недовольно спросил Никанор Макаса. Епископ Хуэвры казался одновременно озадаченным и встревоженным. Единственный дачия среди епископов, он возвышался в третьем ряду массивной черной глыбой, окутанной пурпуром.

— Я надеюсь, оно оказалось достаточно убедительным, — Хосе наклонился вперед, тяжело облокотившись на кафедру. — Тессы, открою небольшую тайну: я намеренно привел сюда атеиста. Я мог бы представить синклиту как свидетеля одного из людей, пережившего странное состояние между жизнью и смертью и являющегося верным последователем учения Рассвета. Однако я читал стенограммы их рассказов, и могу заверить, что истовый фанатизм сыграл бы с нами дурную шутку. Последователи Рассвета рассказывают не то, что пережили, а то, во что верят. С одним таким потребовались усилия двух квалифицированных психологов и несколько часов времени, чтобы выяснить, что же он видел на самом деле. Поэтому я намеренно показал вам, как ситуация видится человеком, скептически смотрящим на мир.

— Зачем, тесса Капурри? — осведомился епископ Маринии. — Или… могу я предположить, что случай не единичный?

— Именно, тесса Фетаска. А теперь я расскажу синклиту все по порядку. Итак, первые слухи о людях, переживших клиническую смерть со странными видениями дошли до меня примерно пять декад назад. Поначалу я не придал им значения — мало ли какие галлюцинации могут видеть умирающие, но когда я увидел третий отчет, в котором посмертный, если так можно выразиться, мир описывался почти теми же самыми словами, я встревожился. Используя ресурсы как Церкви, так и своей семьи, я инициировал негласное расследование в Кайтаре и его северных соседях. Результаты оказались чрезвычайно тревожными. На данный момент мне известно двенадцать человек, переживших клиническую смерть, однозначно подтвержденную медиками, но вернувшимися к жизни, иногда совершенно необъяснимо. Их рассказы о видениях после очистки от эмоций и прочего мусора, как правило, выглядят чрезвычайно похожими: пустыня мрака, испещренная огненными линиями и полосами, населенная странными фигурами из света, угрожающие или любопытные взгляды кого-то скрывающегося неподалеку и одна центральная сущность, всегда где-то очень далеко и излучающая теплые эмоции, как правило, вызывающие ассоциации с любящими близкими родственниками.