Павел Гумеров - Владимир Высоцкий: трагедия русской души

• Название: Владимир Высоцкий: трагедия русской души
• Автор: Павел Гумеров
• Издательство: ОАО «Можайский полиграфический комбинат»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013

О Владимире Высоцком написано много книг. Но отец Павел Гумеров в своей новой книге не только предлагает христианский взгляд на творчество актера и поэта и его духовную трагедию, но и подробно, очень по-доброму, освещает человеческую, светлую сторону души Высоцкого. Сообщает малоизвестные и совсем неизвестные факты из жизни великого русского барда, а также поднимает совсем уж малоизученную тему: влияние творчества В.С.Высоцкого на души людей, и жизнь его песен после ухода поэта с земли.

---

<…>

Песня эта является вариацией на цыганские темы. Поэт в своем творчестве часто обращался к цыганским мотивам. Он вообще любил цыган, неоднократно посещал цыганский театр «Ромен», будучи в Париже, встречался со знаменитым исполнителем цыганских песен Алешей Дмитриевичем, играл и пел вместе с ним. Многие песни Высоцкого навеяны цыганскими романсами. Например, песня «Во хмелю слегка» по мелодии почти полностью повторяет знаменитые «Очи черные». Песня «Кони привередливые» содержит в мелодии «Цыганочку», а его «Моя цыганская» — это просто «Цыганочка», только уже с другим, авторским текстом. И в других песнях Владимира Высоцкого иногда четко угадывается музыкальная гармония «Цыганской венгерки»: Субдоминанта, тоника, доминанта…

Цыганские песни Высоцкого почти все пронизаны тоской, предчувствием скорого конца, но сквозь эту печаль прорывается и желание уйти от мрачных мыслей, желание жить. Его песня «У меня гитара есть» кончается печально:

Что же это, братцы, не видать мне, что ли,
Ни денечков светлых и ни ночей безлунных?
Загубили душу мне, отобрали волю,
А теперь порвали серебряные струны…

А в песне «Камнем грусть висит на мне» желание жить побеждает: «Ты меня не дождешься, петля!», — звучит в конце песни.

Цыганские песни, их надрыв, слеза, грусть были созвучны душе Владимира Высоцкого, который порой страдал приступами тоски и уныния.

Пушкин и другие русские поэты и писатели также любили ездить к цыганам, в их произведениях часто можно найти обращение к цыганским темам.

На Руси вообще любят цыганские песни, они почему-то близки нам. Как поется в одном старом романсе, автор которого неизвестен:

Что так грустно, взять, что ли, гитару
Да спеть песню про любовь.
Иль поехать лучше к «Яру»,
Разогреть шампанским кровь.
Там цыганки молодые
Будут петь, плясать всю ночь.
Будут песни петь лихие,
Отгоню тоску я прочь.

Грусть, минор присущи и русским песням, подавляющее большинство песен у нас минорные, печальные, может быть, поэтому нам близки и песни цыган с их слезой, пронзительностью и надрывом. Но грустные песни дают лишь временное облегчение в тоске. Они действуют как вино — сначала помогают, облегчают боль души, а потом тоска возвращается с новой силой.

К сожалению, Владимир Семенович, хотя и, несомненно, имел веру, так и не смог войти в ограду церковную. А борьба со страстями невозможна без духовной жизни и участия в таинствах Церкви, через которые мы получаем благодать Божию, духовную энергию для борьбы с грехом. Настоящее успокоение души, освобождение от страстей может дать только Бог:

«Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф. 11: 28)

Невоцерковленность — эта еще одна наша общенациональная трагедия. Ведь даже сейчас, при отсутствии гонений на Церковь и очень большом количестве храмов, подавляющее большинство нашего народа находится вне церковной жизни. Поэтому и живем мы так плохо.

У Высоцкого было много друзей, приятелей, он был постоянно окружен людьми, нередко бывал в шумных, порой пьяных компаниях, но не нашлось среди его окружения человека, способного понять его метущуюся душу, разделить его духовные искания и привести к Церкви. Помните, у евангельского расслабленного, лежащего близ Овчей купели, не было человека, который помог бы ему опуститься в купель для исцеления. Так же случается и в жизни; иногда очень трудно бывает человеку в одиночку дойти до Церкви, особенно когда вокруг царит безбожие. К несчастью, люди, окружавшие поэта, порой не только не поддерживали его, но, наоборот, подталкивали ко греху, пользуясь его слабоволием и мягким характером. Свое духовное одиночество Высоцкий остро переживал. Сохранилась его песня, малоизвестная широкому кругу слушателей, написанная на стихи Андрея Вознесенского. Это тот редкий случай, когда Высоцкий пишет песню не на свои стихи, видимо, это стихотворение оказалось крайне близко ему, созвучно тому, что он сам чувствовал и переживал. Написана песня в форме молитвы к Богу. Вот строки из нее:

Не славы и не коровы, не тяжкой короны земной,
Пошли мне, Господь, второго, чтоб вытянул петь со мной,
Прошу не любви ворованной, не милости на денек,
Пошли мне, Господь, второго, чтоб не был так одинок.
Чтоб было с кем пасоваться, аукаться через степь,
Для сердца, не для оваций, на два голоса спеть.
Чтоб кто-нибудь меня понял, не часто, ну хоть разок,
Из раненых губ моих поднял царапанный пулей рожок.

Известно, что в 1969 году поэт в первый раз пережил клиническую смерть, второй раз он прошел через это двадцать пятого июля 1979 года, случилось это ровно (день в день) за год до его кончины в 1980 году. Все люди, пережившие подобное, как правило, приобретают в той или иной степени веру. Там атеистов нет. Но, к сожалению, не все прошедшие даже через такое тяжелое потрясение приходят к подлинно духовной и церковной жизни. В 1977 году Высоцкий пишет песню «Райские яблоки», она, безусловно, навеяна опытом переживания им клинической смерти. Он пишет о своем умирании и возвращении в тело, но то, что он описывает, не нужно принимать за какое-то подлинное видение или откровение. Это аллегория, образ того, как он сам на тот момент, понимал загробный мир. Картина получилась очень сумбурной, непонятной, многие люди вообще не могут понять: о чем эта песня? Но реалии загробного мира закрыты даже для людей, знающих учение Церкви о рае и аде, ибо «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2:9). Что такое райские обители, мы узнаем только после смерти, когда, по учению Церкви, каждой душе с третьего по девятый день будут показаны селения рая. И неудивительно, что человек невоцерковленный, не просвещенный в духовных вопросах, понимает реалии жизни вечной согласно собственным, очень искаженным представлениям. Эта песня даже не о поездке в рай, а о состоянии большой тревоги и о болезненном предчувствии близкой кончины.

Я когда-то умру — мы когда-то всегда умираем, —
Как бы так угадать, чтоб не сам — чтобы в спину ножом:
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем, —
Не скажу про живых, а покойников мы бережем.
В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок,
И ударит душа на ворованных клячах в галоп.
В дивных райских садах наберу бледнорозовых яблок.
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
Прискакали — гляжу — пред очами не райское что-то:
Неродящий пустырь и сплошное ничто — беспредел.
И среди ничего возвышались литые ворота,
И огромный этап, тысяч пять, на коленях сидел.

<…>

Герою песни удается проникнуть за райские ворота.

Всем нам блага подай, да и много ли требовал я благ?!
Мне — чтоб были друзья, да жена — чтобы пала на гроб,
Ну, а я уж для них наворую бессемечных яблок…
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
В онемевших руках свечи плавились, как в канделябрах,
А тем временем я снова поднял лошадок в галоп.
Я набрал, я натряс этих самых бессемечных яблок -
И за это меня застрелили без промаха в лоб.
И погнал я коней прочь от мест этих гиблых и зяблых,
Кони — головы вверх, но и я закусил удила.
Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок
Я тебе привезу — ты меня и из рая ждала!

Поэт, к большому сожалению, не понимает, что такое рай, он только чувствует, что по своей жизни, далекой от нравственности, недостоин райского блаженства, и считает, что рай для него закрыт как некий секретный охраняемый объект. Как в русской пословице: «Рад бы в рай, да грехи не пускают». Но он приезжает туда «на ворованных клячах» и хочет попасть туда с черного хода, обманным путем, чтобы украсть часть райских благ и вернуться на землю, где ему хорошо с любимой.

Он не готов к райской жизни, она для него непонятна, ему хочется еще пожить на земле. Несмотря на спорность этой песни, она отражает его настроение и предчувствие скорого ухода. Это тревожит, но не заставляет задуматься о покаянии, а ввергает в тоску, как и в песне «Моя цыганская». Он нисколько не сомневается в бессмертии души, но не видит себя в той будущей жизни, даже рай пугает его своей неизвестностью и недоступностью, в нем говорит обычный для всех людей страх смерти. Он не знает, что двери райские открываются покаянием, ибо нет греха непрощаемого, кроме нераскаянного. Да и рай — это совсем другое место: область света и божественной любви. Но все это, к сожалению, неизвестно поэту. Кто слышал запись этой песни, знает, что Высоцкий исполнял ее с какой-то беспредельной щемящей тоской, с криком души, и в этом крике слышится, в том числе, и присущая всему человечеству тоска о потерянном рае.