Филип Фармер - Одиссея Грина

• Название: Одиссея Грина
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: Параллель
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-86067-008-9

В однотомник ведущего американского фантаста Филипа Жозе Фармера вошли романы «Одиссея Грина» и «Плоть», повести «Шиворот-навыворот», «Отвори, сестра моя», а также удостоенная в 1968 году премии «Хьюго» повесть «Оседлав пурпурненькие».

---

Мы находились вне пределов досягаемости игл и уничтожили насекомых ружейным огнем, а растение гранатой. Затем мы переправили тело Аль-Масини на корабль и, изгнав яды из его системы кровообращения, воскресили его. Он совершенно не пострадал — ни физически, ни умственно. Но случай со Стеггом намного сложнее.

— Я смогу повидаться с ним утром?

— Обязательно, каков бы ни был исход.

Ночь тянулась медленно. Никто из команды не спал. Не спала и Мэри, хотя остальные кэйси залегли в кусты и сладко храпели. Кто-то спросил у Черчилля, почему они торчат на месте, ожидая пока проснется Стегг. За это время они могли бы усыпить еще одну или две деревни, заложить в камеры глубокого холода еще больше женщин и детей и отправиться на Марс.

— Из-за этой девушки, — объяснил Черчилль. — Питер, возможно, захочет забрать ее с собой.

— Тогда почему бы просто не отправить ее в азот? — спросил Ястржембский. — Что за мелкое чистоплюйство? Такая трогательная забота о ее чувствах на фоне похищения нескольких дюжин женщин и младенцев!

— Мы их не знаем. Кстати, мы делаем одолжение детям и пантс-эльфским женщинам, вытаскивая их из этого дикого мира. Но ее-то мы знаем. И знаем, что они собирались пожениться. Подождем и поглядим, что скажет Стегг.

Наконец наступило утро. Команда позавтракала и занялась подготовительными работами, но вскоре Кальтроп созвал всех.

— Время! — произнес он, зарядил шприц и воткнул иглу в огромный бицепс Стегга, после чего приложил тампон и предусмотрительно отошел в сторону.

Черчилль вышел к Мэри и сообщил ей, что Питер вот-вот проснется. Мерой ее любви к Стеггу стало то, что она набралась смелости войти в корабль. Она старалась не глядеть по сторонам, пока ее вели по коридорам, заполненным тем, что казалось ей зловещими колдовскими устройствами. Девушка смотрела прямо перед собой на широкую спину Черчилля.

Увидев Питера, она разрыдалась.

Он что-то невнятно пробормотал, веки его слегка дрогнули и замерли.

— Проснись, Питер! — громко сказал Кальтроп и похлопал капитана по щеке.

Глаза Стегга открылись. Он обвел взглядом всех собравшихся вокруг него — Кальтропа, Черчилля, Стейнберга, Аль-Масини, Лина, Ястржембского — и на лице его отразилось недоумение. Когда же он увидел Мэри Кэйси, то совсем опешил.

— Что за дьявольщина? — попытался он рявкнуть на своих подчиненных, но звуки эти больше напоминали кудахтанье. — Я, что, потерял сознание? Мы на Земле? Впрочем, где же еще! Иначе откуда на борту женщина. Если только вы, дон-жуаны, не прятали ее все это время.

Черчилль первым понял, что произошло со Стеггом.

— Капитан, — спокойно произнес он. — Что ты помнишь последнее?

— Последнее? Странный вопрос. Вы, что, не знаете, какое я дал распоряжение перед тем, как потерял сознание? Садиться на Землю!

С Мэри Кэйси случилась истерика. Черчилль и Кальтроп вывели ее, а доктор дал ей успокоительное. Через две минуты она уже спала. Затем Кальтроп с первым помощником ушли в навигационную.

— Пока еще рано что-то утверждать, — сказал док, — но не думаю, что у него пострадал интеллект. Он явно не идиот. Вот только та часть мозга, которая хранила воспоминания последних пяти с половиною месяцев, претерпела некоторые изменения. Физически она восстановилась и будет функционировать не хуже, чем прежде. А вот память в ней стерлась. Для него мы только-только возвратились с Виксы и готовимся к посадке на Землю.

— И я так полагаю, — произнес Черчилль. — Только как нам теперь быть с Мэри Кэйси?

— Объясним ей положение и пусть сама решает. Может быть, она попытается влюбить его в себя еще раз.

— Мы должны рассказать ей о Виргинии. И о Робин. Может быть, это повлияет на ее решение.

— Сейчас не время, — сказал Кальтроп. — Я сделаю укол, чтобы она очнулась, и все расскажу ей. Она должна сделать выбор сейчас, не мешкая. У нас нет времени на всякие сантименты.

Он вышел из навигационной.

Черчилль сел в кресло пилота и задумался. Что же все-таки ждет их в будущем? Что-что, а скучать им не придется. У него будет по горло собственных неприятностей, но он ни за что не хотел бы очутиться в шкуре Стегга. Подумать только, сделаться отцом многих сотен детей, участвуя в самых разнузданных и длительных оргиях, о которых только мог бы мечтать мужчина, и в то же самое время остаться в душе невинным, ничего не ведать об этом! Отправиться на Вегу-Два и там получить в подарок двух младенцев от разных женщин, а возможно, и от трех, если Мэри его не покинет. Слушать о том, что происходило — и быть абсолютно неспособным представить это себе, неспособным даже поверить этому, несмотря на клятвенные заверения доброй дюжины свидетелей. Разбираться в конфликтах, о которых он не имеет ни малейшего представления, но отзвуки которых будут возникать во время неизбежных семейных ссор.

Нет, решил про себя Черчилль, не хотел бы он быть на месте Стегга. Он доволен тем, что он — Черчилль, хотя и ему будет несладко, когда проснется Робин.

Он поднял глаза. Вернулся Кальтроп.

— Ну, и каков вердикт? — спросил Черчилль.

— Не знаю, смеяться нужно или плакать, — ответил Кальтроп. — Она остается с нами.

Эпилог

Молния, гром, ливень.

Небольшая таверна на ничейной земле на границе Ди-Си и Кэйсиленда. За столом в отдельной комнате сидят три женщины. Их тяжелые одеяния с капюшонами висят на деревянных колышках, забитых в стену. На всех троих — высокие черные конические шляпы.

Первая — Виргиния, младшая сестра девы, оставшейся на борту «Терры». Сейчас она, как и ее старшая сестра во время появления Стегга в Вашингтоне, главная жрица священного города. Высокая, красивая, волосы цвета меди, темно-синие глаза, чуть хищный точеный нос, губы, как разверстая рана, открытая грудь, полная и упругая.

Другая — настоятельница женской общины Кэйсиленда. Возраст — тридцать пять лет, седеющие волосы, тяжелая отвислая грудь, выпирающий живот, а под длинным платьем — набухшие вены на ногах, признак многих деторождений, хотя она и давала обет безбрачия. На людях она молится Колумбу-Отцу, Сыну и Матери. Оставшись одна, она славит Богиню Колумбию, Великую Седую Мать.

Третья — Альба, вся седая, беззубая, высохшая старуха — преемница Альбы, сраженной Королем-Оленем.

Они медленно потягивают вино из высоких бокалов. А может, не вино?

Виргиния, девственница, спрашивает, не потерпели ли они поражение. Ведь звездные люди убежали от них, забрав с собою Героя-Солнце и ее любимую сестру, понесшую от него.

Седовласая матрона отвечает ей: они никогда не терпят поражений. Неужели она думает, что ее сестра позволит, чтобы мысль о Богине зачахла в душе ее ребенка? Никогда!

— Но ведь Стегг, — протестует дева, — забрал с собою еще и благочестивую девушку из Кэйсиленда, почитающую Отца.

Альба, старая ведьма, кудахчет — так она смеется — и говорит, что даже если он и приобщится к вере Кэйси, молодой и красивой, но невежественной девушки, они, сидящие с нею, должны знать, что Богиня уже победила в Кэйсиленде. Люди оказывают весьма слабое почтение Отцу и Сыну в своих субботних молениях, но Матери молятся истово и ежечасно. Ее статуи повсюду. Ею полнятся все их помыслы. Разве имеет какое-либо значение, зовут ли Богиню Колумбией или как-то иначе? Если она не может войти через парадный вход, она пройдет в заднюю дверь.

— Но Стегг ускользнул от нас, — не унимается дева.

— Нет, — отвечает матрона, — он не ушел ни от нас, ни от Великого Пути. Родился он на юге и держал путь на север. Встретил Альбу и был умерщвлен. Не имеет никакого значения, что он сразил человеческое существо, именуемое Альбой, поскольку она снова воплотилась среди нас в телесную оболочку и сидит сейчас с нами. И был он убит, и погребен, и вновь восстал, как и говорят о том легенды. А сейчас он как новорожденный ребенок, ибо слышала я, что не осталось у него памяти о днях, проведенных на Великом Пути. Обрати, дитя, внимание на то, что говорит Альба о Богине, которая всегда в выигрыше, даже тогда, когда она терпит поражение! Не имеет ни малейшего значения, отвергнет ли он Виргинию или предпочтет ее Мэри. Он наш. Мать-Земля шествует с ним к звездам.

Они говорят и о других вещах, строят планы на будущее. Затем, несмотря на неистовство грома и молний, несмотря на продолжающийся ливень, покидают таверну. Теперь их лица в тени капюшонов, и никто не может распознать, кто они. Они останавливаются на мгновенье, прежде чем разойтись: одна — на юг, другая — на север, третья же останется на полпути между ними.

Дева спрашивает: «Когда мы все встретимся снова?»

Зрелая женщина отвечает: «Когда человек родится, умрет, и снова родится».

Старуха отвечает: «Когда битва будет и проиграна, и выиграна».

Шиворот-навыворот