Варвара Мадоши - Жертвы Северной войны

• Название: Жертвы Северной войны
• Автор: Варвара Мадоши
• Жанр: Фанфик

2006–2007 гг. Фэндом: Full Metal Alchemist (TV-1 + Шамбала).

AU. Братья Элрики остались в Аместрис, Альфонс Хайдерих выжил, женился на двойнике Уинри, и они с двойником Эда открыли мастерскую.

Прошло 17 лет. В Аместрис, в окрестностях небольшого городка Маринбурга, при загадочных обстоятельствах стали пропадать дети. На расследование отправили инспектора Альфонса Элрика… однако только ли с детективной историей ему придется иметь дело? Как все это связано с «параллельным миром»?

---

— Это над которым ты ругалась?..

— Сама подумай, как я могу не ругаться?.. протез двух пальцев, безымянного и мизинца — у них же связанная мускулатура! Да еще с таким строением ладони, как у него… я вообще не могу понять, как его натуральные пальцы там помещались!

Уже выходя из комнаты, Уинри добавила:

— Но все-таки расскажи мне, если он написал, где он нашел мою тетрадку!

Наверное, Мари все-таки стала читать… по крайней мере, Уинри так решила, потому что в ту ночь, засидевшись допоздна над протезом для Майкла Бентона (вот еще одна причина для кошмаров: спать надо нормально!), Мари, поднимаясь из мастерской в спальню, заметила полоску света, проступающую из-под дверей комнаты Альфонса. Дверь была приоткрыта, и Уинри заглянула в щель. Она увидела Мари, которая слегка покачивалась на стуле, стоящим за письменным столом. Ее руки безвольно свисали по обеим сторонам спинки. Бумаги и тетрадки, которые женщины так и не разобрали, были разбросаны по ковру, на них лежало пятно света от настольной лампы. Вдруг Мари, видно, спохватившись, перестала качаться, взяла со стола лежащую перед ней тетрадку и начала ее медленно перелистывать.

Уинри отошла от двери и направилась в свою спальню. Думала, что долго будет лежать без сна, но заснула сразу. Зато приснилась всякая дрянь.

Все-таки рано она взялась вспоминать Ала. Рано. Еще слишком больно.

Так вот, тем утром за завтраком Уинри поняла, что была права. Мари действительно читала всю ночь: выглядела она, несмотря на раннюю освежающую прогулку, не слишком выспавшейся. И дело не в волнениях из-за Квача: девушка явственно позевывала и терла слипающиеся глаза. Уинри не стала спрашивать ее, что она вычитала, хотя язык чесался. Сама Мари разговор тоже не поддерживала, слушая веселую болтовню девочек. Сара и Триша взахлеб рассказывали, как продвигается их подготовка к рождественскому вечеру в школе. Триша размахивала руками, яростно жестикулировала и расписывала, как хороша Сара в костюме принцессы и как она здорово сыграет. Сара время от времени, когда ей удавалось вклиниться в поток речи Триши, вставляла что-нибудь о процессе изготовления декораций или о том, как всем классом уговаривали Пита, что ничего страшного, если он на сцене признается Трише в любви и даже поцелует ей руку — мол, все понимают, что это не по-настоящему.

— Мальчишки такие глупые, — сказала Триша, сморщив носик.

Мари не смогла удержаться от улыбки.

— Не говори так, — укорила Сара сестру. — Они не глупые. Они просто другие.

— Действительно, — согласилась Уинри. — Это очень некрасиво, когда женщина говорит так. Это сразу показывает ее ограниченность и неспособность достичь взаимопонимания.

— Но Уинри, я помню, что ты тоже говорила так, — заметила Мари шепотом, наклонившись к Уинри.

— Когда? — удивилась та.

— Ну, или не совсем так… возможно, вместо «мальчишки» ты сказала «мужчины»…

— Не помню, — смущенно буркнула ее собеседница и уткнулась в газету, которая до этого просто лежала на углу стола рядом с ней: газету принес почтальон, Мари забрала ее с крыльца, когда гуляла, и положила на угол стола.

— Кстати, тетя Мари, как тебе снег? — спросила Нина. — Нравится?.. Здесь горы рядом, поэтому снег иногда держится долго, и выпадает часто. Один раз целую неделю пролежал, а потом, когда растаял, через два дня, опять выпал! Представляешь?

— Здорово, — согласилась Мари. — В Столице снег тоже редко выпадает. А когда я жила в Кото-Вер, там и вовсе снега зимой почти не было. Но в Нэшвилле, где я раньше работала, там, говорят, снег почти всю зиму лежит не сходя.

— Ух, наверное, это классно! — воскликнула Нина. — Каждый день можно в снежки играть.

— Мне кажется, от теплой одежды быстро устанешь… — задумчиво произнесла Сара. — Кстати, тетя Мари, как вы себя чувствуете?..

— Спасибо, хорошо, — улыбнулась Мари.

Девочки считали своим долгом обязательно каждый день осведомляться, как она себя чувствует. Это началось с месяц назад, когда они выяснили, что Мари беременна. Мари ничего им не говорила: ей почему-то казалось, что Эдвард и Уинри им сказали. Однако, как выяснилось, нет, потому что однажды днем к Уинри подошла Нина и спросила: «Тетя Мари, Сара и Триша считают, что у вас будет ребенок. А мне кажется, что вы просто растолстели. Потому что откуда бы взялся ребенок, если дяди Альфонса здесь не было?.. Кто прав?» Пришлось объяснять. Нина наморщила лоб, как всегда делала, когда задумывалась — Эдвардовская привычка — и сказала: «Так выходит, сестры правы, и у нас будет брат или еще одна сестра?» Мари кивнула. «Это выходит, я перестану быть самой младшей в семье?» Мари снова кивнула. «Гип-гип ура! — воскликнула Нина и подпрыгнула. Потом схватила Мари за руки и проговорила, радостно глядя на нее. — Тетя Мари, я даю честное-пречестное слово, что буду самой лучшей старшей сестрой!» Мари захотелось рассмеяться, но она даже не улыбнулась, а серьезно кивнула — в третий раз.

Когда она ответила, Нина тут же начала рассказывать о новом проекте заводного клоуна, который она придумала, Триша ее перебила, девчонки начали переругиваться, Сара попыталась их успокоить — безуспешно. Обычно в таких ситуациях Уинри призывала дочерей к порядку, но в этот раз она почему-то не обращала внимания, буквально впившись взглядом в газету. Гадая, что же такого интересного она могла там найти, Мари вмешалась сама:

— Ну-ка тихо, быстро! Нина, ешь, а то у тебя каша остынет! А на твоем месте, Триша, я не стала бы себе делать третий бутерброд.

— Это еще почему?

— Растолстеешь.

— Ниче подобного, я до фига калорий в день сжигаю, — неразборчиво ответила Триша, запихивая бутерброд в рот одним куском. — Папа вон вообще очень много ест, и до сих пор не растолстел.

Мари только пожала плечами. Она давно заметила, что Триша ест довольно много для девочки своих лет — особенно на фоне умеренной в еде Сары — но, как ей показалось, с наступлением зимы она стала есть еще больше. Холода, наверное, влияют.

— Действительно, тетя Мари, Триша в этом отношении вся в папу, — согласилась Сара, допивая кофе. — Черная дыра.

— Это кто черная дыра? Это я черная дыра?!

Сара ласково улыбнулась сестре.

— Эй, девочки, — сказала Уинри вдруг, поднимая глаза от газеты. — А наша Мари, оказывается, стала знаменитостью. О ней уже в газетах пишут.

— Что?! — Триша и Нина тут же сорвались со своих мест, чтобы заглянуть матери через плечо, но она прикрикнула на них:

— Сидеть! Господи, что за девчонки… — усмехнулась Уинри. — Сейчас все расскажу и даже зачитаю. Короче, Мари объявили в розыск!

— Что?! — теперь была очередь Мари ахать. После первой фразы Уинри она подумала, что подруга просто решила пошутить, но теперь…

— Посмотри, — Уинри сунула Мари газету через весь стол, и постучала пальцем по одному из объявлений в рубрике «разыскивается». Собственно, она могла особенно и не стучать — Мари сразу же узнала свою фотографию, хоть и черно-белую, маленькую и плохого качества. Собственно, узнала она и источник: это они с Анджеем, Кристиной и Вицентом сфотографировались на четвертом курсе. Мари с удивлением отметила, что короткие волосы, которые она тогда носила, ей, оказывается, совсем не шли… Внизу шел текст.

— Тетя Мари, вслух! — умоляюще протянула Триша. — Вслух, пожалуйста!

Мари растерянным голосом прочла:

— «Варди Мария С., рост 178 см, возраст 27 лет, волосы черные вьющиеся, глаза карие…» Неправда! — Мари удивленно посмотрела на Уинри. — Волосы у меня темно-каштановые, а глаза серые.

— Скорее, серо-зеленые. Значит, кто-то перепутал, — Уинри пожала плечами. — У тебя ресницы очень темные, глаза от этого кажутся темнее. Ты читай дальше.

Мари прочла:

— «…особые приметы: шрам на правом бедре… — „На левом!“ — снова поправила Мари, но уже про себя. — Выехала 12 сентября из г. Нэшвилл (префектура Ист-Сити) в Столицу, с тех пор не давала о себе знать. Была одета… — Мари с удивлением прочитала довольно точный перечень одежды, в которой она вошла тогда в поезд на вокзале. — Информацию о местонахождении данного лица просьба сообщить по адресу… телефоны… или в любое отделение полиции».

— О господи! — Мари встряхнула головой. — Если мне не изменяет память, один из этих телефонов — телефон Анджея. По крайней мере, последние цифры точно его.

— А кто такой этот Анджей? — спросила Уинри. — Ты же, вроде бы говорила, что у тебя нет родственников.

— Все правильно, нет… Анджей — это мой бывший однокурсник, первый сорвиголова потока, — Мари сама удивилась, какую теплоту и грусть почувствовала она при этих словах. Черт побери, оказывается, она здорово по ним по всем соскучилась: по Кристине, Анджею, Сержу, Мияко… — Мы дружили компанией. Я у них считалась самой нелюдимой: мне часто надо было сразу спешить домой после лекций или практики. Пожалуй, ближе всех я была с Кристиной… помнишь, я тебе фотографию показывала?