Виктор Вяткин - Человек рождается дважды. Книга 2

• Название: Человек рождается дважды. Книга 2
• Автор: Виктор Вяткин
• Издательство: Магаданске книжное издательство
• Жанр: Проза
• Год: 1989

Вторая книга трилогии/ продолжает рассказ об освоении колымского золотопромышленного района в 30-е годы специфичными методами Дальстроя. Репрессируют первого директора Дальстроя, легендарното чекиста, ленинца Э. П. Берзина, Его сменяет на этом посту К. А. Павлов, слепо исповедующий сталинские методы руководства. Исправительно-трудовые лагеря наполняются политическими заключёнными.

---

В трубке что-то щёлкнуло. Колосов только мотнул головой и, устроившись поудобней, снова заснул. Настойчивый звонок заставил Его вскочить.

— Я, Михаил Степанович. Дела неважные: три машины застряли в наледи, их заливает вода… Вырубаем водоотводную канаву и намораживаем защитную дамбу… С берега пробовали, бесполезно, только порвали все тросы… Вы напрасно меня упрекаете. Вторую неделю не захожу к себе в комнату… Нет, я не жалуюсь, но приятного мало, когда ругают напрасно.

Он повесил трубку. Было уже поздно, и свет в окнах посёлка погас. Лишь на льду речки светились костры, и их малиновое зарево просвечивало через причудливые рисунки мороза на стёклах палатки. Ходики на стойке каркаса безразлично отстукивали время, а за брезентовой стенкой им вторили выхлопами работающие на подогреве трактора. Иногда из темноты доносился звон металла и голоса людей.

Юра обхватил руками виски и склонился над столом. Им овладевало мучительное чувство неудовлетворённости своей работой.

«Трактора, трактора, трактора!» — с утра до вечера трезвонил телефон. А они, проклятущие, то ломались, то проваливались в наледи или простаивали в ремонтах. За это время он изучил их назубок, а что толку?

Но главное было не в этом. Его как бы подхватил метнувшийся вихрь. Закрутил, завертел и оторвал от земли. Он ощущал и радость высоты и беспомощность невесомости.

Снова зазвонил телефон. Михаил Степанович спрашивал, что делается на реке.

— Бегу. Проверю и доложу, — откликнулся с живостью Юра и тут же смутился, уловив недовольное: «М-да…» Он продул трубку и посмотрел на часы. Была половина второго.

— М-да… Придётся приехать, — хрипло прозвучало в микрофоне. — Ты, кажется, охотник?

— Грешил…

— Ты вспомни гусиную стаю. В полёте вожак впереди и принимает на себя все неожиданности. На жировке и отдыхе — где-нибудь на возвышенности и обязательно в середине стаи. Он командир и слуга. Стая спит — он наблюдает, жирует — он стережёт. Быть руководителем значит чувствовать себя глазами, душой, слугой и совестью коллектива. Ты понимаешь меня?

Колосов покраснел.

— Михаил Степанович, я не подумал об этом. Мне казалось бессмысленным торчать на глазах людей. Вы, пожалуй, правы…

— Чтобы знать, вкусно ли сварен обед, надо попробовать из котла…

— Бегу, будет порядок, — крикнул Колосов и, закончив разговор, выбежал из палатки.

В лицо ударил крепкий мороз. На изрытом снегу Едва проступали очертания машин. Привидениями с факелами в руках мелькали чёрные фигуры трактористов. Под машинами на снегу люди крепили и смазывали ходовую часть, согревая руки над горящим бензином.

Начальника колонны Глушкова Юра нашёл под трактором. Засыпанный снегом, он закручивал спускную пробку картера [тэ], придерживая Её голой рукой. Тонкая струйка автола, сбегая по кисти, скатывалась в рукав. Он морщил лицо, сосредоточенно рассматривал место подтёка и, найдя, отпускал пробку, подматывал набивку и снова крепил.

— Резьба сорвана, надо бы заменить, а нечем. Так машину пускать опасно, загубим мотор, — рассуждал он как бы сам с собой и, затянув пробку, вылез из-под картера [тэ].— У нас всё, теперь можно заняться и «утопленниками», — крикнул он в сторону речки.

Несколько человек у костра сушили рукавицы. Глушков по-хозяйски проверил сделанные работы и подошёл к костру.

— Если вы, хлопцы, пришли помогать, то беритесь за дело, а нет, то можете укатывать. — Он сложил руки рупором и закричал — Прохоров, Тыличенко! Забирайте ребят и давай сюда. Эх вы! Совесть бы иметь надо. Разве мы для себя? Вам дрова возим. Ребята со вчерашнего дня Ещё не заходили погреться.

— Ты, земеля, нас не тяни. Сами с усами. До конца срока собьёшься считать, напашемся, — усмехнулся кудлатый парень в кубанке и принялся с ожесточением колотить лопатой об лом, сбивая с неё лёд.

Подошли трактористы, подъехал на санках Краснов. Он обошёл дамбу, просмотрел канаву и, вернувшись к кучеру, приказал тому уезжать.

— Придётся оставаться. Прииска парализованы, — пояснил он и подошёл к рабочим. — Понимаю, устали. А метеосводка обещает сильный мороз. Не закончим сегодня, придётся мокнуть и мёрзнуть завтра…

— Поднатужиться можно, гражданин начальник, — перебил Его кудлатый. — Да ведь всех работ не переворочаешь. Поработали неплохо, надо и честь знать.

— Заключённые?

— Расконвоированные.

— Где живёте?

— В палатках, — неохотно ответил тот же парень.

— Значит, соседи, — улыбнулся Краснов. — У меня чертовски холодно. Думаю, и у вас не жарко. А тракторами мы возим дрова и лес для строительства рубленых бараков.

Краснов подобрал лопату с гладким черенком и, стукнув ручкой об лёд, посмотрел на Юру.

— Ну что же, Колосов, берись за ломик. Не управимся, оставим посёлок без дров. Прошляпили, вот и будем сами отдуваться. — Он сощурил лукаво глаза и покосился на заключённых. — Устали они, это верно, потому не уговариваю. Посмотрят, отдохнут и сами включатся. Не может того быть, чтобы оротуканцы бросили дело…

Никого не уговаривая, он пошёл к группе Глушкова. Заключённые посидели, пошептались и принялись выбирать из кучи инструмент.

— Я всё ломаю голову, как вывернуться нам с жильём. Бараки когда Еще срубят, — говорил Краснов, поглядывая на Колосова. — Есть у меня последняя палатка в резерве. А вот как бы из неё сделать несколько?

— Пятью хлебами? — буркнул Юра.

— А что? Ты знаешь, как раньше мужик Яйцо Ел? — засмеялся Краснов. — Да где тебе? Отрежет себе потолще ломоть хлеба, положит на него, не разрезая, чищеное Яичко и как бы хочет откусить вместе с хлебом. А оно только скользит и откатывается от губ. Съест один кусок, положит Его на второй, а оно себе, знай, подразнивает и откатывается. И мужик сыт, и Яйцо цело.

— Не совсем понимаю.

— Чего тут понимать? Отдам тебе Ещё бригаду Вагина. Придут завтра, поставят каркас, натянут палатку, обошьют изнутри фанерой, и будет где спать. А послезавтра поднимут брезент, утеплят и околотят досками снаружи. Получится засыпной домик. А палатку поставят рядом и начнут всё сначала.

— А что? Это получится. Рабочие сами помогут…

Теперь работали все. Краснов постоянно оказывался там, где что-нибудь не получалось. Он шутил, смеялся, подбадривал и помогал. Всё у него получалось как-то просто, без натуги.

Костёр прогорал, и Его свет застилало туманом. Юра направился подбросить дров. Подошёл и Краснов, наклонившись, шепнул:

— Считаешь, рабочих следует накормить?

— Нет, Михаил Степанович, никто не просил и не жаловался.

— Когда спросят, то грош цена будет такому ужину. — Он улыбнулся и подтянул ремень. — Сам-то ты когда Ел?

— Утром перекусил.

— Мы-то с тобой что? А вот люди целый день на морозе. Старайся представить себя на месте каждого своего подчинённого. Полезное дело. — Он засмеялся. — Иди звони на квартиру начальника отдела снабжения Сперанского. Он уже знает и всё доставит…

Когда было подготовлено всё, Юра подошёл к Краснову.

— Готово. Распорядитесь…

— Ужин! — одобрительно воскликнул Краснов. — Вот это молодец, догадался. А мне и в голову не пришло. Это правильно: люди проголодались и устали. А Если ты сообразил и по чарке, то совсем будет к месту. — Он приставил к дамбе лопату и вытер лицо. — Ну что же, молодёжь, придётся идти, тут ничего уже не поделаешь.

Ели весело, с шутками. Пожилой мужчина, опрокинув чарку, крякнул и покосился на Краснова.

— Душа-то человеческая, что вода. Заморозишь — окаменеет; а согрей — и паровые машины крутить зачнёт, — заговорил он степенно. — Ты сделал человеку уважение раз, а он тебе в десять раз больше и Ещё в долгу себя считать будет. Дорого то, чего мало. А нашему брату арестанту хорошее как престольный праздник. — Он тщательно выскреб консервную банку, вытер ложку и сунул за голенище, — Ну, пошли, мужики, навалимся — и делу конец.

Трактора вытащили, когда уже пробивался рассвет. Краснов так и не ушёл, хотя бригада заверяла, что всё будет сделано добросовестно и без него. Он, посмеиваясь, отшучивался:

— Вам-то что. Вы освободитесь — и на материк. А мне тут работать да работать. Такие казусы встретятся Ещё не раз. Ну какой я буду руководитель, Если не сумею дать разумный совет? Значит, нужно разузнать всё. Вот и стараюсь…

…………………………

— Идут! Да сколько же их… — закричал плотник.

— Кто идёт? Где? — Прыгая по обструганным брёвнам сруба, рабочие столпились на лесах.

— Здоровенная автоколонна. С флагами. Теперь заживём…

Колосов с прорабом делал разбивку фундаментов под механические мастерские, когда услышал о колонне. Он бросился на трассу. Последние машины уже переходили реку и, переваливаясь по ухабам, поднимались в посёлок. Пока он добежал до управления, там уже собрался народ и возник митинг.