Мэри Брэддон - Аврора Флойд

• Название: Аврора Флойд
• Автор: Мэри Брэддон
• Издательство: АП «Курск»
• Жанр: Любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7277-0076-0, 5-85229-030-0

«Жизнь не длинная ли комедия, Судьба — режиссер, а Страсть — Склонность, Любовь, Ненависть, Честолюбие и Скупость, не бывают ли поочередно суфлерами?»

Молодой аристократке Авроре Флойд доводится испытать разочарование, горечь утраты и радости взаимной любви. Накануне свадьбы, человек, которого она любит, откажется от нее, из-за того, что жизнь девушки окутывает тайна. Но надежда на счастье не покидает героиню…

---

Холодный пот выступил на лбу Джона от тоски подобной мысли.

Кто сделал этот поступок? Это сделали не браконьеры. Хорошо было полковнику Мэддисону в неведении простых обстоятельств объяснять это подобным образом, но Джон Меллиш знал, что полковник ошибался. Джэмс Коньерс только неделю пробыл в Меллишском Парке: он не имел времени сделаться ненавистным кому бы то ни было, и кроме того, он не имел способности на это. Он был эгоист, лентяй, любил только свои собственные удобства и позволил бы стрелять куропаток у себя под носом. Кто же сделал этот поступок?

Только одна особа имела причину желать освободиться от этого человека. Только одна особа, доведенная до отчаяния, может быть, запутавшись в сеть, искусно сплетенную негодяем, в минуту безумия могла… Нет! При всех уликах — против рассудка, против слуха, против зрения, против воспоминания — Джон скажет: «нет!». Она была невинна! Она была невинна! Она глядела в лицо своего мужа, и светлый блеск сиял из ее глаз, электрический луч света проникал прямо в его сердце — и он верил ей.

«Я буду верить ей до самых крайних границ, — думал он. — Если все живые существа на этой обширной земле соединят свои голоса в один крик упрека, я буду стоять возле нее до самого конца и буду опровергать их».

Аврора и мистрисс Лофтгауз заснули на разных диванах; мистрисс Поуэлль тихо ходила взад и вперед по длинной гостиной, ждала и наблюдала — ждала, чтобы узнать подробности о несчастии, обрушившемся на дом ее хозяина.

Мистрисс Меллиш вскочила при звуке шагов мужа, когда он вошел в гостиную.

— О, Джон! — вскричала она, подбежав к нему и положив обе руки на его широкие плечи. — Слава Богу, ты воротился! Теперь расскажи мне все! Расскажи мне все, Джон! Я приготовилась выслушать все, что бы то ни было. Это происшествие необыкновенное. Человек, которого ранили…

Глаза ее расширились, когда она глядела на мужа, и взгляд ее ясно говорил: «Я могу отгадать, что случилось».

— Этот человек был очень ранен, Лолли, — спокойно отвечал ей муж.

— Какой человек?

— Берейтор, рекомендованный мне Джоном Пасторном.

Аврора молча глядела на мужа несколько минут.

— Он умер? — спросила она после этого краткого молчания.

— Умер.

Она опустила голову на грудь и спокойно воротилась к тому дивану, с которого встала.

— Я очень жалею его, — сказала она. — Он был нехороший человек. Я жалею его, что он не имел времени раскаяться в своих нехороших поступках.

— Разве вы его знали? — спросила мистрисс Лофтгауз, выказавшая ужасное волнение при известии о смерти берейтора.

— Да. Он служил у моего отца несколько лет тому назад.

Экипаж Лофтгауз ждал с одиннадцати часов, и жена ректора была очень рада проститься со своими друзьями и уехать из Меллишского Парка от его ужасных воспоминаний; хотя полковник Мэддисон предпочел бы остаться выкурить еще сигару и потолковать об этом деле с Джоном Меллишем, но он покорился женской власти и сел возле своей дочери в спокойном ландо, которое может быть и закрытой каретой, и открытой коляской, по желанию хозяина.

Экипаж уехал по гладкой дороге; слуги заперли двери и шептались между собою в коридорах и на лестницах, ожидая, когда барин и барыня уйдут спать.

Трудно было вообразить, чтобы жизнь шла своим чередом, когда убийство было совершено в Меллишском Парке, и даже ключница, строгая в обыкновенное время, уступила общему влиянию и забыла гнать горничных спать.

Все было очень спокойно в гостиной, где гости оставили хозяина и хозяйку с тем скелетом, который прячется в присутствии гостей.

Джон Меллиш медленно ходил по комнате. Аврора сидела и машинально смотрела на восковые свечи в старинных серебряных подсвечниках. Мистрисс Поуэлль вышивала так внимательно, как будто на свете не было ни преступлений, ни неприятностей, а в жизни — более высокой цели, как вышиванье узоров по батисту.

Она время от времени говорила вежливые и пошлые фразы. Она сожалела о таком неприятном происшествии; жалела о неприятных обстоятельствах, сопровождавших смерть берейтора; она говорила это таким образом, как будто мистер Коньерс не оказал уважения своему хозяину способом своей смерти; но чаще всего возвращалась мистрисс Поуэлль к присутствию Авроры в парке во время убийства.

— Я так сожалею, что вас не было в это время дома, мистрисс Меллиш, — говорила она. — И когда я вспомню, в какую сторону вы пошли, то вы должны были гулять близ того места, где этот несчастный был убит. Для вас будет так неприятно являться на следствие.

— Являться на следствие! — вскричал Джон Меллиш, вдруг остановившись и свирепо обернувшись к мистрисс Поуэлль. — Кто говорит, что моя жена должна явиться на следствие?

— Я только вообразила это вероятным…

— Нечего вам было воображать этого, сударыня, — перебил мистер Меллиш не весьма вежливо. — Моя жена не явится на следствие. Кто будет требовать ее туда? Какое ей дело до сегодняшнего происшествия? Разве она знает о нем более, чем вы или я, или кто-нибудь в этом доме?

Мистрисс Поуэлль пожала плечами.

— Я думала, что, так как мистрисс Меллиш прежде знала этого несчастного человека, то, может быть, она могла бы набросить какой-нибудь свет на его привычки и знакомства, — кротко заметила она.

— Прежде знала! — заревел Джон. — Как мистрисс Меллиш могла знать конюха своего отца? Каким образом могла она интересоваться его привычками и знакомствами?..

— Постой! — сказала Аврора, вставая и положив руку на плечо своего мужа. — Мой милый, пылкий Джон, зачем ты сердишься? Если меня позовут, как свидетельницу, я расскажу все, что знаю о смерти этого человека; но я не знаю ничего, кроме того, что я слышала выстрел, пока была в парке.

Аврора была очень бледна, но говорила со спокойной решимостью выдержать самое худшее, что готовила ей судьба.

— Я скажу все, что необходимо сказать, — повторила она. — Мне все равно, что бы это ни было.

Все держа руки на плечах мужа, она положила голову на грудь его, как усталое дитя ищет приюта в своем единственном надежном убежище.

Мистрисс Поуэлль встала и убрала свое вышиванье в хорошенькую корзиночку. Она проскользнула к двери, взяла свой подсвечник, потом остановилась на пороге пожелать мистеру и мистрисс Меллиш спокойной ночи.

— Вам нужно успокоиться после такого ужасного происшествия, — жеманно сказала она. — Поэтому я ухожу первая. Почти уже час. Спокойной ночи.

— Слава Богу, она ушла, наконец! — вскричал Джон Меллиш, когда дверь тихо, очень тихо затворилась за мистрисс Поуэлль. — Я ненавижу эту женщину, Лолли.

Я никогда не называла героем Джона Меллиша; я никогда не представляла его образцом мужского совершенства или непогрешимых добродетелей; и если он не безгрешен, если он имеет те недостатки, которые составляют принадлежность нашей несовершенной натуры, я не извиняюсь за него, но поручаю его нежному милосердию тех, кто сам, не будучи совершенен, будет милосерден к нему. Он ненавидел тех, кто ненавидел его жену или делал ей вред, хоть бы самый незначительный. Он любил тех, кто любил ее. В могуществе его широкой любви уничтожалось всякое уважение к собственной его личности. Любить Аврору значило любить его; оказывать ей услуги значило одолжать его; хвалить ее значило сделать ее тщеславнее всякой пансионерки.

— Я ненавижу эту женщину, — повторил он, — и не в состоянии выдерживать дольше ее присутствие.

Аврора не отвечала ему. Она молчала несколько минут; а когда заговорила, то, очевидно, мистрисс Поуэлль была очень далеко от ее мысли.

— Мой бедный Джон! — сказала она тихим, нежным голосом, меланхолическая нежность которого прошла прямо в сердце ее мужа. — Мой милый, как счастливы мы были короткое время! Как мы были счастливы, мой бедный Джон!

— Мы всегда будем счастливы, Лолли, — отвечал он, — всегда, моя возлюбленная…

— Нет, нет, нет! — сказала Аврора. — Только короткое время. Какой ужасный рок преследовал нас! Какое страшное проклятие нависло надо мной! Проклятие неповиновения, Джон; проклятие неба на мое неповиновение. Как подумаешь, что этот человек был прислан сюда и что он…

Она остановилась, сильно задрожала и прижалась к верной груди, укрывавшей ее.

Джон Меллиш спокойно повел ее в уборную и передал на попечение горничной.

— Барыня твоя была очень расстроена сегодняшним происшествием, — сказал он горничной. — Ей нужна тишина.

Спальная мистрисс Меллиш была просторная и удобная комната и имела низкий потолок с впадистыми окнами, выходившими в утреннюю комнату, в которой Джон имел привычку читать газеты, между тем, как жена его писала письма, рисовала собак и лошадей, или играла со своим любимцем Боу-оу. Они так весело ленились и ребячились в этой хорошенькой комнате; и войдя в нее теперь с отчаянием в сердце, мистер Меллиш еще с большей горечью почувствовал свои горести по воспоминанию о прошлом счастье.