Олеандр Олеандров - Хроника пикирующей старости – 4

• Название: Хроника пикирующей старости – 4
• Автор: Олеандр Олеандров
• Жанр: Современная проза
• Год: 2016

---

Подобный талант, просто помогает слабым людям – выживать в коллективе.

К примеру, если бы я попал на зону к уголовникам, то не сомневайтесь – через месяц я говорил бы одними ругательствами, сгорбился как они и покрыл бы всё своё тело наколками, типа "Не забуду мать родную".

А если бы меня послали работать в коллектив профессоров и академиков – то через пару недель я внешне ничем бы не отличался от них, носил бы очки, говорил важно и степенно, а вскоре даже отрастил бы и пузо, если бы меня к тому моменту не разоблачили и не выгнали из уважаемого коллектива.

Но, как показывал мой личный опыт – хороших хамелеонов – не разоблачают. Их – любят. Но за что именно – я до сих пор не понял …

Поэтому я не задавливал этот талант в себе. А наоборот – позволял ему управлять своим поведением. Иногда сам удивляясь – как он преображает меня. Иногда даже – по несколько раз на день, если я попадал в разные коллективы.

Итак, начальство посылает меня к старикам. Без особых надежд и энтузиазма.

В 8 часов утра я осторожно открываю бронированную дверь их мастерской.

Шестеро дедов угрюмо оглядывают меня с ног до головы. Глаза колючие, злые.

– Ещё один пришёл …

И кто-то сплюнул в угол от досады.

Я молча стал одевать спецовку.

Пол дня моё подсознание лихорадочно изучало обстановку, пытаясь найти подходящую манеру поведения чтобы выжить среди них.

И к концу дня я получил ответ.

Он был всего из двух слов.

"Уважение" и "Смирение".

Что бы не происходило среди дедов, лишь эти два слова должны светится во мне. И ничто больше.

– Запомни это! – Сказало мне подсознание. И строго показало кулаком подсунув его под нос в зеркале. – Одна твоя ошибка … и ты на улице, безработный.

– Не ошибусь – Ответил я и ещё более внимательно посмотрел на себя в зеркало висевшее в туалете. И вдруг мои глаза расширились от ужаса. Прямо на своих глазах – я подобострастно согнулся, мой вид стал покорным, тусклым.

Ничто в моем облике более не вызывало интереса, протеста или желания поспорить о чем-то. Я вдруг стал сер, неинтересен и уныл.

– И про уважение не забудь! – Напомнило подсознание и испарилось из зеркала.

Я вышел с туалета ,снял с головы фуражку и стал говорить с дедами только с непокрытой головой. В знак огромного уважения к ним.

Несмотря на беспрестанные маты. Оскорбления. Унижения.

Конечно, это был подхалимаж в высшей степени но дедам – я понравился. Впервые среди всех стажёров.

Моё подсознание – не ошиблось.

Вскоре деды перестали меня оскорблять.

Через много лет, я понял что тогда сработало одно правило, которое можно назвать первым правилом хамелеона.

Оно звучит так – никто не способен оскорблять без причины человека – который с уважением к тебе относится. Потому что … это то же самое как оскорблять и уважение в нем – к самому себе. Возникает чувство что оскорбляя его – ты оскорбляешь и самого себя.

Вот и все.

Круг замкнулся.

Вот это правило тогда – и сработало.

Оскорбления прекратились.

Старики даже стали усмехаться мне при встрече. И пожимать руку.

А начальство с удивлением рассматривало меня как будто видело впервые.

Вскоре деды стали считать меня своим.

И тогда я стал наблюдать за ними.

Первое что заметил – была их странная работоспособность. Они могли в любое время дня или ночи – прибежать на работу если случилась поломка и ремонтировать пока не сделают всю работу. Без отдыха или жалоб на свой возраст. Без малейшей надежды получить премию за это или вознаграждение.

– Почему?

И тут … моё подсознание впервые удивилось – ведь оно обычно искало причину чтобы не придти на работу раньше времени, увильнуть, сбежать, а их подсознание – наоборот, как быстрее добраться туда. И лучше сделать работу.

Но самое поразительное что после этого – они выглядели намного счастливее меня.

– Ты действительно нужно мне в таком виде? – Спросил я своё подсознание – Почему ты так отличаешься от ихнего? И вообще, ты принесёшь мне счастье в жизни? Ведь кто знает … какое оно … счастье хамелеона?

И вдруг подсознание выплеснуло мне ответ наружу.

– Всему своё время.

Тогда я не понял его ответа. Но потом, через много лет – понял.

Да читатель.

Всему своё время.

Ребёнок рождается жестоким. Лишь к 3 – 4 годам он начинает сочувствовать чужой боли.

Приблизительно до 2-х лет – у него просыпается любопытство.

В три – девочки начинают играть в матери.

До 5 лет – у ребёнка просыпается способность хитрить, обманывать.

В 7 лет – любить и создавать себе кумиров.

В 11 – он начинает любить книги.

В 13 – первые пробуждения сексуальности.

И так далее.

Всё приходит постепенно, просыпаясь в своё время.

Всему своё время.

И если Ваш ребёнок в чем-то не не похож на Вас – не спешите отвешивать ему подзатыльники. Возможно что это в нем – ещё не проснулось. И проснётся – в своё время.

Так вот. Работоспособность, или любовь к обязательному труду – тоже просыпается не сразу. А где-то после 23 лет.

Сейчас я уже стар, но до сих пор с удовольствием наблюдаю как ленивый, апатичный молодой человек устраивается на работу, и как вдруг – в нем просыпается совершенно другой человек – пунктуальный и дисциплинированный.

– Мне надо идти на работу – Говорит он и торопливо бежит на работу хотя зарплата его там – копеечная. Но я не удивляюсь. Я знаю что это проснулся в нем древний инстинкт. Работоспособность. И не надо препятствовать ей продолжать расти дальше.

Иначе если задавите его, например разговорами о том что не стоит надрываться из-за маленькой зарплаты – то пеняйте дальше на себя.

Задавив инстинкт работоспособности – он больше не поднимется. Он мёртв.

И тогда человек превращается в трутня.

Нередко – на шее того кто советовал ему когда-то не надрываться понапрасну.

К счастью, в 23 года мой инстинкт только стал просыпаться. И это случилось когда я был среди них, в цеху.

Деды с любопытством наблюдали как из лентяя – мальчик становится работящим и пунктуальным.

Они больше не ругали меня, не упрекали за ошибки, ни кричали за бестолковость – а просто наблюдали и улыбались, пряча улыбку где-то в усах.

Только на старости, я понял что именно заставляло их улыбаться – это улыбался их старый инстинкт работоспособности – он наслаждался наблюдая как растёт молодой.

И вот тогда, вдруг случилось то, ради чего начальство послало меня к дедам – я стал подражать им во всем. Учится у них.

Но увы … не долго.

Начальство опоздало.

Деды – стали умирать. Слишком старые они были.

И всё что оставалось мне – лишь наблюдать как это происходит.

Талант хамелеона вдруг проснулся снова и сказал – беги оттуда, парень!

Но инстинкт работоспособности который только что родился, отвечал ему – Не будь неблагодарным! Они считают тебя своим! Не оставляй же их теперь – в трудную минуту!

Смерть имеет свои правила.

И я заметил их.

Перед смертью – человек чувствует тревогу, тоску. Он начинает вспоминать прошлое. И … тоскливо смотрит тебе в глаза.

Этот взгляд – очень глубокий, как будто что-то изнутри человека – ищет поддержки извне. И найти её – никак не может.

Человек лишь смотрит на тебя, сам не понимает что именно он хотел от тебя перед смертью, потом поворачивается и тихо идёт домой. Забыв попрощаться почему-то.

А на следующий день – ты узнаешь что он умер.

Дедов – стало пятеро.

Мы сидели за столом в маленькой комнате. И молчали.

Из-за окна выходящего на улицу светило приветливое майское солнце, пели птицы, и доносилась детская считалочка – раз, два, три четыре, пять – я иду тебя искать.

Никто не подымал глаз.

Только считалочка – звучала всё громче, наверное дети стали играть ближе к стене нашего завода.

Второй дед – умер через месяц.

Он был самым молчаливым из всех. никогда не рассказывал о своём прошлом. Говорили что оно было ужасным. Его можно было назвать угрюмым.

Но он занимал свою нишу в коллективе – как каменная стена. Которая примеряла все разногласия между дедами.

Стена упала тихо. И быстро.

Утром жена пришла на работу в слезах – он не проснулся.

Его смерть удивила меня – у него не было тоскливых глаз перед смертью.

Казалось, он хотел ещё жить.

Может смерть ошиблась?.

Деды стали мало разговаривать между собой. Старались полностью углубится в работу. Как будто она могла защитить их, спрятать от происходящего. Забыть что они уже старые. И смерть стоит где-то рядом.

Мы снова сидели у стола. А за окном – доносилась считалочка.

– Раз, два, три четыре, пять – я иду тебя искать.

Я поднял голову и посмотрел на дедов – у них у всех на лице был страх.

К следующему – смерть пришла через две недели.

Он поехал к брату и не вернулся. Кажется что-то с сердцем.