Федор Синицын - Разделяй и властвуй. Нацистская оккупационная политика

• Название: Разделяй и властвуй. Нацистская оккупационная политика
• Автор: Федор Синицын
• Жанр: Военная история
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4444-2829-0

Великая Отечественная война 1941—1945 гг. является одной из самых трагических страниц истории нашей страны. Особую важность в этот период имел национальный фактор — ввиду того что политика гитлеровской Германии базировалась на национальной (расовой) основе.

В книге на основе архивных документов проводится сравнение национальной политики СССР и политики гитлеровской Германии в отношении советских народов в предвоенный период, включая реализацию политических устремлений Советского Союза в Западной Украине, Западной Белоруссии и Прибалтике, развертывание нацистской политики на оккупированной территории СССР и контрмеры национальной политики Советского Союза, а также коллаборационизм граждан СССР, религиозный вопрос на оккупированной территории, этнополитические последствия гитлеровской оккупации и борьбу советских властей с националистическим движением на освобожденной территории страны.

---

Одной из акций, осуществленных в рамках нового курса советской политики, стала реабилитация казачества, которое ранее рассматривалось как носитель идей «империалистического прошлого», но теперь было признано «советским не только по государственной принадлежности, но и по духу, по устремлениям, по преданности советской власти»{149}. 20 апреля 1936 г. ЦИК СССР принял постановление «О снятии с казачества ограничений по службе в РККА».

В СССР были исправлены некоторые перегибы национальной политики, связанные с избыточной «коренизацией». Хотя в Конституции СССР отсутствовало положение о государственном языке, такой статус был теперь де-факто закреплен за русским языком, которому предназначалась особая роль. Он получил статус «первого среди равных»{150} в СССР и должен был «стать достоянием каждого советского гражданина»{151}. Русскому языку предписывали отвести «подобающее место в системе народного образования»{152}. Повысилась официальная роль русского языка на местном уровне — так, в 1938 г. началось издание комсомольских газет на русском языке в ряде союзных и автономных республик, русский язык был признан вторым государственным в Белорусской ССР{153}. В марте 1938 г. было принято постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об обязательном изучении русского языка в школах национальных республик и областей»{154}. Ввиду того, что преподавание русского языка в национальных школах к началу 1940 г. не везде удалось вывести на должный уровень{155}, 6 июля 1940 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «Об обучении русскому языку призывников, подлежащих призыву в Красную Армию и не знающих русского языка»{156}.

Укреплению статуса русского языка послужил перевод письменностей многих народов СССР на кириллицу, который начался в 1936 г. и завершился к 1941 г. Кириллизация была обозначена как «вопрос глубоко политический» и обосновывалась, в том числе «укреплением братского союза с русским народом» и «распространением знания русского языка» среди «нерусских» народов{157}. На кириллический алфавит была переведена письменность почти всех народов РСФСР, а также титульных народов Азербайджанской, Узбекской, Таджикской, Туркменской, Киргизской, Казахской ССР и Молдавской АССР. Введенные ранее латинизированные алфавиты подверглись критике как «путанные, усложненные», «малопонятные широким массам трудящихся», «не соответствующие задачам социалистического строительства». Кириллизация алфавита провозглашалась местными властями как «величайшее событие»{158}. Действительно, введение кириллицы для национальных языков было обосновано практическими соображениями — кириллица имеет больше букв по сравнению с латиницей, исключалась путаница с написанием и чтением букв на русском и родном языке, облегчалось изучение русского языка. По завершению кириллизации алфавитов, были выдвинуты предложения о полной унификации национальных кириллических алфавитов, чтобы как можно теснее сблизить их с русским алфавитом{159}.

Советское руководство предприняло шаги по борьбе с пропагандой русофобии. Еще в декабре 1930 г. Секретариат ЦК ВКП(б) подверг критике поэта Д. Бедного за антирусские настроения, выраженные в его фельетонах «Слезай с печки», «Без пощады» и др. 14 ноября 1936 г. русофобские произведения поэта были заклеймены в постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) «О пьесе “Богатыри” Демьяна Бедного» — указывалось, что она «огульно чернит богатырей русского былинного эпоса, в то время как главнейшие из богатырей являются в народном представлении носителями героических черт русского народа». Пьеса была снята с репертуара как «чуждая советскому искусству»{160}. В июле 1938 г. в «Правде» была дана низкая оценка «Малой Советской Энциклопедии» за то, что в ней «встречается стремление принизить великий русский народ»{161}.

Борьба с русофобией проявилась и в рамках кампании массовых репрессий 1937–1938 гг. — в вину некоторым «изменникам родины», «буржуазным националистам» и «троцкистам» вменялось то, что они «пытались противопоставить русский народ другим народам СССР и насаждали отрицательное отношение к русской культуре». В частности, в русофобии обвинялся Н.И. Бухарин за то, что называл русских «нацией Обломовых»{162}, а также глава Российской ассоциации пролетарских писателей Л.Л. Авербах и его соратники из Российской ассоциации пролетарских музыкантов, которые, по утверждениям пропаганды, провозглашали русскую музыку «чуждой и непонятной для других народов Советского Союза», «объявляли Бородина и Глинку… великодержавными шовинистами»{163}. Особое внимание было уделено обвинению «буржуазно-националистических агентов фашизма» в противодействии изучению русского языка в национальных регионах{164}. Обязательность «штудирования немецкого языка» (основной иностранный язык, преподававшийся в школе в тот период) в ущерб русскому языку была признана преступной{165}.

Взяв на вооружение национально-ориентированную идеологию, Советское государство не обошло своим вниманием историческую науку. В 1934 г. история СССР была восстановлена в правах учебной и воспитательной дисциплины в школах и вузах. В 1936 г. в структуре Академии наук СССР был создан Институт истории. В Постановлении ЦК ВКП(б) от 14 ноября 1938 г. «О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском “Краткого курса истории ВКП(б)”» была закреплена линия на дискредитацию «школы М.Н. Покровского», которую обвинили в «вульгаризаторстве» и «извращенном толковании исторических фактов»{166}. Были изданы статьи историков, направленные «против взглядов Покровского», которые, по мнению советской пропаганды, имели «положительное значение» для борьбы «с антимарксистскими теориями на историческом фронте»{167}.

Историки по заданию властей занялись переоценкой истории России и русского народа. В июле 1938 г. в журнале «Большевик» вышла статья академика Е.В. Тарле, в которой утверждалось, что «Россия оказывала от начала и до конца XIX в. колоссальное влияние на судьбы человечества», а русский народ «властно занял одно из центральных, первенствующих мест в мировой культуре»{168}. Ревизии подверглась доктрина «Россия — тюрьма народов»: известный полярник И.Д. Папанин писал в «Правде», что хотя «по справедливости называли царскую Россию тюрьмой народов», но «в этой тюрьме томился и русский народ»{169}. Ученые Института истории АН СССР в предвоенные годы работали над темами «История русского народа», «Образование русского национального государства», «Военное прошлое русского народа», «История русской культуры», «История развития русской общественной мысли», «История Москвы», подготовили к печати сборник материалов «Война 1812 г.»{170}. В то же время историкам и пропагандистам пришлось объяснять прежний «антипатриотизм» большевистской партии — в частности, ее «пораженческие» выступления в 1914–1917 гг. против «защиты буржуазного отечества в империалистической войне» были обыграны как «величайший образец интернационализма и вместе с тем — подлинной любви к родине»{171}.

Власть поставила задачу разработать и издать учебники, содержащие новую концепцию истории. В октябре — ноябре 1937 г. в школы поступил «Краткий курс истории СССР» (под редакцией А.В. Шестакова), в котором красной нитью проходила тема патриотизма. И.В. Сталин принимал личное участие в редактировании этого учебника{172}. Было предписано осуществить перевод учебника А.В. Шестакова на языки народов СССР (например, на чеченский и ингушский{173}). В том же году был издан дореволюционный «Курс русской истории» В.О. Ключевского{174}. А.В. Шестаков, говоря об этой книге, призывал «не отказываться от буржуазного наследства в области исторической науки»{175}. В 1940 г. был издан учебник «История СССР» под редакцией A.M. Панкратовой{176}.

В то же время обратной стороной усиления русского национального фактора стало недостаточное внимание к истории других народов. Как выяснилось во время обсуждения учебника по истории СССР для вузов, проведенного в январе 1940 г., истории народов Кавказа в XVIII в. было «посвящено каких-нибудь 11/2 странички», а также было мало сказано про воздействие нашествия Батыя на страны Азии и Западной Европы{177}. В августе 1940 г. секретарь ЦК КП(б) Грузии К.Н. Чарквиани написал И.В. Сталину о том, что «в учебнике допущены совершенно нетерпимые искажения и игнорирование истории грузинского народа»{178}. Критика не была оставлена без ответа — в октябре 1940 г. ЦК ВКП(б) предложил Институту истории АН СССР переработать указанный учебник{179}.

Подъем национально-ориентированной пропаганды также вызвал негативную реакцию со стороны тех коммунистов, которые жестко придерживались идеологии «пролетарского интернационализма». 7 марта 1938 г. Н.К. Крупская написала письмо И.В. Сталину, в котором выразила озабоченность тем, что «начинает показывать немного рожки великодержавный шовинизм»{180}. Некоторые критики оценивали произведения литературы и искусства, посвященные патриотической тематике, как олицетворение «квасного патриотизма» («кузьма-крючковщины») и пропаганда национализма. Однако такая позиция не получила поддержки у власти. В сентябре 1939 г. ЦК ВКП(б) принял постановление, осуждавшее «вредные тенденции огульного охаивания патриотических произведений»{181}.