Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 20. Ноябрь 1910 — ноябрь 1911

• Название: Полное собрание сочинений. Том 20. Ноябрь 1910 — ноябрь 1911
• Автор: Владимир Ленин (Ульянов)
• Издательство: Паблик на ЛитРесеd7995d76-b9e8-11e1-94f4-ec5b03fadd67
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1973

В двадцатый том Полного собрания сочинений В. И. Ленина входят произведения, написанные в период с ноября 1910 по ноябрь 1911 года.

---

Посмотрите на оценку Толстого в правительственных газетах. Они льют крокодиловы слезы, уверяя в своем уважении к «великому писателю» и в то же время защищая «святейший» синод. А святейшие отцы только что проделали особенно гнусную мерзость, подсылая попов к умирающему, чтобы надуть народ и сказать, что Толстой «раскаялся». Святейший синод отлучил Толстого от церкви. Тем лучше. Этот подвиг зачтется ему в час народной расправы с чиновниками в рясах, жандармами во Христе, с темными инквизиторами, которые поддерживали еврейские погромы и прочие подвиги черносотенной царской шайки.

Посмотрите на оценку Толстого либеральными газетами. Они отделываются теми пустыми, казенно-либеральными, избито-профессорскими фразами о «голосе цивилизованного человечества», о «единодушном отклике мира», об «идеях правды, добра» и т. д., за которые так бичевал Толстой – и справедливо бичевал – буржуазную науку. Они не могут высказать прямо и ясно своей оценки взглядов Толстого на государство, на церковь, на частную поземельную собственность, на капитализм, – не потому, что мешает цензура; наоборот, цензура помогает им выйти из затруднения! – а потому, что каждое положение в критике Толстого есть пощечина буржуазному либерализму; – потому, что одна уже безбоязненная, открытая, беспощадно-резкая постановка Толстым самых больных, самых проклятых вопросов нашего времени бьет в лицо шаблонным фразам, избитым вывертам, уклончивой, «цивилизованной» лжи нашей либеральной (и либерально-народнической) публицистики. Либералы горой за Толстого, горой против синода – и вместе с тем они за… веховцев{21}, с которыми «можно спорить», но с которыми «надо» ужиться в одной партии, «надо» работать вместе в литературе и в политике. А веховцев лобызает Антоний Волынский.

Либералы выдвигают на первый план, что Толстой – «великая совесть». Разве это не пустая фраза, которую повторяют на тысячи ладов и «Новое Время»{22} и все ему подобные? Разве это не обход тех конкретных вопросов демократии и социализма, которые Толстым поставлены? Разве это не выдвигает на первый план того, что выражает предрассудок Толстого, а не его разум, что принадлежит в нем прошлому, а не будущему, его отрицанию политики и его проповеди нравственного самоусовершенствования, а не его бурному протесту против всякого классового господства?

Умер Толстой, и отошла в прошлое дореволюционная Россия, слабость и бессилие которой выразились в философии, обрисованы в произведениях гениального художника. Но в его наследстве есть то, что не отошло в прошлое, что принадлежит будущему. Это наследство берет и над этим наследством работает российский пролетариат. Он разъяснит массам трудящихся и эксплуатируемых значение толстовской критики государства, церкви, частной поземельной собственности – не для того, чтобы массы ограничивались самоусовершенствованием и воздыханием о божецкой жизни, а для того, чтобы они поднялись для нанесения нового удара царской монархии и помещичьему землевладению, которые в 1905 году были только слегка надломаны и которые надо уничтожить. Он разъяснит массам толстовскую критику капитализма – не для того, чтобы массы ограничились проклятиями по адресу капитала и власти денег, а для того, чтобы они научились опираться на каждом шагу своей жизни и своей борьбы на технические и социальные завоевания капитализма, научились сплачиваться в единую миллионную армию социалистических борцов, которые свергнут капитализм и создадут новое общество без нищеты народа, без эксплуатации человека человеком.

«Социал-Демократ» № 18, 16 (29) ноября 1910 г.

Печатается по тексту газеты «Социал-Демократ»

Открытое письмо ко всем социал-демократам партийцам

На январском пленуме ЦК 1910 года{23} мы, как представители большевистской фракции, распустили нашу фракцию и передали принадлежащие ей суммы денег и другое имущество трем известным деятелям международной социал-демократии. Передача эта, равно как и распущение фракции, были шагами условными. На каких условиях мы сделали эти шаги, известно из нашего заявления на том же пленуме, заявления, пленумом принятого и опубликованного в первом же номере Центрального Органа, вышедшем после пленума.

Говоря коротко, эти условия сводились к тому, чтобы другие фракции (и в первую голову фракция голосовцев, т. е. меньшевиков, издающих и поддерживающих «Голос Социал-Демократа») выполнили лояльно, т. е. честно и до конца свой долг, именно (1) борьбу с ликвидаторством и отзовизмом{24}, которые признаны в единогласно принятой резолюции пленума проявлением буржуазного влияния на пролетариат, и (2) распущение своих фракций.

В настоящее время, после годового опыта, годового выжидания, мы вполне и окончательно убедились в том, что ни то ни другое условие не выполнены ни голосовцами ни впередовцами{25}.

Результатом такого убеждения, с нашей стороны, явился, во-1-х, выпуск «Рабочей Газеты»{26}, является, во-2-х, заявление о возврате денег и имущества, заявление, поданное нами в ЦК на днях, 5 декабря 1910 года.

После этой заявки дело стоит формально и по существу таким образом. Мы условно отдали все имущество и все свои силы на поддержку антиликвидаторской и антиотзовистской работы над восстановлением партии и ее полного единства. Нарушение голосовцами и впередовцами принятых ими условий разрушает наш договор. Расторгая этот нарушенный ликвидаторами и отзовистами договор, мы будем работать по-прежнему над восстановлением партии и ее полного единства, над проведением антиликвидаторской и антиотзовистской линии, но эту работу мы должны вести не с теми союзниками, которые на пленуме были допущены (из доверия к их обещаниям) к участию в партийных центрах. Так как, по общему признанию и по неоднократным заявлениям делегатов национальных организаций, на пленуме и на других партийных собраниях, конференциях и т. д., именно наша, большевистская, фракция рассматривалась всегда как наиболее ответственная за положение дел в партии, то мы считаем своим долгом открыто изложить наши взгляды на положение дел в партии и на значение сделанных нами шагов.

* * *

Январский пленум 1910 года имел очень крупное значение в истории нашей партии. Он окончательно определил тактическую линию партии для эпохи контрреволюции, постановив в развитие декабрьских революций 1608 года{27}, что и ликвидаторство и отзовизм суть проявления влияния буржуазии на пролетариат. Пленум поставил далее вопрос об уничтожении фракций в нашей партии, – т. е. о необходимости создания действительного единства рабочей социал-демократической партии, – в связь с определением идейно-политических задач партии в данный исторический период.

Эти два дела, сделанные пленумом в январе 1910 года, имеют, по нашему убеждению, историческое значение, и их результаты гораздо важнее, гораздо жизненнее, гораздо прочнее, чем кажется поверхностному наблюдателю.

Но эти результаты страшно испорчены напутанной около них фразой. Нет ничего столь враждебного духу социал-демократии и столь вредного, как фраза. А фраза «примиренческая» не менее вредна и не менее сбивает с толку людей, чем фраза отзовистская и ликвидаторская. Эта «примиренческая» фраза засоряет суть дела, ставит воздыхания и благопожелания на место учета реальных тенденций и реального соотношения сил в партии, вредит сближению тех, кого можно и должно сблизить, попытками играть в объединение с теми, кто не хочет сейчас и не может сейчас объединиться.

В течение года, прошедшего после январского пленума, эта фраза исчерпала себя и показала свои плоды. Если партия научится теперь, на горьком опыте героев «примиренческой» фразы научится тому, как не следует браться за дело «примирения» и уничтожения фракций, то протекший после пленума год окажется не потерянным втуне.

Фраза сводилась к тому, что достаточно собрать «обещания» об уничтожении фракций, достаточно скомпановать центральные учреждения из самых разнокалиберных элементов, достаточно «уравновесить» противоположные элементы, – и к уничтожению фракций будет сделан серьезный шаг.

Годовой опыт показал и не мог не показать, что метод сторонников фразы потерпел полное крушение. На «обещаниях» ничего построить нельзя, на соединении разнородных и несоединимых элементов базировать что-либо смешно. Все, что было на фразе построено в решениях и мерах пленума, все это на другой же день оказалось мыльным пузырем. И решения, и резолюции, и искусственно скомпанованные учреждения оказались на деле мертвыми буквами, мертвыми учреждениями. А то, что было реального в делах пленума, то развилось, укрепилось, показало себя на работе, нашло себе новые формы существования вне резолюций, помимо них.