Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 21. Декабрь 1911 — июль 1912

• Название: Полное собрание сочинений. Том 21. Декабрь 1911 — июль 1912
• Автор: Владимир Ленин (Ульянов)
• Издательство: Паблик на ЛитРесеd7995d76-b9e8-11e1-94f4-ec5b03fadd67
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1968

Двадцать первый том Полного собрания сочинений В. И. Ленина содержит произведения, написанные в декабре 1911 – июле 1912 года, в период дальнейшего подъема революционного движения.

---

Миллионер Рябушинский – прогрессист. Орган этих или подобных прогрессистов – «Утро России»{118}. И не кто иной, как «Речь», орган кадетов, заключивших блок с прогрессистами, писала: «Всех довольнее (речью Коковцова) орган московских промышленников «Утро России»… Оно вторит Крестовникову: «Торгово-промышленная Москва вправе считать себя удовлетворенной»». И «Речь» добавляла от себя: «Поскольку это зависит от «Голоса Москвы» и «Утра России», они готовы не вести никакой линии и чувствуют себя удовлетворенными».

Спрашивается, где данные, что Ефремов или иные прогрессисты имеют «линию»? Таких данных нет. Поддержка подобного прогрессизма, все равно, называется ли он прогрессизмом или кадетизмом, есть не что иное, как сдача позиции демократией. Другое дело – использование конфликтов между буржуазией и помещиками, между либералами и правыми. Только так может ставить демократ свои задачи.

Ясное сознание контрреволюционности либерализма кадетов и прогрессистов необходимо для выполнения этой задачи, для политического просвещения и организации тех чрезвычайно широких масс, которые экономически зависят от Ефремовых и Рябушинских. Отсутствие этого ясного сознания – главный недостаток, общий трудовикам и ликвидаторам. У трудовиков классовая характеристика либерализма вовсе отсутствует, у ликвидаторов фразы о «вырывании Думы из рук реакции», о приближении кадетов и прогрессистов к власти, о совершаемой ими исторически-прогрессивной работе (см. Мартова и Дана), все же в совокупности дает именно ту роль кадетского «фланга», которой так доволен и Р. Б.

Субъективные пожелания трудовиков и ликвидаторов, конечно, не таковы, но дело не в их субъективных планах, а в объективной группировке общественных сил. А эта группировка, вопреки всем сторонникам идеи двух лагерей, вопреки злорадным крикам о дезорганизованности рабочей демократии (см. в той же статье г. Р. Б.), показывает нам ясно, что третий лагерь образовался. Его линия отчетливо выставлена и всем известна. Рабочие-антиликвидаторы ведут эту линию, сплачивая всех демократов в борьбе и с правыми и с либерализмом. Не делая себе никаких иллюзий насчет бессильного, раболепствующего во всех коренных вопросах перед реакцией либерализма кадетов, рабочие используют его столкновения с реакцией для себя, для своей классовой организации, для своей демократии, которая зреет теперь бесшумно в толще народных масс, порабощенных Ефремовыми и Рябушинскими.

Борьба правых с «ответственной» оппозицией должна послужить и послужит – благодаря антиликвидаторской тактике рабочих – развитию сознания и самостоятельной организации такой «оппозиции», которая на малопочетный титул «ответственной» не претендует.

«Невская Звезда» № б, 22 мая 1912 г. Подпись: Б. Г.

Печатается по тексту газеты «Невская Звезда»

Экономическая и политическая стачка

С 1905 года в официальной статистике стачек, которую ведет министерство торговли и промышленности, введено было постоянное подразделение стачек на экономические и политические. Ввести это подразделение заставила жизнь, породившая своеобразные формы стачечного движения. Сочетание экономической и политической стачки – такова одна из главных черт этого своеобразия. И в настоящее время, при оживлении стачечного движения, интересы научные, интересы сознательного отношения к событиям требуют, чтобы рабочие внимательно присмотрелись к этой своеобразной черте русского стачечного движения.

Прежде всего приведем несколько основных цифр, заимствуя их из правительственной статистики стачек. В течение трех лет, 1905–1907 годов, русское стачечное движение стояло на такой высоте, которой до тех нор не видал мир. Правительственная статистика считает только фабрики и заводы, так что и горные предприятия, и железные дороги, и строительные работы, и многие другие отрасли наемного труда остаются неучтенными. Но даже и на одних фабриках и заводах бастовало в 1905 г. – 2863 тысячи человек, т. е. без малого 3 миллиона; в 1906 г. – 1108 тысяч, в 1907 г. – 740 тысяч. За все пятнадцатилетне с 1894 по 1908 год, когда в Европе начали систематически разрабатывать статистику стачек, самое большее число стачечников за год было в Америке – 660 тысяч.

Следовательно, русские рабочие впервые в мире развили такую массовую стачечную борьбу, которую мы видели в 1905–1907 годах. Теперь английские рабочие в области экономической стачки дали новый великий толчок движению. Передовая роль русских рабочих объясняется не тем, что они сильнее, организованнее, развитее западноевропейских, а тем, что в Европе не было еще великих национальных кризисов с самостоятельным участием пролетарских масс. Когда наступят эти кризисы, массовые стачки в Европе будут еще сильнее, чем в России в 1905 году.

Каково же было соотношение экономической и политической стачки в ту эпоху? Правительственная статистика дает на это следующий ответ:

Отсюда видна тесная и неразрывная связь обоих видов стачек. Самый высокий подъем движения (1905 г.) отличается наиболее широкой экономической основой борьбы: политическая стачка в этом году покоится на прочной и солидной базе экономической стачки. Число экономических стачечников выше числа политических.

По мере упадка движения, в 1906 и в 1907 годах, мы видим ослабление экономической базы: число экономических стачечников падает до 4/10 всего числа стачечников в 1906 году и до 3/10 в 1907 году. Политическая и экономическая стачки, следовательно, взаимно поддерживают друг друга, составляя источник силы одна для другой. Без тесной связи этих видов стачки движение, действительно широкое, массовое, – и притом получающее общенародное значение, – невозможно. В начале движения нередко экономическая стачка обладает свойством будить и шевелить отсталых, обобщать движение, поднимать его на высшую ступень.

Например, в первую четверть 1905 года экономическая стачка заметно преобладала над политической: на первую приходилось 604 тысячи стачечников, на вторую только 206. В последнюю же четверть 1905 года отношение стало обратным: на экономические стачки приходится 430 тысяч, а на политические 847 тысяч. Это значит, что в начале движения многие рабочие на первый план ставили экономическую борьбу, а во время наибольшего подъема – наоборот. Но связь экономической и политической стачки существовала все время. Без этой связи, повторяем, невозможно действительно великое и осуществляющее великие цели движение.

Рабочий класс при политической стачке выступает как передовой класс всего народа. Пролетариат играет в таких случаях роль не просто одного из классов буржуазного общества, а роль гегемона, т. е. руководителя, передовика, вождя. Те политические идеи, которые проявляются в движении, носят общенародный характер, т. е. затрагивают основные, самые глубокие условия политической жизни всей страны. Такой характер политической стачки – как отмечают все научные исследователи эпохи 1905–1907 годов – заинтересовывал в движении все классы и в особенности, конечно, наиболее широкие, многочисленные и демократические слои населения, крестьянство и так далее.

С другой стороны, без экономических требований, без непосредственного и немедленного улучшения своего положения, масса трудящихся никогда не согласится представлять себе общий «прогресс» страны. Масса втягивается в движение, энергично участвует в нем, высоко ценит его и развивает героизм, самоотверженность, настойчивость и преданность великому делу не иначе, как при улучшении в экономическом положении работающего. Иначе дело не может обстоять, ибо условия жизни рабочих в «обычное» время невероятно тяжелы. Добиваясь улучшения условий жизни, рабочий класс поднимается вместе с тем и морально, и умственно, и политически, становится более способным осуществлять свои великие освободительные цели.

Статистика стачек, изданная министерством торговли и промышленности, вполне подтверждает это гигантское значение экономической борьбы рабочих в эпоху общего оживления. Чем сильнее натиск рабочих, тем больше улучшений жизни они добиваются. И «сочувствие общества», и улучшение жизни есть результат высокого развития борьбы. Если либералы (и ликвидаторы) говорят рабочим: вы сильны, когда вам сочувствуют в «обществе», то марксист говорит рабочим иное: вам сочувствуют в «обществе», когда вы сильны. Под обществом следует понимать в этом случае всевозможные демократические слои населения, мелкую буржуазию, крестьян, интеллигенцию, близко соприкасающуюся с рабочей жизнью, служащих и т. д.

Всего сильнее было стачечное движение в 1905 году. И что же? Мы видим, что именно за этот год рабочие всего больше добились улучшений жизни. Правительственная статистика показывает, что на 100 стачечников в 1905 году только 29 кончали борьбу, ничего не добившись, т. е. терпели полное поражение. За 10 лет (1895–1904) 52 стачечника из 100 кончали борьбу, ничего не добившись! Значит, массовый характер движения повысил успешность борьбы в громаднейших размерах, чуть не вдвое.