Карл Чинн - «Острые козырьки»: как это было. Билли Кимбер, «Бирмингемская банда» и ипподромные войны 1920-х

• Название: «Острые козырьки»: как это было. Билли Кимбер, «Бирмингемская банда» и ипподромные войны 1920-х
• Автор: Карл Чинн
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-092936-8

Стильный и мрачный, сериал канала «Би-би-си» «Острые козырьки» повествует о жизни темных закоулков Бирмингема после Первой мировой войны и постепенном росте влияния Томаса Шелби и его разбойной банды. Но мало кто знает, что за вымышленными персонажами сериала стоят столь же захватывающие, кровавые и интригующие истории, как и те, что показаны на телеэкране.

В отличие от Шелби, его заклятый враг, лондонский гангстер Билли Кимбер, – реальный человек, разве что живший также в Бирмингеме. Проницательный ум, харизма и дипломатические таланты этого грозного бойца позволили ему стать лидером знаменитой «Бирмингемской банды», наводившей ужас на ипподромы Англии.

«Драчуны», «головорезы», «хулиганы», «потрошители» или даже просто «парни» – все эти эпитеты в разное время появлялись в прессе для обозначения организованной преступности Великобритании рубежа XIX–XX веков. Но ни один из них не стал настолько популярным и нарицательным, как «острые козырьки» Билли Кимбера. И вот их подлинная история.

---

«Фэйрфакс-Блейкборо» написал, что их назвали так в честь Дэвида Уэлча, одного из первых букмекеров, который, как утверждалось, никогда не отдавал деньги выигравшим клиентам. Правда это или нет, но уэлшеры были гадкими людьми. В своих мемуарах «Отрывки из журнала букмекера» (1931) Томас Генри Дей описал принципы поведения банды уэлшеров, которые вели весьма прибыльный бизнес. Один из них вставал среди зрителей, принимал ставки и брал деньги у игроков. В перерывах между забегами он передавал их «сообщнику, поэтому, когда букмекер решал, что пора сматываться, при нем уже практически не было денег, а следовательно, при поимке он мог утверждать, что обвинитель обознался. Деньги затем делились между сообщниками».

Если уэлшер не мог быстро сбежать, или начиналась потасовка, его подельники находили способ прийти ему на помощь: они либо защищали преступника, либо не давали игрокам обрушить на него свой гнев, либо смешивались с толпой, притворялись жертвами и вели всех по ложному следу, либо, при необходимости, даже применяли силу для спасения товарища.

Была и другая форма уэлшерства, которую называли «обращением к книге». Все крупные ставки записывались не на ту лошадь, на которую на самом деле ставил игрок. Если его лошадь проигрывала, никто, само собой, не обращался за выигрышем, но если она приходила первой, игроку показывали сделанную секретарем запись в букмекерской книге и «почти всегда находился сообщник, готовый подтвердить слова букмекера». В таких обстоятельствах обманутому игроку не могли помочь ни полицейские, ни руководство ринга.

Дюк Уилкинсон, весьма примечательный тип из Бирмингема, проворачивал множество сомнительных делишек, но больше всего его привлекали лошадиные бега. Он потерял кучу денег и в качестве профессионального игрока, и в качестве букмекера, которым стал в 1865 году. Он утверждал, что уэлшеры работали на ипподромах всегда, но в 1870-х появился новый сорт этих жуликов.

Они приходили не поодиночке, «а целыми батальонами, терроризировали ринг и бросали вызов всем представителям власти. Казалось, все воровские приюты в крупных городах вдруг узнали, что для воров появилось огромное поле деятельности, где можно было заниматься своим ремеслом прямо при свете дня, на виду у стражей порядка, не боясь, что тебе помешают».

Уэлшеры жестоко избили и покалечили самого Уилкинсона, а впоследствии у него на глазах напали на дряхлого старика, который пал жертвой обращения к книге на скачках в Личфилде. На ринге орудовала банда уэлшеров, и жулик, который играл роль букмекера, сидел на высоком стуле в толпе. Он повязывал на шею широкую желтую ленту, а на коленях держал увесистый портфель с тисненным золотом именем одного из самых известных букмекеров. Примерно такая схема обмана была очень популярна, и я не раз слышал, что очень уважаемые букмекеры позволяли порочить таким образом свое имя и тем самым дурили публику, потому что боялись последствий, которые настигнут их, если они вмешаются.

Респектабельный пожилой джентльмен подошел к стойке букмекера, чтобы забрать 14 фунтов выигрыша. Уилкинсон утверждал, что уэлшер старого разлива к этому моменту уже сбежал бы вместе со всеми деньгами, но «новый уэлшер повел себя иначе: он остался на месте, нагло радуясь собственному успеху». Игроку сообщили, что он не ставил на победителя, порвали его билет и велели проваливать.

Большинство людей в эту минуту пугались «бесцеремонности букмекера, сопровождаемой грубыми и нелестными замечаниями небольшой шайки здоровых хулиганов, которые тут же окружали игрока. Но этот старик был сделан из другого теста: в нем было больше отваги, чем осмотрительности».

Легко возбудимый, пылкий, невысокий, он вступил в яростный спор, «а поняв, что окружающие его головорезы обманывают его, подскочил к портфелю, и “парни” восприняли это как сигнал к действию». За минуту «несчастного старика избили до бессознательного состояния, у него из карманов вынули часы и все деньги, и, не сомневаюсь, хотя кости и не были сломаны, он точно получил увечья, которые беспокоили его до самой гробовой доски и, возможно, сократили его жизнь». Что же до уэлшера и его сообщников, они разбежались, чтобы продолжить свое дело в другом месте.

«Парнями» называли всех хулиганов, которые были проклятьем ипподромов, и Уилкинсон утверждал, что их количество к концу девятнадцатого века значительно возросло, ведь их преступления обеспечивали им большой и очень легкий заработок. Посещаемость ипподромов также увеличилась, когда многие из них стали устраивать захватывающие и более короткие скачки вроде гандикапов и спринтов на ровном поле, а не скачек с препятствиями.

Этот подъем был обусловлен двумя факторами: во-первых, повышением транспортной доступности благодаря развитию железнодорожной сети, а во-вторых, дешевизной местных вечерних газет и ежедневных спортивных изданий вроде «Спортинг Лайф» и «Спортинг Кроникл», где печаталась информация о скачках и советы игрокам. Более того, на ипподромах собиралось больше ставок, так как там игра на деньги была легальной. Делать ставки наличными вне ипподромов, напротив, не разрешалось законом и стало легальным только в 1961 году, когда открылись первые официальные букмекерские конторы.

Увеличение количества зрителей было особенно заметно в районе Лондона, где с 1860-х годов постоянно увеличивалось число скачек. В 1951 году в статье для букмекерского издания «Баньян» Фэйрфакс-Блейкборо подчеркнул, что это привело к тому, что «новые букмекеры появлялись, как грибы после дождя, но их предприятия не отличались стабильностью, из-за чего скачки и само букмекерское ремесло стало пользоваться дурной репутацией». Но «парни» все чаще требовали с букмекеров плату за крышевание. В книге «Воспоминания о скачках за последние шестьдесят лет» (1925) Алекс Скотт заметил, что для защиты от шантажа многие букмекеры нанимали «надсмотрщиков».

Первым явным отходом от этого удивительного положения вещей стал найм букмекерами профессиональных бойцов для защиты от насилия и поборов «парней». Сейчас это может показаться парадоксальным, но букмекеры семидесятых, восьмидесятых и девяностых часто ставили рядом с собой известных боксеров и работали только под их прикрытием. Общественное мнение, само собой, всегда считало, что букмекеры нуждались в сопровождении, чтобы утихомиривать недовольных игроков, а не чтобы защищаться от «парней». Телохранителем одного из крупнейших букмекеров семидесятых и восьмидесятых Джорджа Гарни работал сначала «негритянский» борец Боб Треверс, а затем Нанк Уоллес.

К несчастью для доброго имени букмекеров, Скотт верно отметил отрицательную реакцию на появление надсмотрщиков. В 1905 году в «Бирмингем Мейл» была опубликована статья, в которой утверждалось, что, если характер человека и можно определить по кругу его знакомых, «то букмекер сразу обречен». Корреспондент заявил, что «такого жуткого сборища, как свита букмекера, днем с огнем не сыскать». Телохранители «выглядели устрашающе – как настоящие бандиты, – громко говорили и неопрятно одевались. Многие из них были “опустившимися боксерами-профессионалами”, которые с готовностью применяли свои навыки, когда их боссы хотели занять более удобное место или “успокоить” буйного клиента».

На рубеже девятнадцатого и двадцатого веков во многих секторах английских ипподромов царило беззаконие, а все вопросы решались силой. Там заправляли ужасные банды, членов которых называли «Бирмингемскими парнями». 22 августа 1898 года комментатор газеты «Глазго Геральд» обратил внимание читателей на то, что они свободнее всего воровали и терроризировали зрителей на ипподромах, которые управлялись любителями. Он подкрепил свои слова, приведя в пример новый ипподром в Фолкстоуне.

Там проводился стипль-чез – особая форма скачек, которая в Кенте пользовалась большей популярностью, чем скачки по гладкому полю. Этот новый скаковой митинг «стал прекрасным подспорьем для жуликов и воров, а особенно для так называемой “Бирмингемской дивизии”». Местные полицейские стояли у всех входов. Они прекрасно справлялись с обычной работой полиции, но «понятия не имели, как вести себя с хитрыми уэлшерами», которых было невероятно много. Все они «бродили повсюду с желтыми дисками, на которых было отпечатано “Отдельный сектор”». Более того, множество ограблений совершалось на подступах к железнодорожной станции.

В числе банд из Бирмингема были шулера, и эти «Бирмингемские парни» тоже обратили внимание на другие события, где собиралась большая толпа. Двадцать пятого мая 1907 года газета «Челтнем Кроникл энд Глостершир График» сообщила, что местная полиция «внимательно следит за поведением банды бирмингемских картежников, которые осаждали многие спортивные мероприятия в разных городах Мидлендса, не обделяя вниманием и Челтнем». Шулеров, которые орудовали на стипль-чезе, уже схватили и осудили, а по завершении нескольких спортивных мероприятий, состоявшихся в Пасхальный понедельник, «было выписано несколько штрафов членам этой банды».