Жан-Доминик Брийяр - Эдит Пиаф. Без любви мы – ничто

• Название: Эдит Пиаф. Без любви мы – ничто
• Автор: Жан-Доминик Брийяр
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-966-14-8878-5, 978-966-14-8768-9, 978-5-9910-3183-7, 978-966-14-8882-2, 978-966-14-8880-8, 978-966-14-8879-2, 978-966-14-8881-5

Она стала легендой еще при жизни. Ее судьба была соткана из магии чудесного голоса, всепоглощающей любви, горьких разочарований, стремительных взлетов и сокрушительных падений. Несравненная Эдит Пиаф, душа Франции… Та, которую боготворили, чьи песни облетели весь мир и чей волшебный голос наполнял сердца любовью… Ее обожали миллионы мужчин, а она всю жизнь искала одного-единственного…

---

После рождения Эдит, которую назвали в честь Эдит Кэвелл, британской медсестры, двумя месяцами ранее расстрелянной немцами за шпионаж, Аннетта – она же Лина – осталась совершенно одна с грудным ребенком на руках. Это произошло вовсе не потому, что Луи ее бросил, просто, будучи солдатом, акробат почти не имел возможности бывать в Париже. Его увольнительные были крайне редки, что не помешало Аннетте снова забеременеть после очередного короткого визита мужа. Таким образом, 31 августа 1918 года в семье появился второй ребенок, Герберт Гассион.

Но у Эдит почти не было времени познакомиться с братом. Когда в конце войны Луи вернулся в Париж, он был искренне возмущен теми условиями, в которых росла его дочь. Ветеран войны обнаружил, что Лина, слишком увлеченная собственной карьерой, поручила девочку заботам Аиши, которая проживала прямо напротив дома супругов Гассион, на улице Ребеваль, дом 91. Возможно, бывшая дрессировщица блох начала разводить этих «прелестных» насекомых и у себя в квартире? В любом случае, свидетельства опишут ее как даму, усердно посещавшую близлежащие бистро и совершенно не озабоченную гигиеной внучки.

Не встретив никакого протеста ни со стороны Лины, чьи материнские инстинкты оказались не слишком-то развитыми, ни со стороны Аиши, Луи вырвал Эдит из той неописуемой грязи, что царила в доме тещи. Понимая, что сам не сможет заботиться о трехлетней малышке, – а Луи вознамерился снова вернуться к профессии странствующего акробата, – мужчина решил отправить дочь в Нормандию, к своей матери, которая, увы, занималась отнюдь не почетным ремеслом.

Бабушка Эдит по отцу, которая к тому времени покинула Фалез и обосновалась в Берне (департамент Эр), содержала на улице Сен-Мишель, № 7 дом свиданий. Вот так, словно по мановению волшебной палочки, ребенок перенесся из парижских меблированных комнат в нормандский бордель. И если обитательницы публичного дома и не были образцом высокой морали, то они окружили маленькую Пиаф заботой и любовью, с которыми она раньше никогда не сталкивалась. Ставшая для этих дам настоящим талисманом, Эдит провела три скорее счастливых года в обстановке провинциальной проституции, близкой к той, которую описал Мопассан в новелле «Заведение Телье». И только в эти годы девочка могла посещать школу. Мадам Лаперрюк, сельская учительница, позднее скажет, что Эдит была «прилежной ученицей, которая почти на лету схватывала все то, чему ее учили»[15].

В возрасте пяти лет у Эдит начались проблемы со зрением. Врач поставил диагноз: кератит обоих глаз – вирусное заболевание, провоцирующее воспаление глазной роговицы. Этот эпизод из жизни звезды стал поводом для сотворения очередной легенды. Согласно некоторым источникам, ребенка поразила полная слепота и зрение вернулось к Эдит лишь благодаря чуду, после того как обитательницы публичного дома в Берне совершили паломничество в Лизьё, к алтарю святой Терезы.

«На самом деле все было совершенно не так, – расскажет позднее Раймон Ассо, первый автор текстов песен Пиаф, который лично знал бабушку Эдит из Берне. – Правда заключалась в том, что [из-за ее болезни] на глаза Эдит наложили повязку. Около шести месяцев девочка жила во мраке. Однажды доктор сказал: “Давайте посмотрим, как обстоят дела”, а она сказала: “Я вижу”» («France Soir», 30 сентября 1959 года). И если проститутки и отправились в Лизьё (в августе 1921 года), то лишь для того, чтобы зажечь свечи у алтаря святой и возблагодарить за исцеление малышки.

Если придерживаться легенды, то это выздоровление повлекло за собой самые разные последствия. И среди всего прочего, прозрев, девочка снова могла наблюдать за тем непристойным спектаклем, что день ото дня разыгрывался в борделе ее бабушки. Существуют свидетельства, что местный кюре, решив, что Эдит уже стала достаточно взрослой, чтобы оставаться в столь злачном месте, надавил на отца ребенка, чтобы тот воссоединился с дочерью.

Действительно, в 1922 году Луи Гассион забрал дочь из публичного дома в Берне. Эдит шесть лет. Она останется с отцом вплоть до 1929 года. В течение этих семи лет девочка будет вести бродячую жизнь, в какой-то мере обучаясь артистическому ремеслу. Сначала акробат подписал ангажемент с цирком «Кароли». Теперь Эдит проводила бóльшую часть времени в бесконечных разъездах – утром возводился шатер шапито, вечером давалось представление, на следующий день цирк снова снимался с места.

Натура неуживчивая, неисправимый индивидуалист, Луи чувствовал себя не слишком уютно в большой цирковой семье, а потому вскоре решил выступать в одиночку. Несомненно, он осознавал все преимущества, которые давало ему присутствие маленького ребенка. Теперь, пока он исполнял свой номер на улице, Эдит собирала деньги с прохожих. Девочка достаточно быстро поняла: чтобы не голодать, ей необходимо разжалобить публику, заставить зевак умиляться ее хрупкости и беззащитности. Условия, в которых провела детство будущая звезда, можно назвать по-настоящему суровыми. Больше не было фургона с яркой надписью «Кароли». И если в удачные дни Луи и Эдит могли заплатить за номер в отеле, то когда их заработок оказывался невелик, им приходилось ночевать в случайном убежище на улице.

Словно «великий Дзампано» из фильма Феллини «La Strada» («Дорога»), Луи выстроил со своей дочерью и одновременно юной партнершей отношения, замешанные на угрюмой привязанности и несколько садистской строгости. Искренне полагая, что хорошее воспитание неразрывно связано с телесными наказаниями, Луи не колеблясь награждал девочку увесистыми пощечинами, когда считал, что она не справилась с ролью или совершила какую-нибудь глупость. Это раннее знакомство с физическим насилием впоследствии повлияло на отношения Пиаф с мужчинами.

Однажды, желая разнообразить представление, акробат попросил маленькую помощницу – а Эдит исполнилось девять лет – спеть что-нибудь на публике. Захваченный врасплох ребенок исполнил единственную песню, которую знал, – «Марсельезу» Руже де Лиля. Совершенно неожиданно выступление понравилось публике, и с тех пор еще не окрепшая певица систематически исполняла эту композицию.

В годы бродячей жизни Эдит потеряла всяческую связь с матерью, однако это не означало, что в ее окружении вовсе не было женщин. Представительный мужчина с хорошо подвешенным языком, ее отец был записным сердцеедом. Время от времени Луи брал себе ассистентку, которая в конечном итоге оказывалась в его постели, если, конечно, таковая имелась. Проблема заключалась в том, что, путешествуя по дорогам Франции и постоянно меняя место жительства, Гассион был вынужден снова и снова обольщать женщин. И вот в какой-то момент, чтобы обзавестись очередной пассией и придать отношениям некоторую стабильность, Луи дал объявление в газету. Нет, речь шла не о брачном объявлении, а о попытке найти кого-то вроде няни, которая заботилась бы о его дочери, а заодно и о нем самом. Получалось так, что во время странствий по Франции вокруг Эдит множились «мачехи», об одних из которых у девочки остались теплые воспоминания, о других – не очень.

Все эти любовные связи, возникавшие во время поездок, чаще всего были весьма непродолжительны, потому что мало кто был способен долго исполнять роль подруги бродячего акробата. Нередко спустя несколько месяцев «гувернантки» «снимали фартук», а мужчина и ребенок отправлялись в путь, искать новые приключения.

Но в один прекрасный день, в Нанси, Луи познакомился с Жоржеттой Л’От[16], в которую страстно влюбился. Влюбился так сильно, что отказался от кочевой жизни и осел в Париже. В 1930 году Эдит уже исполнилось четырнадцать. Вновь обосновавшись на улице Бельвиль, дом 72, Луи жил вместе с Жоржеттой. На следующий год у пары родился ребенок, сводная сестра Эдит, Дениз. Но девочки-подростка уже не было с ними. Она решила расправить крылья[17] и отправиться в самостоятельный полет и уже год как жила отдельно от отца, правда, в том же квартале – в доме 11 по улице Бельвиль, что позволяло Луи постоянно присматривать за дочерью.

А что же стало с матерью Эдит? Она вновь появилась на горизонте семьи Гассион во время процедуры развода, затеянного Луи в 1929 году. Развод состоялся 4 июня того же года, Лина Марса была лишена родительских прав, а опеку над дочерью получил отец. Мотивы решения зафиксированы в акте о разводе: «Месье Гассион утверждает, что в 1916 году мадам Гассион бросила его, чтобы вести собственную жизнь, поддерживая незаконные отношения с самыми разными мужчинами. Так, в течение четырех лет она жила с неким месье H. В последнее десятилетие мадам Гассион устранилась от участия в воспитании дочери. Она давно отказалась от ведения совместного хозяйства…»

Луи Гассион больше не покидал Бельвиль и закончил свои дни в маленькой квартирке на улице Ребеваль, в двух шагах от того дома, в котором крошка Эдит жила со своей бабушкой Аишей. Вплоть до смерти старого акробата (3 марта 1944 года) Пиаф поддерживала с ним самые трепетные отношения. Она всегда заботилась о том, чтобы Луи ни в чем не нуждался, и выплачивала ему ежемесячное содержание. Она также снабжала деньгами мать, Лину Марса, которая возобновила общение с дочерью, как только узнала, что Эдит стала звездой. Их отношения можно назвать скорее трудными и даже болезненными, что вполне объяснимо, ведь даже если Пиаф никогда не говорила этого, она так и не сумела простить мать за то, что та бросила ее совсем ребенком.