Тереза Тур - Мой ректор военной академии 3

• Название: Мой ректор военной академии 3
• Автор: Тереза Тур
• Жанр: Любовно-фантастические романы

---

— Он просто злится, считая, что он слабее и отца, и старшего брата, — тихо сказала мама. — Не сердись на него, девочка. Хотя… если у вас отношения…

И мама печально покачала головой.

Джулиана покраснела.

— Я глупа и смешна, — тихо проговорила она.

— Нет, — отрицательно покачала головой мама. — Ты не глупа и не смешна. И принц вполне мог увлечься тобой. Вопрос в том, будешь ли ты счастлива с ним. Позволят ли вам быть счастливыми…

— А давайте-ка отправимся обедать, — предложила я. И разговоров я подобных не люблю — все равно каждый решает все для себя сам. И место для таких бесед было выбрано неудачно. Ну, действительно, где еще беседовать о чувствах к наследному принцу, как не в Императорском дворце. Особенно после того, как Фредерик так внимательно рассматривал не к месту разволновавшуюся Джулиану.

Я распорядилась на счет обеда. Напомнила, что его величество тоже нуждается в пище — и не всегда только в духовной. Велела, если он во дворце, обязательно его покормить. Если его нет — узнать у секретаря, покормят ли мужчин вовремя.

Затем мы отправились втроем к Наташе, решив проконтролировать и процесс питания.

Преодолев сопротивление писательницы, которая капризничала и требовала, чтобы ее оставили наедине с ее вдохновением, мы вытащили ее на обед. Чтобы не заставлять женщину наряжаться и дать ей возможность остаться в уютной пижаме, я распорядилась, чтобы обед подали в ее комнаты.

— А после обеда все идут гулять во дворцовый парк, — велела я.

— Но ответил людоед: «Нет!» — решительно отвечала Наташа. — Сегодня меня никто из удобной формы одежды не вытряхнет. А если попытается, то много-много интересного текста не получит!

Поскольку мне было исключительно любопытно, что наша талантливейшая напридумывала еще, и появился ли в тексте кто-нибудь похожий на императора Фредерика, то я малодушно сказала:

— Ладно.

И добавила решительно:

— Но завтра обязательно. И ужинаешь ты с нами!

Разошлись мы уже около полуночи — если так пойдет дальше, то у нас все будет написано вперед на несколько месяцев. Постановили, что журнал будет выходить по вторникам, а газета «Имперская правда» — по пятницам. А еще срочные номера… Тоже получается по вторникам?

Додумались до слогана для газеты. «Правда — и ничего, кроме правды» — звучало замечательно.

Все. В состоянии зомбика я потащилась в свои покои, радуясь бесконечно тому, что у меня есть Оливия, которая не только помогла мне с утра собраться и одеться, но и озаботилась, чтобы мы пообедали и поужинали. Она же помогла мне раздеться. Потом душ — и я рухнула.

В скором времени я поняла, что плохо устала. Заснуть я не могла. К этому примешивалось мерзкое самочувствие и ледяные конечности, которые, как я ни крутилась под одеялом, согреть не получалось.

И шерстяные носки вместе с волшебным саквояжем, в котором могло появиться все, что ты представишь, остались в нашем с Ричардом городском доме.

Я всхлипнула от острой жалости к себе. И тут раздался родной голос Ричарда. Ворчливый.

— И вот что тебе не спиться?

— Ты пришел, — прошептала я.

— Часа на три-четыре, — теперь в голосе появилась насмешка. — Дай полотенце, я в душ.

Поднялась, дала ему все, что требовалось.

— Я сейчас, — сказал Ричард.

От него веяло усталостью. Каким-то остервенением. Мне показалось даже, что от его одежды пахло кровью.

Вернулся он быстро, расчесывая по пути волосы, чтобы высохли.

— Я очень хотел забросить вчера все дела. Я чувствовал, как ты ворочаешься, думаешь — и не можешь заснуть. По большому счету, — Ричард нежно меня поцеловал, — тебя сейчас не стоило оставлять одну. Но…

— Ничего, — я прижалась к нему.

— Ты дрожишь? Заболела?

— Нет. Никак не могу согреться. И заснуть.

— Иди ко мне, я тебя согрею.

И через мгновение, прижав мои ледяные руки и ноги к себе, добавил:

— Ледышка. Жуткая ледышка.

— Зато ты — горячий, — глаза стали закрываться у меня сами собой.

Я чувствовала, как он улыбается. Потом его руки стали меня поглаживать.

— Только никаких поползновений, — честно предупредила я.

Он тихонько рассмеялся, уткнувшись носом в мою макушку.

— А целоваться можно?

— Спать. Просто спать, — широко зевнула я.

— Слушаюсь, — вроде бы согласился он, но заворочался и спросил. — Ника, мне доложили, что ты просила обезболивающие у Ирвина. Что-то серьезное — и ты решила скрыть это от меня?

— Нет.

— Тогда — что?

Я скривилась:

— У меня женские недомогания, мне больно, я ненавижу весь мир. Не могу согреться. Достаточно?

— Меня ты тоже ненавидишь?

— Тебя в первую очередь, — согласно кивнула я.

— А меня-то за что?

— Поясняю. У меня женские недомогания, — повторила я.

Через какое-то время я поняла, что ничего не происходит. Я по-прежнему лежала спиной к Ричарду, а он… Почему-то только сопел. Обиженно. Таких звуков в исполнении командующего Тигверда мне еще слышать не приходилось, поэтому стало дико интересно — а что, собственно, происходит?

Я развернулась к нему. И вопросительно посмотрела. А потом еще и спросила:

— И что?

— Я был уверен…Я был просто уверен. Раз я пошел на поводу у твоих желаний. И… Почему?

И он требовательно уставился мне в глаза.

Я погладила его по щеке.

— Колючий, — улыбнулась я. — И пыхтишь, как еж.

— Кто? — как-то не оценил перевода темы Ричард.

— Могучий, боевой и очень непонятный. Еж.

Ричард закрыл глаза. Обнял меня, прижал к себе, словно боялся, что я убегу и забаррикадируюсь. Прижался щекой к моему виску и тихо проговорил:

— Я был уверен, что не сегодня — так завтра, ты сообщишь мне, что ждешь ребенка.

— Даже так?..

— Ты злишься?

— Значит, пошел на поводу у моих желаний… — протянула я.

— И у своих тоже, — по-прежнему тихо проговорил он. И я вдруг поняла, как он вымотан. Насколько он устал. И император говорил о том, что Ричарда ранили.

— Спасибо за то, что перевел мальчишек во дворец, — погладила я его по щеке.

— Швангау сказал, что они хотят победить дассаров, — улыбнулся Ричард.

— И за кинжал, который ты дал Рэму, спасибо.

— Догадались… Это один из нескольких артефактов рода Рэ. На самом деле символизируют то, что мужчина принят в род. И позволяют противостоять самой страшной угрозе этого мира. Не дают дассарам забрать твою магию и обратить ее против тебя.

Я поцеловала его. И вдруг, смутившись, спросила:

— Тебя хоть кормили сегодня?

— Шутишь? Во-первых, у военных обед по расписанию. И Джон в боевых условиях… Он организует все четче и быстрее, чем в поместье. Не пирожки и блинчики, конечно…

Я усмехнулась, вспомнив его личного слугу. Да уж, если господин Адерли присматривает за милордом, то беспокоиться действительно не о чем. Я потерлась щекой о его щеку. И спросила:

— А во-вторых?

— Твое обращение с требованием найти всех нас и накормить. Отец смеялся — «распоряжения миледи Вероники исполняются быстрее и четче, чем мои собственные». Ты не представляешь, какой был переполох.

— Так ты не голодный?

Ричард ничего не ответил, только улыбался.

— Джоконд, — проворчала я.

— Кто это?

— Символ загадочной улыбки.

— И почему мне кажется, что мне только что сказали какую-то гадость?

— Даже не знаю, с чего ты так решил.

Спустя еще мгновение я поняла, что он дремлет. У меня к нему была масса вопросов. Но будить его было жалко. Поэтому я легонько погладила его по щеке — он потянулся к моей руке и уткнулся в нее губами — и легла, подбираясь к его большому и теплому телу поближе.

— А почему ты какие-нибудь теплые носки не наденешь, раз мерзнешь? — Ричард подтянул меня поближе.

— У меня их во дворце нет, а купить… Меня же никуда не выпускают.

— Что-нибудь придумаем, — ответил он — и в ту же секунду уже спал. А может, и не просыпался во время всего нашего разговора — кто знает.

Я улыбнулась — и угнездилась рядом. Прижала ледяные ноги и руки к нему, как к печке. И сладко заснула.

Когда я проснулась, Ричард нежно касался губами моей щеки. Он был одет и явно собирался уходить. Я покосилась на окна — едва-едва начинало светать.

— Прости, не удержался, — тихонько рассмеялся он.

— Сколько времени?

— Очень рано.

— Тебе пора?

— Да, любимая.

— Ты с этими нервотрепками и не поспал совсем.

— Я тебя люблю.

Когда он это произносил на его лице — обычно очень и очень сдержанном, появлялась целая гамма чувств. Радость, нежность… И какое-то умиротворение, словно его переставало что-то грызть глубоко изнутри.

— И я тебя… — прижалась я к нему.

— Мальчишек я заберу. Пускай займутся чем-нибудь полезным вместе с сокурсниками.