Брайан Ламли - Порча

• Название: Порча
• Автор: Брайан Ламли
• Издательство: АСТ : АСТ Москва : Полиграфиздат
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-064761-3, 978-5-403-03397-8, 978-5-4215-0578-5

Над этой повестью я работал с декабря 2002 по январь 2003 года. Написана она специально по просьбе редактора Стивена Джонса для его антологии «Странные тени над Инсмутом», посвященной портовому «городку с дурной репутацией», плоду фантазии Лавкрафта. Населен Инсмут Глубоководными — амфибиями, внешне похожими на людей, но стоящими на более низкой ступени развития и поклоняющимися Владыке Ктулху в его обители Р'лайх. «Порча» — одно из немногих произведений по Мифам Ктулху, вышедших из-под моего пера в последние годы. Если не считать неизбежных, даже обязательных декораций и прочего, эта повесть довольно быстро отстраняется от литературного влияния Лавкрафта, чтобы стать на все сто процентов оригинальным произведением. По моему мнению, она ничуть не уступает «Рожденному от ветра», написанному тридцатью годами ранее.

«Порча» увидела свет в издательстве «Fedogan & Bremer», в вышедшей ограниченным тиражом антологии «Странные тени над Инсмутом». Публикация была приурочена ко Всемирному конвенту фэнтези, состоявшемуся в городе Мэдисон, штат Висконсин, в ноябре 2005 года.

---

Миссис Тремейн кивнула и повела мужа домой.

Энн стояла у самой кромки воды, мокрая от талии и ниже. Жадно хватая ртом воздух, не в силах прийти в себя от пережитого ужаса, она широко раскрытыми глазами таращилась на старого доктора. Потом она обернулась в сторону моря и прохрипела:

— Джефф… Джефф…

— Давай я отведу тебя домой, — предложил Джеймисон.

— Но Джефф… как же Джефф?

— Мы поставим в известность береговую охрану, — кивнул он и накинул ей на плечи свой пиджак.

— Он сказал… сказал, что не готов, — проговорила Энн, позволив старику отвести себя от воды.

— Никто из нас не был готов, — пробормотал Джеймисон себе под нос. — Особенно к такому.

Примерно на полпути к ее дому они услышали сдавленный крик. Кричала Джилли Уайт. Шатаясь, она спускалась с обращенной к океану веранды. Одной рукой она придерживалась за перила, другой указывала то в небо, то на горизонт, то на море, на берег и, наконец, на дочь и Джеймисона. Выражение ее осунувшегося лица быстро менялось — пустоту во взгляде тотчас заполнил неподдельный ужас, а потом ее глаза закатились и застыли, как белые камешки.

Колени у нее подогнулись, и Джилли рухнула на деревянную веранду, где и осталась лежать, корчась в судорогах и что-то невнятно бормоча сквозь пену слюны.

Береговая охрана так и не обнаружила Джеффа, хотя их катер рассекал волны до самого вечера того дня, а затем и весь понедельник, от рассвета и вплоть до наступления темноты. Врач — специалист из Сент-Остелла — надлежащим образом осмотрел Джилли Уайт, после чего в приватной беседе с Джеймисоном — подальше от любопытных ушей Энн — подтвердил диагноз старого доктора. Разумеется, после того, как специалист уехал, Энн задала ему неизбежный вопрос. Джеймисон попросил ее подождать, пока все не успокоится. Раз болезнь зашла так далеко и на данный момент улучшения не предвидится, пусть Джилли хотя бы немного придет в себя в тишине и покое. Лично он останется при больной, и они вместе станут заботиться о ней — Джеймисон подчеркнул, что рассчитывает на помощь Энн — до тех пор, пока не придется что-то решать.

В конечном итоге никакой помощи он так и не получил, хотя, откровенно говоря, не слишком на нее рассчитывал. Энн постоянно проводила время у моря — отмеряла милю за милей вдоль берега, вглядывалась в горизонт и, выбившись из сил, возвращалась домой лишь затем, чтобы поесть или поспать. Так продолжалось четыре дня, пока на пятые сутки в нескольких милях от их дома волны не выбросили на берег разбухшее от воды тело Джеффа.

После этого Энн уснула и проспала целые сутки.

А на следующее утро, в первый по-настоящему теплый день, — проведав мать и увидев, что та спит, хоть и неспокойно, — она отправилась в свою любимую ложбинку, где уже сидел старик, и устроилась рядом с ним.

Он был одет по погоде — в одной рубашке, серых хлопчатобумажных брюках и теннисных туфлях. На коленях у него лежала книга — правда, нераскрытая. Как только девочка подошла к нему, он протянул ей книгу и сказал:

— Вот, нашел ее здесь. Тебе крупно повезло, что на нее никто не набрел и что все эти дни стояла сухая погода.

Энн взяла в руки старинный фолиант и отложила его в сторонку, а потом спросила у Джеймисона:

— Вы читали?

Тот покачал головой:

— Это ведь твоя книга. Вдруг ты в ней что-нибудь написала. Я не люблю вторгаться в чужую жизнь. И не люблю, когда вторгаются в мою.

Энн взяла старика за руку и привалилась к его плечу, как бы давая понять, что они по-прежнему друзья.

— Спасибо за все, что вы сделали для нас, особенно для мамы, — произнесла она. — Я хочу сказать: я так рада, что вы приехали к нам в деревню. Пускай даже вам пришлось приехать, — она бросила хитрый взгляд, — все равно я рада. Вы пробыли у нас всего несколько месяцев, а у меня такое чувство, будто мы с вами знакомы всю жизнь.

— Что ж, для меня это комплимент, — отозвался Джеймисон.

— Думаю, нам можно поговорить, — торопливо добавила Энн. — Мне с самого начала так казалось, с первой встречи. А когда вы вылечили Джеффа… ну, я уже не сомневалась.

— А мы и так разговаривали, — произнес старик. — Не совсем еще откровенно, не забираясь в глубину — до сегодняшнего дня, да? — но разговаривали. Может, все дело в доверии, некоем родстве душ?

— Именно, — кивнула она. — Я знаю, что вам можно доверять секреты. Мне уже давно хотелось это сделать. Я бы с радостью поделилась ими с матерью, но она не стала бы и слушать. И все из-за ее нервов. Она обычно начинала волноваться, трясла головой или просто выходила из комнаты, чтобы ничего не слышать. Даже не уходила, а ковыляла прочь… И с каждым днем становилось все хуже и хуже. Но вы… вы не такой.

Старик улыбнулся:

— Видно, такова моя доля. Если не ошибаюсь, как-то я раз сказал Джилли, что порой воспринимаю себя не как врача, а как исповедника. Что довольно-таки странно, потому что я не католик.

— Кто же вы тогда? — Энн вопросительно наклонила голову. — Я имею в виду, какую религию вы исповедуете? Или вы атеист?

— Что-то в этом роде, — ответил Джеймисон и пожал плечами. — Хотя кое во что я и верю. Только не в традиционного Бога — если ты, конечно, об этом. А ты? Во что веришь ты?

— Я верю в то, о чем рассказывал мне отец, — задумчиво отозвалась Энн. — Что-то из этого было красиво, что-то уродливо, что-то просто удивительно — как самые странные мифы и легенды в самых странных книгах. Да вы наверняка понимаете, о чем я, хотя я сама и не вполне уверена.

С этими словами она взяла книгу и прижала её к груди. На древнем переплете из кожи, блестящей и потемневшей от времени, как старый дуб, стояло всего три буквы затейливым шрифтом: «Э. О. Д.».

— И вот ты сидишь здесь с одной из этих книг. Возможно, самой удивительной. Конечно, заглавие у нее необычное. Твоя мать как-то сказала, что якобы велела тебе сжечь какие-то книги…

Энн посмотрела на тяжелый фолиант.

— Отцовские? — уточнила она. — Вы правы, именно от них она и хотела избавиться. Но у меня рука не поднялась бросить их в огонь. Эта одна из них. Многие я читала и перечитывала, пытаясь в них разобраться. Иногда мне все казалось понятным, иногда — наоборот. Одно я знала точно: эти книги важны, и теперь я знаю почему. — Неожиданно она взяла его руку и сжала повыше локтя. — Может, не будем больше притворяться. Ведь мне известно почти все… Почему бы вам не рассказать мне то немногое, чего я еще не знаю? Клянусь вам: что бы это ни было, я вас не выдам. Да вы и сами это должны понимать.

Старик кивнул и осторожно высвободил руку.

— Думаю, теперь можно. При условии, конечно, что не испугаешься и не убежишь от меня… как твой отец.

— А он был очень напуган? — поинтересовалась Энн. — Никогда не понимала, зачем ему понадобилось красть из музея драгоценности и книги. Потому что, не укради он их, все могло бы быть совсем иначе. Они бы дали ему уйти.

— Скорее всего он рассчитывал продать эти книги, — ответил старик. — Надо же ему было на что-то жить. Ведь твой отец не мог не знать, сколь редки эти книги и какую ценность представляют. Но после того как он бежал из Инсмута, сменил имя и стал немного уверенней в себе, до него, видно, дошло: где бы ни всплыли эти книги, ниточка тотчас потянется и к нему… ведь книги — неопровержимая улика. И потому он решил оставить их себе.

— И при этом начал распродавать украшения?

— Потому что золото — это не то, что книги, — улыбнулся Джеймисон. — Люди нередко воспринимают его как часть себя. Нет, конечно, иногда они все-таки надевают украшения, но обычно берегут их как зеницу ока. Такие вещи обычно не выставляют на полке, чтобы все ими любовались. К тому же твой отец старался не продавать их сразу в больших количествах. Что-то одному, что-то другому, но никогда помногу в одни руки. Возможно, поначалу ему и не хотелось с ними расставаться, однако впоследствии он передумал.

— Как я понимаю, члены Эзотерического ордена не слишком зорко стерегли свои сокровища. — Слова девочки прозвучали скорее как вопрос.

— Это потому, что они считали Инсмут своим городом и чувствовали себя в безопасности, — ответил Джеймисон. — А еще потому, что предательство у членов ордена не в чести. Кроме того, провинившемуся грозило наказание.

— Наказание?

— У них есть свои законы. Как и у любого другого сообщества.

Энн пристально посмотрела ему в глаза, и Джеймисон прочел в этом взгляде доверие… взаимное доверие.

— Что еще тебе хотелось узнать? — спросил он.

— Тысячу самых разных вещей, — задумчиво проговорила девочка. — Но пока мне не хватает смелости спросить о них. Сначала нужно кое-что хорошенько обдумать… — И тотчас же спохватилась: — Вы сказали, что мой отец сменил имя.

— О да. Специально для веселой гонки, которой он мучил нас — меня — все эти годы. Но золото в конечном счете выдало его. Я всю зиму только тем и занимался, что ездил по соседним городкам и скупал его у бывших владельцев. Думаю, большая часть уже у меня. Имя же… Настоящая его фамилия не Уайт, а Уэйт. Он происходит из древнего — очень-очень древнего — рода инсмутских Уэйтов. Один из его предков, да и моих тоже, плавал вместе с Оубедом Маршем по торговым делам в южные моря. Впрочем, хронологически я гораздо ближе к тем старым мореходам, чем бедняга Джордж.