Николай Никольский - НОЧЬ НА ДНЕПРЕ

• Название: НОЧЬ НА ДНЕПРЕ
• Автор: Николай Никольский
• Издательство: Военное издательство Министерства Обороны Союза ССР
• Жанр: О войне
• Год: 1958

«Ночь на Днепре» — первое литературное произведение Н. Никольского. В этих своих записках автор рассказывает о людях, принимавших участие в боях за Днепр.

---

— Сережа! Ты? — первой воскликнула Вера. Ее обветренное милое лицо просияло от несдерживаемого, рвущегося наружу счастья.

Сергей взял ее маленькие горячие руки, пожал их.

— Я, Веруша, я, здравствуй!

— Ой, как ты похудел! — Она погладила пальцами синевато-красный шрам на его щеке. — А почему ты раньше времени ушел из госпиталя? Ты ж совсем недавно писал, что лишь через месяц выберешься из этого почтенного учреждения?

— То, что писал, — сущая правда, — улыбнулся Сергей. — Об этом долго рассказывать, Веруша. Разве можно лежать в такое время на больничной койке!

— Значит, ты попросту сбежал из госпиталя?

— Да нет, нельзя сказать. Задерживаться, правда, не хотел, но ушел по-хорошему, честное слово, — заверил Сергей, любуясь ее построжавшим вдруг лицом. — А впрочем, это и не столь существенно. Осколки вроде все вытащили, раны затянуло, ходить можно. А что нужно еще солдату?

— Вечно ты такой…

— Да ты не сердись. Сама вон осунулась, побледнела…

Ему захотелось поцеловать ее, но он не решился и лишь заправил ей за ухо выбившуюся из-под пилотки густую прядь волос.

— Скоро увидимся, Веруша. Я, кажется, с вашей ротой пойду. Ну… — Он помахал рукой.

Коммунисты собирались в землянке комбата и в прилегающей к ней траншее. Тускло мерцали две жестяные коптилки. Открывая собрание, Сергей силился разглядеть присутствующих, но видел только первые ряды сидевших в землянке, а задние ряды и те, кто остался в траншее, почти сливались в полутьме в общую массу.

Комбат сделал доклад о задачах коммунистов в предстоящем форсировании. Затем начались выступления.

Сергею не приходилось упрашивать и подталкивать, как бывало иногда на собраниях, — коммунисты наперебой просили слова. Прислонившись к стене землянки, он смотрел на выступавших, и ему не верилось, что еще только вчера лежал он в госпитале, казалось, что он уже давно, давно находится среди боевых друзей.

Через несколько часов они пойдут в бой. Хотелось быть в седьмой роте, где Вера, Белов… Но замполит еще не дал своего разрешения.

Сергей выступил последним. Заканчивая свою короткую речь, он вновь напомнил коммунистам:

— Прямо скажу, форсирование — дело нелегкое. Днепр — вот он какой. И враг зубами за него будет держаться. От каждого из нас потребуется предельное напряжение сил и воли к победе. По высадке на берег, как указывал командир, атаковать энергично, напористо, не давать врагу закрепляться. Мы, коммунисты, должны личным примером увлекать других…

Когда закончилось собрание, до начала операции оставалось часа полтора. Расходились в темноте. С правого берега доносилась редкая пулеметная стрельба, огненные трассы прошивали ночную мглу. Низко нависло черное беззвездное небо. Внизу чуть слышно шуршал прибрежной волной невидимый Днепр.

На нашем берегу было тихо, но тишина была призрачной: полки гвардейской дивизии уже изготавливались к броску…

2. Ночь на Днепре

Ровно в двадцать четыре часа бойцы и офицеры гвардейского полка Мозуренко начали переправу. И почти в этот же час с правого берега ветерок донес приглушенное русское «ура». Там вспыхнула автоматная и пулеметная стрельба, тяжело заухали вражеские пушки. Загудел и левый берег: содрогая землю и воздух, подала могучий голос советская артиллерия. Несколько раз проиграли прославленные «катюши». Их снаряды описали в темном ночном небе многочисленные добела раскаленные крутые дуги, накрывая оборону врага на противоположном берегу. На месте их падения взвились яркие столбы пламени.

Широкий Днепр пересекали трассирующие пули. Все чаще рвались на левом берегу, в расположении дивизии, вражеские снаряды и мины. Но уже ничто не могло остановить непрерывного, стремительного потока гвардейских подразделений. Первые части десантников прочно зацепились за правый берег.

В третьем часу ночи, заметно прояснившейся, начала переправу седьмая рота.

В предыдущих боях она понесла значительные потери и была сведена в два взвода. Теперь в ней не насчитывалось и половины её обычного штатного состава. В распоряжении седьмой роты находился плот, две рыбачьи лодки и одна надувная, резиновая; от берега их отделяла неширокая полоса воды. Закинув за пояс полы шинелей и крепко сжимая оружие, гвардейцы преодолевали речную отмель. Легкое бултыхание воды сливалось с короткими, приглушенными голосами бойцов. Изредка слышались строгие замечания командира роты лейтенанта Белова.

— Плотнее, плотнее рассаживайтесь! Держать равновесие!

Белов сам проверял, как рассаживается каждое отделение. Полы его легкой шинели, как и у всех бойцов, были заткнуты за поясной ремень. Брюки на коленях промокли, правый сапог безнадежно тек, и вода уже хлюпала в нем. Но настроение у лейтенанта было превосходное. Под вечер он раздобыл еще одну лодку, надувную, и теперь рота рассаживалась свободно, имея запас мест на всякий случай. Как и весь батальон, седьмая рота переправлялась во втором эшелоне. Ей ставилась задача — нарастить удар в том направлении, где полк к моменту высадки достигнет большего успеха. Подполковник Мозуренко давно был на правом берегу; мысленно был там и Владимир Белов и уже представлял, как его седьмая, свежая, рота с ходу вступит в бой на линии немецкой обороны, перед которой задержался Мозуренко. Белов знал, что на том берегу сейчас дорог каждый вновь подоспевший взвод, и торопил своих гвардейцев.

Плот еще не загрузили полностью, когда к месту посадки подбежал Сергей Князев.

— Принимай пополнение, Владимир Васильевич! — весело проговорил он, останавливаясь перед командиром роты. — Замполит посоветовал с вами переправляться. В седьмой, говорит, офицеров мало.

Белов крепко сжал руку парторга, показывая этим, что он рад такому пополнению. Быть на правом берегу со старым другом и помощником — о подобном счастье он и мечтать боялся. «Везет мне сегодня, — подумал он. — Все ладится». А вслух сказал:

— Садись на надувную, Сергей Викторович. Вместе будем.

— Нет, я на плот. Сейчас лучше врозь, — негромко возразил Сергей и шагнул в воду.

А с плота уже слышались возбужденные голоса бойцов.

— Сюда, сюда, товарищ старший лейтенант! Вот мы!

Едва он подошел, несколько рук протянулось ему навстречу, помогли выбраться из воды. Под ногами закачался плот. Бойцы отодвинули в сторону пулемет, подставили магазин с заряженными лентами и предложили парторгу садиться.

— Благодарю вас, товарищи, — Князев для устойчивости шире расставил ноги и, не присаживаясь, осмотрел гвардейцев.

Несколько месяцев назад он хорошо знал каждого человека в седьмой роте, и не только по фамилии, но и по характеру, по привычкам, по боевым качествам. Однако за последнее время личный состав роты сильно обновился, и теперь многих парторг видел впервые. Он разглядывал неясные в полутьме лица окружавших его солдат, отыскивая среди них знакомых. Заметив рослого, плечистого сержанта с ручным пулеметом, судя по всему, главного здесь, Князев радостно спросил:

— Круглов, ты? Я не ошибаюсь?

— Никак нет, не ошибаетесь, товарищ старший лейтенант, он самый. У вас хорошая память, — улыбнулся старший сержант.

— Значит, жив-здоров? Молодчина… Под твоей командой переправляемся?

— Вроде бы так. Мой взвод.

В недавних боях на Северном Донце Круглов, в то время ефрейтор, связками гранат подбил два вражеских танка. Тогда Князев проводил беседы с бойцами своей роты о его подвиге. «Хорошо, что Круглов здесь, — подумал Сергей, — надежный командир, с такими воевать легче. Жаль — некогда, а то б рассказал о нем новичкам».

Взгляд его задержался на маленьком щуплом бойце с продолговатым лицом.

— Знакомый… но забыл фамилию.

— Рядовой Васин, товарищ парторг. На Донце, помните, привел к вам того здоровенного обера, что мертвым прикинулся.

— A-а… Верно… помню такое дело, — улыбнулся Сергей, радуясь новой встрече со старым бойцом. — Ты, кажется, ранен был?

— Позавчера вернулся. Под Барвенковым меня хватило. Думал отстану, но роту свою все же разыскал, — словоохотливо рассказывал Васин; голос его был по-мальчишески звонкий и бодрый.

— Что роту нашел, — молодец. На войне ранение — дело нередкое. Но как вылечился, обязательно ищи своих, — говорил Князев, обращаясь больше не к Васину, а к молодым и незнакомым бойцам.

Из «старичков» он отметил еще ефрейтора Ануфриева, с которым только что виделся на батальонном партсобрании. «Трое „старичков“. Неплохо», — подытожил Князев.

Над плотом прошелестело несколько вражеских мин. Близкие разрывы заглушили на мгновение шум боя на плацдарме. Кое-кто из бойцов опасливо съежился. Это не укрылось от взора парторга. Стараясь подбодрить людей, он спросил:

— Значит, на правый берег, друзья? А ведь заждались нас там. Теперь пойдем вперед — не остановишь!