Леонид Леонов - Живая память. Великая Отечественная: правда о войне. В 3-х томах. Том 3. [1944-1945]

• Название: Живая память. Великая Отечественная: правда о войне. В 3-х томах. Том 3. [1944-1945]
• Автор: Леонид Леонов
• Издательство: Совет ветеранов журналистики России. Союз журналистов РФ
• Жанр: Лирика
• Год: 1995
• ISBN: 5-7164-0006-Х

В руках у Вас книга, которую нельзя отложить, не прочитав ее. Это — не роман и не повесть, это страстный порыв рассказать о событиях, которые всегда будут в памяти народа. Каждое слово ее проникнуто правдой, одухотворено поиском истины.

Трехтомник «Живая память» — уникальная летопись героизма защитников Отечества в битве с фашизмом, сурового пути к великой Победе. В народе говорят: «Чтобы оценить Сегодня, увидеть Завтра, надо обязательно оглянуться в Прошлое». В этом помогут три тома, созданные большим отрядом ветеранов Отечественной войны — от солдат до маршалов, партизанами, тружениками тыла, писателями, учеными, журналистами. Материалы книги — это свидетельства очевидцев, они объективно и правдиво раскрывают грандиозный подвиг нашего народа, несут большой патриотический заряд.

Особенность книги — разнообразие жанров. Здесь воспоминания, очерки, фронтовые дневники, статьи, документы, письма, стихи, фотографии, репродукции картин. Издается трехтомник Объединением ветеранов журналистики России при Союзе журналистов Российской Федерации. Убеждены, что красочный трехтомник «Живая память» будет достойным подарком ветеранам войны и труда к 50-летию Победы, привлечет внимание нашего юношества, широких читательских кругов.

---

Радостью и печалью отозвались в сердце эти проводы. Каждый на прощанье говорил девочке ободряющие слова: будем тебе писать, обязательно встретимся после войны. Но мы сознавали, что не всем удастся узнать о дальнейшей судьбе Нины. Многие из моих товарищей пали на полях сражений, а мне посчастливилось остаться в живых. Помню последние слова Нины, помню все оттенки детского голоса, срывающегося на крик: «Вы — мой второй отец, никогда вас не забуду!»

Мне известно, что отец девочки погиб в боях за Родину. По некоторым данным, Нина после войны возвратилась в Ленинград. Пытался ее разыскать, но безуспешно, однако надежды не теряю.

Зато я с радостью узнал, что Петя закончил Академию бронетанковых войск. Теперь он генерал-лейтенант Петр Владимирович Данилов. Его мечта сбылась.

Иван Чинарьян. Одиннадцать нашивок

У Владимира Наумовича редкая украинская фамилия — Коцюруба. Сам он — коренастый, плотный, заметный человек, а уж про его судьбу, особенно военную, можно просто сказать — необыкновенная. Когда ему было 15 лет, он жил трудно, пас скотину — пережил и голод, и холод. Потом была биржа труда. Поехал в Забайкалье, в Читу, прошел всю строительную выучку — каменные, кирпичные, печные, бетонные, арматурные, малярные, столярные, плотничьи дела знал и умел творить. 5 марта 1942 года, уже вполне взрослым и самостоятельным, но, правда, без среднего образования, пошел Владимир Коцюруба на защиту Родины своей. Три года и два месяца он провоевал так, как могла бы, скажу без преувеличения, воевать целая рота. А званием вышел самым малым в пехоте — ефрейтором.

Мне посчастливилось познакомиться с этим удивительным человеком в сентябре 1945 года в Чите, куда судьба военного корреспондента в одночасье забросила меня с далекого запада, из 2-го Белорусского на восток — на Забайкальский фронт.

Познакомился я тогда с Владимиром Коцюрубой и в присутствии его супруги Анны Семеновны попросил изложить на бумаге все, что с ним было на войне. И он честно выполнил мою просьбу — написал, как он прожил эти три года и два месяца. Да еще отдал мне подлинные документы из своей воинской части 21498.

…Прошло полвека. С трепетом, с труднообъяснимым чувством я держу восемь листочков биографии. Пожелтелые странички, написанные чернилами, потерявшими свой былой цвет: передо мной «Моя автобиография». И я вижу его, представляю Владимира Коцюрубу живым, веселым, очень скромно живущим в простеньком деревянном домике под номером 103 на улице Чкалова.

Помнится, пришлось не раз ходить в военкомат, еще куда-то, чтобы подбросили Володе и Анне дровишек и еще кое-что для житья-бытья.

В ноябре 1945 года я опубликовал во фронтовой газете «На боевом посту» очерк «История десятой нашивки». А мой фронтовой товарищ Петр Ашуев сделал фотоснимок, запечатлевший счастливую чету — Владимира Наумовича и Анну Семеновну.

Из автобиографии Владимира Коцюрубы

Родился 1 августа 1909 года в рабочей семье. Отец помер в 1924-м, а мать в 1933-м. Приходилось пробовать, какой лучше хлеб. Жизнь моя проходила неплохо, но и не хорошо, был все же в достатках. В марте 1942 года ушел на защиту своей земли, чтобы заменить трех погибших братьев. Решил: сколько буду жить, столько и буду бороться за нее до самой смерти. С первых дней военная служба показалась очень трудной, но усвоил все, что надо было в бою для меня. Четыре месяца ученья прошли, и мы поехали на запад, на фронт. До Сталинграда было 140 километров. Я впервой здесь понюхал, что такое война. На нас напал с неба немец и давай бомбить. Выгрузились из эшелона, маршем ушли на Ростов. Продуктов не было, кто что имел, то и ел. Но шли мы не робея, каждый забайкалец и сибиряк, хоть и был голодный, но бодрый и гордый солдат. Друг друга веселили. Так дошли до Дона-реки, сделали привальчик. Потом нас отсюда направили на передовую. Тут мы увидели в воздухе ракеты немецкие, трассирующие пули… Окопались, пристрелялись. Пришла команда, и ночью направили нас в другое место, потом в третье. А вот здесь-то шел большой бой. И артиллерия била, и с воздуха палили — вокруг дым, рвались снаряды, жужжали пули, гудели самолеты, стонали раненые. Такие страшные пять дней на Котельническом направлении в 488-м стрелковом полку, где я воевал с винтовкой, мне не забыть никогда. В этом бою меня сшибла немецкая мина, ранило в правую ногу. Попал первый раз в госпиталь, потом в команду выздоравливающих — и я в боевом строю уже в другой гвардейской дивизии. 25 ноября в бою за железную дорогу утром меня ранило в лоб. Снова госпиталь, но не надолго — на два месяца, и опять в боевые порядки, теперь уже в другую гвардейскую.

Февраль 1943 года. Уж очень рвался я попасть в украинские края — к Житомиру поближе, где жила семья брата, но послали севернее. Здесь под огнем немецким хотел перебежать на другую позицию — ранило в левую ногу. Через пять месяцев после лечения назначили меня в 247-й гвардейский полк — стал автоматчиком. Бои шли под Харьковом. В июле при стремительном наступлении и форсировании речки осколком тяжелого снаряда снова ранило, но в правую руку. Пришлось форсировать водную преграду в обратном направлении — в госпиталь. Прошло три месяца и — новый полк гвардейской дивизии.

В бою за Оршу получил снова ранение в левое плечо. На лечение пошло на этот раз мало времени.

В первых числах января 1944 года неподалеку от Ленинграда осколок угодил опять в правую руку. Три месяца на лечение ушло. И на этот раз новая часть, новые товарищи. Я уже теперь бывалый солдат. И молодые и опытные бойцы расспрашивали, что да как воюю. А старые пытали: «А ты в бога веруешь?» Я отвечал — «верую», но в наступлении, когда вспоминаю «всех святых». Когда мы брали пленных, они спрашивали, что это за русская команда в наступлении и произносили по-своему, коверкая, наши вгорячах в атаке сказанные слова. Этих слов немцы боялись больше всего.

А еще старослужащие говорили, что я вроде волшебника. Это же надо — столько раз быть в пехоте, в боях, получить не одно ранение и живым остаться. Не может человек так удачно выходить из переплета. А переплеты бывали.

Был такой случай. Мы обошли сопку у деревни, немцы положили нас огнем, а я оказался при наступлении под самым их блиндажом, в мертвом пространстве, потом ребята смеялись — попал к немцам в «гости». Мне вперед нельзя — они уложат, назад — свои. Почти сутки пролежал ни туда, ни сюда. Наши думали, что мне каюк, а я изловчился в темноте, приполз к своим. Пару часов отдохнул и пошел со всеми вперед, но опять не повезло — ранило в руку.

Весной 1944 года попал на Прибалтийский фронт. Здесь я уже стал первым номером ручного пулемета. Отбивали атаку за атакой за день раз пять. Я был в блиндаже, и надо же, и тут меня нашел осколок снаряда — он проскочил между ног и впился в ягодицу. И смех и грех. Выйти из блиндажа нельзя, я помогал набивать патронами магазины, диски. Только к вечеру смог уйти с поля боя. Это было 13 апреля 1944 года.

Честно скажу, я уже ничего не боялся, только бы не попасть в плен раненым. Я врачу говорил: мне надоело все время в раненых ходить. Что делать? Только и знаю — марш, на передок, госпиталь, опять — марш, передний край, бой, новые друзья. А где старые товарищи? В земле… Скорее бы выписаться и к своим, хочется быть живым и встретить победу, только бы отпустили — на фронте рана заживет.

Восьмой раз иду в пехоту, на этот раз вторым номером станкового пулемета. А каково носить тяжесть — горбатиться под колесами на плечах. Работа хоть хорошая, но тяжелая. Однако недолго она шла у меня — я заболел. И такое на войне, оказывается, бывает. Отлежался в госпитале. Наша часть пошла на Ригу, и я снова в строю — автоматчиком. Помню, четыре дня гнали немца с латвийской земли, на пятый нагнали, где он засел в укреплениях. Мне опять не повезло — получил рану в правую щеку.

Из журналистского блокнота

Как это было? Молодые, еще не очень опытные бойцы в этом бою не только поесть не могли, кроме сухариков из кармана, если у кого и были они, но и не хотели. Повернуться боялись, чтобы пойти в тыл за обедом. Впрочем, какой там тыл — тут недалеко в укрытии полевая кухня. Тогда Коцюруба собрал котелки у братвы, сколько мог, и под свист пуль, под артобстрелом быстренько, от укрытия до другого, юркий да сноровистый, промчался к кухне. Сам наскоро поел, набрал жратвы и ну к своим еще быстрей. А почему быстрей? Письмо ему на кухне вручили от Аннушки. Не терпелось прочитать. Но сперва еду ребятам, а уж потом… Вот и котелки быстренько раздал товарищам, стал читать письмо, а тут чертова мина угодила в дерево, в ветках разорвалась над бойцами и многих вывела из строя и, конечно, Коцюрубу. Только 24 сентября залечили рану солдату, и он объявился среди своей братвы, которые уже числились под другим названием — 119-я гвардейская, Рижская.

Снова пошли вперед, с 1 по 7 ноября 1944 года брали поляну за поляной, опушку за опушкой, деревню за деревней. И надо же было такому случиться — именно в день великого праздника очередная рана — уже девятая по счету.