Виктория Холт - Властелин замка

• Название: Властелин замка
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Селена
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-88046-018-5

Готический роман Виктории Холт (1906―1993) «Властелин замка» («The King of the Castle», 1967):

В старинном французском замке Гейяр ожидают приезда известного английского реставратора, сэра Даниэля Лоусона. Однако приезжает не он, а его дочь Даллас: профессор Лоусон неожиданно скончался. Неизменная помощница отца в его работах, Даллас, чтобы не нарушать контракта, предлагает хозяину замка свои услуги. Это, понятно, лишь завязка сюжетной интриги. А далее на фоне древнего, хранящего страшные семейные тайны замка перед читателем романа разворачивается история непростой, полной страсти и чарующей искренности любви…

Роман Виктории «Властелин замка» издавался в России также под названиями «Изумруды к свадьбе» и «Влюбленный граф».

---

— Как вам угодно, — ответила я.

— Знаете, мне бы хотелось поговорить с вами по-английски, но, как вы заметили, он у меня не очень хорош, верно?

— Из-за акцента и интонации вас было очень трудно понять. Но я думаю, у вас обширный запас слов.

— Вы гувернантка?

— Конечно, нет.

— Тогда вам следовало бы ею стать. Из вас получилась бы хорошая гувернантка. — Она громко засмеялась. — Тогда вам не пришлось бы ходить вокруг да около под выдуманными предлогами, а?

Я холодно сказала:

— Я иду гулять. До свидания.

— О нет, нет. Я спустилась, чтобы поговорить с вами. Первое, что я вам должна сказать, — извините. Ведь я вам нагрубила? А вы были очень спокойны… но вы и должны быть спокойной? От англичанки все ждут именно этого.

— Я наполовину француженка, — сказала я.

— Теперь понятно, почему вы такая темпераментная. Я видела, что вы были действительно сердиты. Холодным был только ваш голос. В глубине души вы страшно рассердились, разве нет?

— Естественно, я была удивлена, что девушка явно образованная могла быть так невежлива с гостьей в доме своего отца.

— Но вы не гостья, вспомните. Вы там были под…

— Не вижу смысла в продолжении этого разговора. Я принимаю ваши извинения, а сейчас я хочу уйти.

— Но я спустилась специально, чтобы с вами поговорить.

— А я спустилась погулять.

— Почему бы нам не погулять вместе?

— Я не просила вас составить мне компанию.

— А мой отец не приглашал вас в Гейяр, но вы приехали. — Она поспешно добавила: — И я рада, что вы приехали… может быть и вы будете рады, если я пойду с вами.

Она пыталась сделать шаг навстречу, а я не из непримиримых, поэтому я позволила себе улыбнуться.

— Вы выглядите симпатичнее, когда улыбаетесь, — сказала она. — Нет, — она склонила голову в сторону, — не совсем так. Но вы выглядите моложе.

— Все мы выглядим приятнее, когда улыбаемся. Вам об этом следовало бы помнить.

Неожиданно она весело рассмеялась. И я тоже. Обе мы были довольны компанией друг друга — люди мне были интересны почти так же, как и картины. Отец это называл пустым любопытством — во мне эта черта была сильна, и может быть, я напрасно в себе ее подавляла.

Теперь я радовалась обществу Женевьевы. Вчера я видела ее в дурном расположении духа, а сейчас она была живой и чрезвычайно любопытной девочкой, но могла ли я осуждать ее за любопытство, во мне самой его было предостаточно.

— Итак, — сказала она, — мы идем гулять вместе, и я покажу вам все, что вы хотите увидеть.

— Благодарю вас. Это было бы очень приятно.

Она опять засмеялась.

— Я надеюсь, вам здесь понравится, мисс. А если я буду говорить с вами по-английски, вы будете говорить медленно, чтобы я могла понять?

— Конечно.

— И не будете смеяться, если я скажу глупость?

— Конечно, я не буду смеяться. Мне по душе ваше желание совершенствоваться в английском.

Она вновь улыбнулась, и я знала, что она подумала, что я похожа на гувернантку.

— Я не очень хорошая, — сказала она. — Они все боятся меня.

— Не думаю, чтобы они боялись вас. Скорее, их беспокоит — и вызывает неприязнь — ваша не всегда приятная манера поведения.

Это развеселило ее, но она сразу же стала опять серьезной.

— Вы боялись своего отца? — спросила она, переходя на французский. Я поняла, что на интересующую ее тему она должна говорить на более легком для нее языке.

— Нет, — ответила я. — Скорее, я испытывала благоговение перед ним.

— А в чем разница?

— Можно уважать людей, восхищаться и преклоняться перед ними, бояться обидеть их. Это не то же самое, что испытывать перед ними страх.

— Давайте дальше говорить по-французски. Этот разговор слишком интересен, чтобы говорить по-английски.

Я подумала, что она боится отца. Что же это за человек, который сумел вселить в нее страх? Она была необычным ребенком — своенравная, вспыльчивая, и винить в том нужно было, конечно, его. Но что же мать — какую роль она играла в воспитании этого странного ребенка?

— Значит, вы на самом деле не боялись отца?

— Нет. А вы боитесь?

Она не ответила, но я заметила, что в глазах ее появилось выражение, как у загнанного зверя.

Я быстро сказала:

— А… ваша мать?

Тогда она повернулась ко мне.

— Я вас отведу к своей матери.

— Что?

— Я сказала, что отведу вас к ней.

— Она в замке?

— Я знаю, где она. Я отведу вас к ней. Вы пойдете?

— Ну да. Конечно. Я буду счастлива познакомиться с ней.

— Очень хорошо. Пойдемте.

Она пошла впереди меня. Ее темные волосы были гладко зачесаны и перехвачены голубой лентой, и может быть, именно эта прическа так изменила ее внешность. Голова ее надменно возвышалась над покатыми плечами, шея ее была высокой и грациозной. Я подумала: «Из нее вырастет красивая женщина».

Интересно, она похожа на графиню? Потом я начала придумывать, что я ей скажу. Я должна ясно изложить ей свою проблему. Возможно, она как женщина будет менее предубеждена против моей работы.

Женевьева остановилась и потом пошла рядом со мной.

— Во мне — два разных человека, правда?

— О чем вы говорите?

— В моем характере две стороны.

— У всех нас много сторон в характере.

— У меня другое. У других людей характеры цельные. Я — два отдельных человека.

— Кто вам это сказал?

— Нуну. Она говорит, что я родилась под знаком Близнецов — это значит, что у меня два лица. Мой день рождения в июне.

— Это выдумки. Есть множество людей, родившихся в июне, которые не похожи на вас.

— Это не выдумки. Вы видели, какая ужасная я была вчера. Это я плохая. Сегодня я другая — хорошая. Я ведь извинилась?

— Я надеюсь, вы это сделали искренне.

— Я извинилась, и не сделала бы этого, если бы не захотела.

— В таком случае, когда вы делаете глупости, помните, что потом вы будете жалеть об этом, и не делайте их.

— Да, — сказала она — Вам следовало бы стать гувернанткой. У них всегда на словах все так просто. Я не могу не быть ужасной. Я просто такая.

— Каждый может изменить свое поведение.

— Но такова моя судьба. Нельзя идти против судьбы.

Теперь я поняла, в чем дело. Темпераментная девочка находилась в руках глупой старой женщины и насмерть перепуганной гувернантки, вдобавок она страшилась отца. Но была еще, конечно, мать. Будет интересно познакомиться с ней.

Возможно, она тоже трепещет перед графом. По всей вероятности, это так, коль скоро трепещут все остальные. Мое воображение рисовало ее мягкой, боявшейся возражать ему. Чем больше я о нем узнавала, тем больше он казался мне чудовищем.

— Вы можете стать такой, какой сами пожелаете, — сказала я — Глупо убеждать себя, что у вас два характера и жить в соответствии с более неприятным из них.

— Я не стараюсь. Так получается.

— Вы должны следить, чтобы этого не случалось.

Говоря это, я презирала себя. Всегда так легко решать чужие проблемы. Она была молода и временами казалась совсем ребенком для своего возраста. Если бы мы подружились, я могла бы помочь ей.

— Мне очень хочется познакомиться с вашей матерью, — сказала я. Она не ответила и побежала вперед.

Я пошла за ней между деревьями, но она была проворнее меня и ей не так мешало платье. Я приподняла подол и побежала, но потеряла ее из виду.

Я остановилась. Здесь деревья росли гуще — это была маленькая рощица. Я не заметила, с какой стороны вошла в нее и, не зная, в каком направлении пошла Женевьева, внезапно почувствовала, что заблудилась. Похожее чувство я испытала в галерее, когда не могла открыть дверь. Странное чувство, похожее на панику, понемногу охватывало меня.

Как глупо чувствовать это среди бела дня! Девочка сыграла со мной шутку. Она не изменилась. Он ввела меня в заблуждение, заставила думать, что сожалеет о случившемся; в разговоре ее почти звучал крик о помощи — и все это было игрой, притворством.

И тут я услышала, как она зовет меня:

— Мисс! Мисс, где вы? Сюда.

— Иду, — сказала я и пошла на голос.

Женевьева появилась среди деревьев.

— Я думала, что вы потерялись.

Она взяла меня за руку, будто боялась, что я ускользну от нее, и мы пошли дальше, пока, через некоторое время, деревья не поредели, и тогда мы вдруг остановились. Перед нами было открытое пространство, заросшее высокой травой. Я сразу увидела надгробия и поняла, что мы находились на фамильном кладбище де ла Таллей.

Я все поняла. Мать ее умерла. Девочка собиралась показать мне, где она похоронена. И называла это — познакомить меня со своей матерью.

Я была потрясена и немного встревожена. Она была действительно странной девочкой.

— Все де ла Талли, когда умирают, попадают сюда, — сказала она печально. — Но я тоже часто сюда прихожу.

— Ваша мать умерла?

— Пойдемте, я покажу вам, где она.