Станислав Хабаров - Сказка о голубом бизоне

• Название: Сказка о голубом бизоне
• Автор: Станислав Хабаров
• Жанр: Сказка

Полтора века назад появилась сказка математика Ч. Доджсона (Л. Кэррoллa) «Алиса в стране чудес». В отличие от обычных сказочных выдумок профессор математики рискнул отразить в ней идеи и представления науки второй половины XIX века. С тех пор материала, накопленного наукой, хватило бы на создание не одной подобной книги. Чем не удивительны, например, тайны микромира с его загадочными противоречиями, с его дерзким наступлением на так называемый здравый смысл. Отсутствие представлений и образов в этой области затрудняет понимание микромира даже взрослыми читателями, а между тем они составляют физические основы нашего мира.

Известно, что восприятие сложных идей зависит от того, как рано мы начали с ними знакомиться. В начальные годы жизни человеческий мозг усваивает колоссальный объём информации. В какой-то мере мозг ребёнка напоминает собой открытые ворота, которые зачастую бессистемно используются. Но хотя мозг и избыточен, было бы нерасчётливо засорять его. И в этом смысле должны существовать «учебники» и для самых маленьких.

В сказке в форме, доступной для детей 5–7 лет, излагаются особенности микромира и физики элементарных частиц, понятия вакуума, аннигиляции, основ квантовой механики, теории относительности и топологии, т. е. того, что сложно для понимания и взрослых. Это современная сказка и одновременно популярная физика для самых маленьких. Ребёнок, познакомившись с книгой, не заметит, что в ней изложены научные знания, но они несомненно войдут в его жизненный багаж.

---

Он пробежал в стороне, но и со стороны был страшен. Вот он спустился с холма и скрылся из глаз. Вот он взлетел на следующий холм, где дремал местный Гиперон. Точно подброшенные пружиной звери кинулись друг на друга, сцепились когтями, колючками и шипами и начали друг друга трясти. Их скрыли, окутали облака цветочных лепестков, наконец, внезапная вспышка осветила пустынные холмы, на которых только что были звери, и снова были они голыми и пустыми.

Теперь Художника не нужно было уговаривать. Он понял, что угодил на звериную тропу, с которой следует убраться подобру-поздорову. Он с осторожностью поглядывал в сторону исчезнувших Гиперонов.

– Я слышал, – сказал ему Маленький Охотник, что в вашей далёкой стране, в Мире водятся разные звери, а у нас в Пограничьи одни Гипероны, гиперон побольше, гиперон поменьше, и из них самый могучий Гиперонище Ужасный. Ему одному по силам прыжок из Антимира. Конечно, здесь, на наших холмах водятся гипероны и поменьше, размером с волка или кабана, а есть с барсука и лисицы, и даже – с бабочку или клопа. Но клоп тот похож разом и на жука, и на паука, на стрекозу и на краба-рака, и на овода-жужелицу. Чем больше сил у гиперона, тем больше он сам. Но стоит ему силы растерять, он превращается в мелкого зверя. На клейких дорожках гипероны теряют силы, мельчают и разбегаются в глубь страны… Поберегись!

Со стороны Антимира прыжками несся новый Гиперон. Он был, казалось, даже больше первого и нёсся прямо на них. С каждым прыжком чудовище продвигалось вперед и в сторону, и было неясно, где оно окажется в следующий момент.

Передними лапами Гиперон угодил на дорожку рыжего пластилина и начал тормозить.

Вблизи стало видно, как на его тощей жирафьей шее напряглись толстыми веревками жилы. Во лбу его торчал острый короткий рог, а тело его было сплошь усеяно шипами. Длинным хвостом он стегал себя в нетерпении по бокам. Шерсть возле головы походила на мех грязного белого медведя, и в ней встречались отдельные рыжие и оранжевые островки, смыкавшиеся на груди, а на спине переходя в пятнистую шкуру леопарда.

Чудище раззевало пасть, и в ней виднелись ряды волчьих и акульих клыков. С них капала пена. И это опять-таки была не пена, а цветочные лепестки. Облака лепестков окутывали зверя.

Вблизи стало видно, что у ног гиперона крутятся мелкие звери, то появляясь, то исчезая в его густой шерсти. Целая свита горбатых маленьких бизонов окружала гиперона, выныривая из-под его толстого брюха и снова прячась. И вся эта стая неслась теперь по пластилиновой дорожке, сотрясая холмы.

– Всё, – мелькнуло в голове Художника. Он оказался на звериной тропе и будет растерзан.

Рядом торопился и не успевал Маленький Охотник. Увлекшись разговором, он упустил нужную минуту и не раскрутил пулю должным образом. Теперь, чтобы выиграть время, он бросал на пластилиновую дорожку охапку цветов. Электрическую пулю он крутил вокруг себя, как обруч хула-хуп. Вот она раскрутившись слилась в радужное облачко. Оно было разноцветным. Маленький Охотник кинулся наперерез зверю. Крутясь перед зверем, он бросал в морду ему колючие цветы. Облачко пули стало прозрачным, и Гиперон ринулся сквозь него. И тотчас прозрачный шар лопнул, как мыльный пузырь, а появившаяся пуля Электра описала короткую дугу и с ужасающей силой ударила гиперона в лоб.

Электра с виду казалась легким, искрящимся шмелем. На самом деле она была тверда, как алмаз и тяжела, словно пушечное ядро. Она ударила Гиперона в лоб и сшибла с ног. Вертевшиеся около него бизоны налетели друга на друга и началась общая куча мала. Звери сшибались, испытывали превращения, но в конце концов обращались в охапки цветов. Цветы, увядая, вспыхивали яркими огоньками, превращались в искрящихся шмелей. А те тут же кидались друг на друга. Грустные пули вцеплялись в весёлых и рассыпались огоньками. В конце концов осталась одна самая веселая пуля, улыбавшаяся тысячью ртов. Она оглядывалась по сторонам: кого бы ей разнести?

Но пуля Маленького Охотника бросилась ей наперерез. Они схватились и сверкнув исчезли, став световыми зайчиками. Вокруг разлилось ярчайшее сияние и в его ослепительном свете предстало чудесное видение прекрасный Голубой Бизон. Он был невелик, размером с пони, и с головы до ног покрыт шелковистой голубоватой шерстью. Когда он встряхивал её, она взлетала и опускалась мягкими волнами, и не было зверя прекрасней и удивительней его. Он лишь мгновенье покрасовался, гордо повернув голову, и тут же исчез в облаке лепестков.

– Ты спас мне жизнь, – улыбнулся Художник Маленькому Охотнику, но тот выглядел озабоченным.

– Скорей, скорее, – заторопил он Художника, – тебе нужно бежать из Пограничья. А я провожу тебя. Я потерял свою пулю и теперь безоружен. Какой теперь я Охотник? Мне нужно спешить за новой пулей на оружейный склад. Без пули я не смогу никого защитить. Какой Охотник без пули?

За электрической пулей

Потерять пулю было для Охотников обычным делом. В глубине Пограничья имелся сводный оружейный склад, и каждый спешил туда, стараясь уложиться в отведенное для этого время. На каждого, потерявшего пулю, службой времени перевёртывались особые песочные часы, и в отсчитываемый ими срок Охотник был должен добраться до склада и вернуться обратно.

Художник же был возбуждён, и ему не терпелось обсудить увиденное. Ведь только что на них мчался этот Ужасный Гиперон и его потрясло видение Голубого Бизона.

– Как ловко, – повторял он, – махал ты цветами перед Гипероном, дразня и выматывая его. Ты вёл себя словно настоящий тореадор, а Гиперонище бросался и терял силы и на глазах становился всё мельче.

Опасность была позади и, как всегда водится, потянуло на разговоры. Но Маленький Охотник скупо отвечал, увлекая Художника в глубь страны. Он вёл себя так, словно не было его заслуги и всё случившееся – в порядке вещей.

– Я просто – маленький, и они промахиваются, – объяснял он, – потому что звери – близоруки и видят только перед носом, вблизи. Бывает, мы сшибаемся так, что только искры из глаз, но мы же – охотники… Здесь на границе водится самое крупное зверье из Антимира, а дальше – в глубь страны зверье помельче. Вот почему в Пограничьи, на границе Мира дежурят только храбрецы.

Художник шел следом за капелькой и мог думать о чём угодно, ведь человек-капелька теперь не видел его.

– Нет, он – всё-таки хвастун, – подумал Художник. – Он, конечно, смелый, ловкий, и всё-таки – хвастун, как все Охотники.

– Тебя нельзя оставаться здесь, – повторял Маленький Охотник. Здесь могут жить только охотники. Вот я, получив на складе новую пулю, обязан тотчас вернуться на пост.

Как они шли, трудно понять. Обозначенной дороги не было. И голубые, прозрачные холмы колебались в такт их шагам.

Пограничное поле

Они уже далеко ушли от границы. Художнику не терпелось о многом расспросить Маленького Охотника. Но как это сделать? Ведь человек-капелька шёл впереди и не видел его. Иногда он оборачивался и повторял:

– Пожалуйста, поскорее. Прошу вас. Пожалуйста.

Художнику надоело спешить. Ему хотелось поговорить. Но разговаривать на ходу было неудобно. В ложбине, между холмов открылась вдруг речка из киселя.

– Какая речка, – восторгался Художник. – Сказочная. Молочные реки, кисельные берега. А эта вся заросла киселём. Пожалуйста, я только посмотрю, есть ли среди кисельных топей струйки молока?

– Да, речка – сказочная, – подтвердил Маленький Охотник, – она из сказки, как говорится у нас, из Страны Грёз. Нам запрещается подходить ко всему необычному. Оно уводит в несбыточное.

Художник хотел было поподробнее порасспросить, но трудно было разговаривать на ходу.

– Взгляни, – показал ему Маленький Охотник, – там Манящий город. Он тоже из Страны Грёз.

В пустынном однообразии холмов, в их серой дали поднялись вдруг стены ослепительно белого города, а крыши в нём были разноцветные, разной формы. Они весело выглядывали из-за подстриженной разноцветной растительности, напоминающей гигантскую морскую траву.

Спускаясь в долину, они было потеряли город из виду и снова его увидели. И каждый раз город менялся, словно был перестроен заново или по-разному показывал себя. Теперь он выглядел крепостью, опоясанной тысячью рвов. Открывались ворота и по откинутым мосткам выносилась блестящая кавалькада всадников. Гарцевали рыцари с флажками на пиках, а на козлах высокой черной кареты сидел усатый сказочный Кот в сапогах, рядом с ним, что-то объясняя, сидел Буратино, а в окне кареты виднелся нежный профиль принцессы. Вдруг она поморщилась. Вероятно в этот момент под колесо попал камешек, размером с горошину и принцесса почувствовала его.

Местами город смотрелся прозрачным садом, в котором деревья должно быть были стеклянными и выглядели как следы на стекле, зато плоды были свежими и яркими и будто парили в воздухе. А вдоль тесноватых улиц выстроились хрустальные дома.