Люси Кларк - Единственный вдох

• Название: Единственный вдох
• Автор: Люси Кларк
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-092283-3

Чем лучше мы хотим узнать своих близких, тем больше порой раскаиваемся в том, что открыли их секреты…

Когда трагически погиб Джексон, муж Евы, она решает найти утешение в кругу его семьи в далекой Австралии. Однако там ее ожидает новое потрясение. День за днем Ева узнает все новые и новые детали о прежней жизни ее мужа, и из этих деталей складывается образ совсем не того человека, которого она знала и любила. Так кто же был рядом с ней недолгие восемь месяцев ее замужества? Почему лгал и изворачивался? И что – или кто – способен помочь ей все начать с самого начала?..

---

Она заворачивается в одеяло и выходит на террасу: воздух прохладный, слегка соленый, чуточку пахнет деревом. Свет исходит только от звезд, темнота будто наполнена тревогой. Ева глядит в сторону дома Сола на другом краю бухты: по телу проходит беспокойная дрожь. Только Сол – которому, по словам Джексона, нельзя доверять – знает, что Ева здесь. Лучше бы она поехала на своей машине: от мысли, что в любой момент можно уехать, было бы спокойнее.

На террасе Ева садится в шезлонг, влажный от росы. Вдруг звонит мобильник, и Ева подпрыгивает от неожиданности. Экран мигает в темноте, будто полицейская сирена.

Ева прижимает телефон к уху.

– Алло?

Слышно, как проходит соединение – наверное, международный звонок. На другом конце провода молчание.

– Алло? Говорите.

Ничего, кроме шума залива.

– Алло? – повторяет Ева. – Вас совсем не слышно.

Тишина.

Будто помехи на линии; похоже, вздох.

Через мгновение связь обрывается.

Ева смотрит на экран: да, это действительно был международный звонок, но номер не определился. Может, перезвонят? Так хочется услышать чей-то знакомый голос и понять, что она не одинока.

Телефон молчит. Подтянув колени к груди, Ева опускает рукава клетчатой рубашки и зарывается лицом в воротник, пытаясь уловить запах Джексона.

Но ничего не чувствует.

Робкие утренние лучи, отражающиеся от поверхности воды, будят Еву, и она открывает глаза. Вещи за ночь отсырели, шея затекла. Одеяло сползло на пол. Ева вертит головой из стороны в сторону, чтобы размять мышцы. Руки сложены на животе.

Она тут же убирает их на подлокотники шезлонга и некоторое время сидит в такой позе, собираясь с мыслями.

Затем очень медленно кладет руки назад на живот, под рубашку. Не спеша проводит пальцами по теплой коже. Пусть слегка, но уже намечается выпуклость: это ребенок.

Ребенок Джексона.

В каком-то смысле Джексон по-прежнему здесь, по-прежнему жив: он оставил Еве часть себя. Любовь к Джексону волной окутывает Еву. Может, он сейчас наблюдает за ней, сидящей у залива. Представив это, Ева слегка улыбается.

Она все сидит на террасе, сложив руки на животе и пытаясь осознать, что у них будет ребенок. Наконец Ева возвращается в хижину, переодевается в шорты и кардиган, складывает остальное в сумку. Наливает себе кофе и пьет его, сидя на краю террасы. Когда за ней вернется Сол? На той стороне бухты как раз видно его дом. Высокие деревья ползут вверх по скалистому утесу, а на самой вершине – покатая крыша.

Вода искрится в лучах восходящего солнца. Вдали темнеют утесы, а за ними – берега Тасмании, очерченные лиловой тенью.

Краем глаза Ева замечает что-то у побережья. Это Сол. Надев ласты, он заходит в воду и как будто сливается с ней, отталкивается вперед мощными движениями. Доплывает до середины бухты и там, раскинув руки в стороны, просто покачивается на поверхности.

Спустя пару минут он ныряет и исчезает под водой, словно его и не было.

Ева смотрит.

Время тянется медленно.

Конечно же, Сол вынырнет, но на душе все равно беспокойно.

Уже двадцать секунд. Или даже тридцать?

К горлу подкатывает комок, в мыслях вспениваются бурные воды Атлантики. Оранжевая шлюпка. Шум вертолета.

Во рту пересохло. Ева не отрывает взгляд от того места, где скрылся Сол. Он обязательно выплывет, он должен. И все же сердце стучит отчаянно.

Не раздумывая, Ева вдруг срывается с места и бежит к берегу. С каждым шагом она мысленно возвращается на тот декабрьский пляж в Дорсете, где ветер вздымает песок, где дикий морской пейзаж кажется унылым без Джексона.

Ева останавливается у самой кромки воды, тяжело дышит. Солнце отражается от воды, заставляет щуриться. Где же Сол? Поверхность зеркально ровная – даже ряби не видно.

На теле выступает пот. Получится ли доплыть до него? Или лучше позвать на помощь? Хотя кто здесь услышит…

Вспоминается и другое: полицейский с рацией, толпа людей в ожидании, спасательная шлюпка кружит в бушующем море.

И вдруг посередине бухты – какое-то движение. Сол прорывается сквозь поверхность: вода стекает с лица, он шумно глотает воздух.

От напряженных мышц дрожь расходится по всему телу, колени подкашиваются. В голове крутится лишь одна мысль: «Это не Джексон».

Вернувшись на берег, Сол замечает Еву: та стоит у воды, какая-то взвинченная. Он снимает маску, ласты, протирает лицо от соленой воды.

– Все нормально?

Ева поспешно кивает. Вдохнув, спрашивает:

– Хорошо понырял?

– Вода отличная.

Ева оглядывает бухту.

– Тут тихо.

– Ага, изредка только проплывает рыболовный катер или кто-нибудь на байдарке.

Молчание. Высоко парит чайка, ее белые крылья подсвечены солнцем. Они оба следят за птицей: вот она снижается, подлетает совсем близко к воде.

Сол нервно переступает с ноги на ногу.

– Как хижина, нормально спалось?

– Да, очень удобно, – выдает Ева банальный ответ.

– Ну и хорошо.

– Спасибо, что помог.

– Да не за что.

Оба осторожно обходят тему, которую так боятся затронуть: Джексон.

– Я скоро освобожусь и подвезу тебя до машины, ладно?

– Спасибо, – кивает Ева.

– Куда дальше поедешь?

– В Хобарт, наверное. Может, попробую встретиться с кем-нибудь из давних друзей Джексона. Что-нибудь придумаю, – улыбается она, показывая свою решимость, хотя взгляд говорит о другом.

Представив, как Ева колесит по Хобарту и расспрашивает людей о Джексоне, Сол понимает, что это не лучшая идея. Вода помогла ему расслабиться, но теперь в теле снова появляется напряжение, сдавливая виски.

Сол глядит в сторону хижины. Здесь, на Уотлбуне, никто, наверное, уже и не помнит Джексона, ведь он не бывал на острове с пятнадцати лет. Однако в Хобарте его знают.

Через какое-то время Сол говорит:

– Хижина пока свободна, можешь остаться, если хочешь.

Ты как-то спросила, из-за чего мы с Солом поссорились, и я рассказал. Но не всю правду.

В тот момент я брился: аккуратно наносил пену на подбородок и раздумывал, как мне лучше ответить.

– Как-то на день рождения, – начал я, и сердце бешено застучало, – я решил позвать всех на барбекю у обрыва недалеко от дома. Обычно я ничего такого не устраивал, но в тот год хотел пригласить… одну девчонку. Она была для меня особенной, и я думал познакомить ее с друзьями.

Проводя бритвой по щеке и натягивая кожу у губ, я продолжил:

– Сол заявился поздно – и пьяным, – но я был рад, что он пришел. Приобняв брата за плечо, я подвел его к костру – там стояла та девушка. Он еще и слова не проронил, а я уже знал: сейчас он пустит в ход свои чары. По одному его взгляду было понятно.

– Серьезно? – осторожно спросила ты, следя за моим лицом в зеркале.

Я мрачно усмехнулся.

– Сол ничего не мог с собой поделать, он словно каждую был обязан заполучить. Чуть позже тем вечером он обхаживал ее прямо у меня на глазах – будто хотел, чтобы я все видел. Будто ему было плевать на брата.

– Мне жаль.

Я пожал плечами. И постарался говорить бодрым голосом.

– Может, оно и к лучшему. Сол продолжал встречаться с ней, а я в итоге на пару месяцев уехал из Тасмании.

– Это тогда ты отправился в Южную Америку?

– Ага. Побывал в Чили и Перу, потом в Бразилии. Занимался серфингом, исследовал природу, даже нашел работу – прорубал просеки – и в Бразилии купил себе мотоцикл. Хорошее было время, оно пошло мне на пользу.

– А потом, когда ты вернулся?

– Сол переехал с ней на северную часть острова, я жил на юге… Мы не виделись.

– Они и сейчас вместе?

– Нет. Уже нет.

– И ты не можешь простить его?

Я отложил бритву и, опустив голову, схватился за край раковины.

– Он лжец, ему нельзя доверять.

Ты подошла и нежно погладила рукой по спине. Будто пыталась забраться внутрь меня и унять боль, которая, как я думал, давно утихла.

Я выпрямился и поймал твой взгляд в зеркале.

– Как думаешь, Ева, люди меняются? Они способны измениться?

Наверное, тебя изумило, что я сказал это с таким чувством. Ты убрала руку и ответила:

– Конечно. Люди меняются.

Но вот что пугает меня: вдруг это не так?

Глава 8

Слушая маму, Ева меряет шагами хижину. Улавливает слова «ультразвук», «срок», «триместр» – все это ассоциируется с работой, но никак не с собственной беременностью.

Она останавливается у тонкой стеклянной рамки с фотографией, которую взяла с собой из Англии. Снимок сделан прошлым летом, на джазовом фестивале в стиле 1920-х годов в Лондоне. На Еве легкомысленное платьице с заниженной талией, волосы украшены ободком с бисером; Джексон обнимает ее и, смеясь, слегка касается своей черной шляпы. Позади ярко светит солнце, они оба загорелые, счастливые и влюбленные.