Герд Фукс - Час ноль

• Название: Час ноль
• Автор: Герд Фукс
• Издательство: Радуга
• Жанр: Современная проза
• Год: 1984

Действие нового романа Герда Фукса происходит на западе Германии в 1945–1949 гг. Автор показывает, как местные заправилы, процветавшие при гитлеровской диктатуре и на короткое время притихшие после ее падения, вновь поднимают голову. Прогрессивно настроенные жители деревни постепенно приходят к выводу, что недостаточно было просто победить фашизм — необходимо и дальше продолжать борьбу за демократию и справедливость, за полное преодоление позорного нацистского прошлого.

---

Кранц узнал об этом от брата. Он шел к Эрвину Молю: они пригласили его на ужин. А брат возвращался со смены. Увидев Кранца, он засмеялся. Впервые с тех пор, как Кранц выехал, брат смеялся, увидев его.

— Ну, как тебе нравится? — спросил он. — Община продала Цандеру древесину. В понедельник он нанимает людей. Что, неужели ты этого не знал? И Эрвин тебе ничего не сказал? Да ведь он уже целую неделю ведет переговоры с молодым Цандером. — Эвальд Кранц рассмеялся.

— Если б ты знал, над чем ты смеешься, — сказал Кранц.

— Над выражением твоего лица, — воскликнул Эвальд Кранц.

— Над своей нищетой ты смеешься, вот над чем.

— Ты все прекрасно понимаешь, — сказал Эвальд Кранц. — Жаль, что тебе не разрешают больше проводить денацификацию. Это была роль словно специально для тебя. Ты сидишь, а мы стоим перед тобой. Мы грешники, а ты судья.

Кранц зашагал дальше. Видимо, Эрвин собрался сообщить ему эту новость сегодня, поэтому и пригласил. Внезапно Кранц повернул назад.

Но передумал. Пусть все-таки Эрвин сам расскажет ему об этом.

Ему открыла Эльфрида. Они сразу поняли, что он уже все знает.

— В совете общины все висело на волоске, — сказал Эрвин.

— И поэтому дело обстряпано втихомолку, — возмутился Кранц.

— Нам нужна работа, — возразил Эрвин.

— Да вы бы хоть сели, — предложила Эльфрида. — И не глядели бы так друг на друга.

— Нам нужна работа, а он, видите ли, надулся как индюк, — бросил Эрвин.

— Не смей так говорить с ним! — вдруг закричала Эльфрида. — Если бы не он, ты сегодня здесь не сидел бы. Кто вытащил тебя из каменоломни, кто тебя кормил, пока ты снова не смог держаться на ногах?

— Мы восстановили Цандеру фабрику, — сказал Кранц. — Теперь он получает ее от нас в подарок. Но самый большой подарок преподнес ему ты. Как ты думаешь, что еще они с нами сделают?

— Бог мой, да вы же друзья! — воскликнула Эльфрида. — Вспомните все эти годы.

— Я ухожу, — отрезал Кранц.

В понедельник все они стояли в машинном зале перед стеклянной конторкой, в которой сидел Цандер, покорно встали в хвост и дожидались, пока до них дойдет черед. Все молчали. Очередь медленно продвигалась. Выходящие из конторки поспешно удалялись, а новые, входившие туда, теряли дар речи.

Кранц тоже стоял в очереди.

— Ну, вот мы снова вместе, — сказал Цандер, когда он вошел. — При первом же удобном случае я вас вышвырну, вы это знаете.

— Конечно, — ответил Кранц.

— Как только фабрика начнет работать, я удалюсь на покой. Моему сыну кажется, что он умнее всех, но ему еще придется понять, что всегда найдутся два-три таких человека, которых он не сможет купить.

— Именно так, — согласился Кранц.

— Последние дни вам было нелегко. Я часто вспоминал вас, — сказал Цандер, ухмыляясь.

— Могу себе представить.

На следующий день Кранц встретил Ханну.

— Я все равно уеду отсюда, — сказал он, — Не сразу, конечно, но скоро. Сначала я снова получу налоговую карточку, а потом уже уволюсь по собственному желанию. Вы были в Гамбурге? Я слесарь. Знаете, сколько зарабатывает слесарь? И я никогда не буду никем другим, только слесарем. Поехали со мной? — Он рассмеялся. — Я слишком долго прожил в этой деревне. Я слишком долго прожил у матери. Конечно, партия захочет, чтобы я остался здесь. И, несмотря на это, я уеду. Одни мечтают хорошо пожить, другие мечтают о хорошей жизни. Поехали со мной? Здесь ты сможешь стать разве что преуспевающей владелицей экспедиторской фирмы. Ну, что скажешь? — Он опять рассмеялся. — Хаупт тебе не подходит. Он сводит тебя с ума, чтобы не сойти с ума самому. У меня здесь был друг, его зовут Эрвин Моль. Но вчера он уехал. Просто смылся. Ничего не сказав. Я пришел к нему, а его нет. Взял и уехал. Смешно, правда?

— Ну что ж, — сказала Ханна, — всего хорошего. Будь счастлив. Я в самом деле желаю тебе счастья.

У нее тоже состоялся разговор со старым Цандером. Она заговорила с ним возле почты.

— Совсем недавно я вспоминала вас, — сказала она. — Речь шла о вашей коллекции оружия. Видимо, знаменитая коллекция. А разговор начался с того, что мой знакомый показал мне охотничье ружье, трехстволку, старинную, прекрасно отделанную серебром.

Ханна описала любимое ружье Цандера, охотничье ружье его деда, которое подарил ей на прощанье Уорберг.

— Расскажите-ка об этом поподробнее, деточка. Как выглядело ружье? Трехстволка, говорите?

— Я бы все равно в ближайшее время зашла к вам, — сказала Ханна. — Сейчас, знаете, я собираюсь восстановить нашу фирму. А вы тоже возобновили производство, вот я и подумала, быть может…

— Так, значит, трехстволка? — переспросил Цандер. — И вы полагаете, можно что-то сделать?

— На определенных условиях, конечно, — сказала Ханна. — Собственно говоря, я в этом уверена.

— Знаете что, зайдем в кафе «Рыцарь». Быть может, там найдется что-нибудь выпить. И спокойно поговорим обо всем.

В результате Хаупт в ближайшие недели все чаще не заставал Ханну дома, заглядывая к ней без предупреждения.

Загадка разрешилась, когда однажды вечером он позвонил к ней в дверь. В это время в ворота въехал грузовик с выключенными фарами. За рулем — Ханна. В брюках и свитере. Рядом сидели двое мужчин. Она вылезла из кабины.

— Что ж, видимо, придется все тебе сказать, — бросила она. — Пошли.

Ханна привела его на склад, наполовину заставленный упакованной и готовой к отправке мебелью. Все, что производилось на мебельной фабрике, она вывозила по ночам на склад. Она делала это по ночам, чтобы никто не знал точно, куда увозят мебель. И хранила у себя на складе. Цандер же не настолько был глуп, чтобы продавать свой товар за обесцененные рейхсмарки. Наступят ведь когда-нибудь лучшие времена, и деньги снова будут кое-что стоить. Точно так же и Ханна не принимала к оплате за транспортные расходы и хранение мебели на складе рейхсмарки, но хотела получать известную долю товара. И когда пришел день «х», у нее уже накопилось достаточное количество спален, кухонных шкафов и раздвижных столов.

— Но обещай держать язык за зубами.

Утрата всей коллекции оружия не так огорчила Фрица Цандера, как утрата этой трехстволки, и когда Олаф Цандер принес всю коллекцию назад, то оказалось, что без этого экземпляра она ничего не стоит. Трехстволка — это было нечто больше, чем просто ружье, это был символ, частица цандеровской семейной истории.

Дело в том, что Цандеров было всего четверо: американский Цандер, благочестивый Цандер, старый Цандер и молодой Цандер. Вот разве что старого Цандера называли так уже в двадцать пять, а молодого молодым еще в сорок. Американский Цандер был тот самый Никлас Цандер, который в 1849 году вместе с женой и годовалым сыном уехал из деревни. В 1870 году он вернулся: в двух колясках, с женой и сыном, к тому времени уже двадцатидвухлетним парнем, девятнадцатилетней креолкой и чернокожим рабом. В первый же день он снял все комнаты в «Почтовом дворе», на следующий день устроил грандиознейшую охоту на всем Хунсрюке, на третий день пил на брудершафт с лесничим Шуфом, к тому времени семидесятилетним, затем пригласил архитектора и заказал ему проект виллы, а сам основал мебельную фабрику.

Первые две недели вход в гостиницу «Почтовый двор» постоянно осаждала толпа любопытных. Только после того, как патер Файт разъяснил все в своей воскресной проповеди, люди успокоились. Патеру это было сделать просто, ведь Никлас Цандер отнюдь не умалчивал, как он добывал деньги в далекой Америке. Он был ковбоем, он продавал билеты на Южной Тихоокеанской дороге. Читал проповеди и дергал больные зубы. Но самым прибыльным его занятием и краеугольным камнем будущего богатства было ограбление банков. Делал он, видимо, это столь умело, столь остервенело, что сын его от ужаса стал квакером.

И если Никлас Цандер был самым бессовестным и одновременно самым жизнерадостным человеком в деревне, то его сын, бесспорно, был самым благочестивым. Он примкнул к сторонникам евангелической церкви, и даже самая фанатичная богомолка должна была признать, что такой сын искупает грехи отца. Это был высокий, худой — кожа да кости — человек, который не только сам искупал грехи отца, но и работников своих заставлял искупать отцовские грехи — тяжелым трудом. Поэтому многие жители деревни охотнее уходили в ночлежки при саарских шахтах, чем нанимались к благочестивому Цандеру. И фабрика Цандера нельзя сказать, чтоб процветала. Пока в душную грозовую ночь не загорелась. Страховка составляла значительную сумму, незадолго до этого ее еще предусмотрительно увеличили, так что в самый короткий срок фабрика Цандера была отстроена заново, на этот раз с современным оборудованием и с использованием последних достижений в мебельном производстве. Американский Цандер весело смеялся, а сын пожертвовал крупную сумму на давно уже намеченный к сооружению памятник жертвам войны 1870–1871 годов.