Варткес Тевекелян - За Москвою-рекой. Книга 2

• Название: За Москвою-рекой. Книга 2
• Автор: Варткес Тевекелян
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1966

Вторая книга романа «За Москвою-рекой» В. Тевекеляна охватывает насыщенный большими событиями период жизни нашего общества (1962–1965 годы).

Перестройка работы промышленности на новой основе влечет ломку старых привычек и навыков, порождает новые конфликты и столкновения характеров.

Рядом с замечательными людьми, уже знакомыми читателю по первой книге, такими, как Алексей Федорович Власов, Сергей Полетов, Леонид, Милочка, в романе выведены новые персонажи, в их числе и дельцы, любители «красивой» жизни.

События в романе развиваются на острой сюжетной основе, в процессе борьбы раскрываются характеры действующих лиц.

«За Москвою-рекой» — это книга о наших современниках.

---

— Что, что могло случиться? Как Леня дошел до этого?

— Кажется, виноват я, — сказал Сергей.

Милочка с недоумением посмотрела на мужа.

— При чем здесь ты?

— Сегодня я разругал его…

— За что?

— За многое… Я выложил ему все, что думаю о той женщине, с которой он познакомился в метро. Сказал, что видел ее в обществе Никонова… Вот тебе результаты воспитательной беседы!

— Господи, в кого он? У нас в семье пьяниц не было!..

— Будет тебе, какой он пьяница? Смалодушничал парень, и все. Завтра он на водку и смотреть не захочет. А как старик отреагировал? — Сергей кивнул головой в сторону большой комнаты, где за занавеской жил Иван Васильевич.

— Защищал его, как и ты!.. С кем, говорит, не бывает. Сегодня папа очень возбужден, — получил письмо из Текстильпроекта. По-моему, ответ на свою заявку. Помнишь, папа послал туда свой проект организации механических мастерских при текстильных фабриках?

— Что же в письме?

— Не говорит. Письмо спрятал под подушку и ничего не сказал, хотя, судя по его настроению, ответ благоприятный.

За вторым стаканом чая Сергей спросил у жены, не забыла ли она, что и в яслях, и в детском саду в воскресенье родительский день.

— Конечно, не забыла!

— Куда ты собираешься — в ясли или в детский сад?

— Ну чего ты дипломатничаешь? Я ведь знаю — тебе хочется поехать в детский сад. Ну и поезжай!

— Хорошо, только ты приготовь гостинец! Может, в кино пойдем?

— Какое там кино? Не можем мы оставить Леонида без присмотра.

— Ничего с ним не случится, — проспит до утра. В случае чего батька присмотрит.

— Нет, Сережа, в кино я не пойду.

— Пойдем хоть погуляем, подышим свежим воздухом.

— Выходи, я переоденусь и догоню тебя.

В большой комнате Сергея окликнул Иван Васильевич, и когда он зашел за занавеску, старик длинными обрубками, напоминающими клешни, достал из-под подушки письмо.

— На, почитай…

Сергей быстро пробежал глазами напечатанное на пишущей машинке письмо.

— Замечательно, Иван Васильевич! — сказал он. — Значит, есть порох в пороховницах!

— Выходит, есть! — ответил тот, радуясь как ребенок. — Ты читал приписку внизу? «Следуемые вам деньги переводим по почте». Дело, конечно, не в деньгах. Но ведь если бы моя работа не пригодилась, не стали бы платить. Не так ли, Сережа?

— Разумеется, кто станет платить за ненужную работу, — ответил тот и торопливо вышел в палисадник. У него перехватило дыхание и слезы навернулись на глаза…

Следом за ним из дома вышла Милочка в простеньком штапельном платье. Глядя на тонкий ее стан, на свежие щеки, никто бы не сказал, что она мать двоих детей.

Сергей подошел к ней, тихо сказал:

— Не зря все-таки я за тобой столько лет ходил! Красивая ты…

— Нашел красавицу! Я уже старуха…

— Если бы все старухи выглядели, как ты, косметологам нечего было бы делать. Закрылась бы целая отрасль промышленности, разорились бы крупнейшие фирмы и, возможно, наступила бы эпоха всеобщего кризиса.

— Я рада, что у тебя хорошее настроение.

— С тобой у меня всегда хорошее настроение.

Некоторое время они шли молча.

Вечер был по-летнему теплый, светлый.

— Удивительно все-таки, — заговорил Сергей, отвечая на собственные мысли, — стоит человеку поверить, что он еще кому-то нужен, как он сразу меняется, даже будто моложе становится!

— Это ты о ком?

— Об Иване Васильевиче, об отце твоем. Кажется, худшего положения, чем у него, не придумаешь, а ведь он хочет работать, приносить пользу. Получил бумажку, в которой написано, что его предложение дельное, что оно будет использовано… Ты бы видела его лицо, когда он показывал мне письмо из Текстильпроекта!..

— Жалко мне его, — сказала Милочка. — Временами он замыкается в себе, часами молчит… А иной раз ведет себя так, словно ничего с ним и не случилось, — шутит, смеется, играет с детьми… Нет, не могу простить маме, что она так жестоко, так бесчеловечно поступила с ним!

— А вот Леонид думает иначе. Говорит, что мать при всех обстоятельствах остается матерью. И каждый месяц посылает ей деньги… Наверное, это великая вещь — уметь прощать людям их слабости, — сказал Сергей.

— Ну нет, не всякую слабость можно простить.

Зажглись фонари. Из парка доносились звуки танцевальной музыки.

— Пошли в парк, — предложил Сергей. — Давно не были.

— Что ты! — Милочка замахала руками. — Забыл, в каком состоянии мы оставили Леню. Да и мне хочется лечь пораньше… Если бы ты знал, Сережа, как я устала!

— Еще бы, мать большого семейства. Да еще школа. Знаешь что, пока ребята за городом, езжай куда-нибудь отдыхать. Купим путевку в дом отдыха под Москву или, еще лучше, на юг, к морю.

— Интересно, как я оставлю вас, троих мужчин? Вы такого тут натворите!

— Ничего, не пропадем, не бойся! Мы с Леонидом можем обедать в столовой комбината, а бате будем стряпать дома.

— Да уж вы настряпаете!.. Никуда я не поеду…

Дома Леонид, посапывая, спал на диване. Рядом с ним сидел в кресле-коляске отец…

Утром Леонид поднялся с трудом. Ему было стыдно, скверно, трещала голова.

Сергей позвал его завтракать.

— Что ты, я на еду смотреть не могу…

В метро, куда они спустились вдвоем, Леонид быстро прошел мимо третьего вагона. Сергей ни о чем не спросил его.

Из дневника Сергея Полетова

6 июня 1964 года

Вести дневник регулярно никак не удается, — нет свободного времени. А хочется. Раскроешь потом тетрадь, и воскресают перед глазами «дела давно минувших дней», — словно вновь их переживаешь. По моим дневникам, наверное, можно написать историю нашего комбината со времен Великой Отечественной войны. Что ж, может быть, такая история и будет когда-нибудь написана…

Конечно, сейчас смешно читать старые записи, еще школьные, наивные, подробные, а иногда и бестолковые… Сейчас писать подробно некогда, физически не хватает времени. Как говорят ученые люди — события отражены. Интерпретации почти нет. А если без шуток — жаль, очень о чувствах, о настроении поговорить хочется. Иногда.

Уже поздно, двенадцатый час ночи. Милочка, подложив руку под щеку, спит. Это ее любимая поза. А мне спать не хочется.

Сегодня случилось нечто такое, о чем грех не писать.

Мы собрались на прогулку, когда Милочка сообщила мне, что Иван Васильевич получил какое-то письмо из Текстильпроекта и спрятал его под подушку. Потом сам Иван Васильевич дал прочитать мне это письмо. Он весь так и сиял.

Я, конечно, сделал вид, что вижу письмо впервые. А составляли его в Текстильпроекте под мою диктовку…

Речь шла о работе Ивана Васильевича, о проекте образцовой механической мастерской при текстильной фабрике. Он ведь по специальности инженер-механик. Мы ему не мешали, были рады-радехоньки, что он чувствует себя необходимым людям. Как ни трудно было ему с чертежами, старик довел свой проект до конца и послал его в Текстильпроект. Я-то знал, что Иван Васильевич здорово отстал и слабо себе представляет современную текстильную фабрику, — он ведь нигде не бывал с самого начала Отечественной войны. А ведь все его надежды были связаны с этим проектом. Я поехал в Текстильпроект и рассказал все начистоту начальнику, Ивану Архиповичу, благо он оказался человеком душевным и отзывчивым. Он понял меня с полслова.

— Я продиктовал секретарше письмо — положительный ответ на заявку И. В. Косарева — и попросил ее послать вместе с письмом тридцать рублей (деньги у меня были с собой) как аванс.

Сегодня, видя радость старика да и Милочки, я не жалел о своем обмане…

7 июня

Не успел вчера закончить запись в дневнике. Было поздно — я лег спать.

Мы долго говорили с Милочкой о житье-бытье. Я предложил ей поехать к морю, отдохнуть. Но она решительно отказалась. Да и как она могла поступить иначе, — не на кого оставить дом, все-таки двое детей и отец.

Временами мне бывает обидно за Милочку, — какую тяжесть мы взвалили на ее плечи. Разумеется, она никогда не жалуется, даже вида не показывает, что ей тяжело, но от этого мне не легче. Я-то знаю, каково ей. Она постепенно превращается в домашнюю хозяйку, а человек она способный и к детям подход имеет, ребятишки в школе ей доверяют, любят ее. Обидно, а что придумать — не знаю…

20 июня

Вот и лето. В этом году оно наступило рано. Под нашим окном давно зацвела сирень, посаженная еще моим отцом. Не сирень — гигантский куст, так она разрослась. В прошлом году у нее появились признаки дряхлости, — засохли ветки, да и цветы стали помельче. Я всерьез занялся сиренью, обрезал засохшие ветки, отрубил одеревеневшие корни, вырыл под деревом большую лунку, положил туда много удобрений, даже навоз и костяную муку, — словом, спас от гибели. Это ведь не просто сирень — это память отца.