Александр Арбеков - Девушка, которая, якобы, не умела любить

• Название: Девушка, которая, якобы, не умела любить
• Автор: Александр Арбеков
• Жанр: Героическая фантастика

Настоящее произведение является третьим из серии, состоящей из пяти отдельных и независимых друг от друга фантастических романов, собранных под общим названием «Квинтет. Миры». О чём роман? Как всегда о необычных событиях, внезапно произошедших в жизни главного героя, самого обычного и заурядного человека. Вас ждут неожиданные события, существа иного мира, драки, перестрелки, кровавые поединки, смерти и воскрешения, интриги и интрижки, и конечно же, неожиданный финал. А кроме всего этого, по доброй старой традиции автор поведает вам историю непонятной, страстной, переменчивой и всепобеждающей любви.

---

— А вот то! Я хочу сразиться с вами, Первый Великий Господин Четвёртого Мира!

— Вы уверены? — усмехнулся Ард и покрутил меч, как пёрышку, в своей толстой, крепкой и сильной волосатой руке. — Я Вас предупреждаю об опасности сего действа. Это не ментальный, не энергетический уровень. Это вполне реально, натурально и серьёзно.

— Абсолютно уверен я в себе, и через несколько минут будете вы немощным, опозоренным и убогим рядом с моим мечом. Приступим, уважаемый Господин Ард? — ухмыльнулся я и подчёркнуто медленно достал из ножен свой меч. — Начнём?

— Господин, может быть, не стоит? — робко спросила Альба.

— Этот бой я посвящаю тебе, моя волнующая прелесть!

— Как-то очень быстро я стала Вашей прелестью, Господин, — порозовела женщина.

— А зачем затягивать сладостно-приятный процесс? Затягивать следует процессы неприятные и не сулящие позитивных перспектив. О, моя милая, великолепная и неподражаемая девочка!

— О, мой повелитель! Ваши слова тревожат и волнуют мою душу!

— Давай перейдём на «ты». Собственно, я это уже сделал.

— Давай!

— Я уже чувствую нежную и шелковистую кожу твоей попки под своими пальцами.

— О, я изнемогаю от предчувствия нашей встречи!

— Я трепещу, моя милая! Я ощущаю жар твоих губ!

— А я — твоих!

— Господа, я вам не мешаю? — встрял в нашу страстную беседу Ард. — Всё-таки у меня масса проблем и дел. Так, состоится поединок или нет?

— Конечно, состоится! — я небрежно положил меч на плечо и поцеловал невесомую ручку Альбы. — До свидания, моя радость.

— Да нет! Я останусь здесь! А вдруг что случиться?!

— Ну, успокойся! Ну, что со мною может случиться?

— С моим мужем кое-что случилось! Я никуда не уйду! А кроме этого, не забывай, что поединок посвящён мне, — усмехнулась женщина. — Я должна воочию его созерцать.

— Ну, хорошо. Начнём, Великий Господин?

— Начнём.

Я принял боевую стойку, Ард последовал моему примеру, а потом решительно бросился на меня. Мечи скрестились, сталь встретилась со сталью. Мой противник фехтовал очень искусно и мастерски. Его клинок порхал, как бабочка, пытаясь поразить меня по всем направлениям. Я маневрировал, уклонялся, ускользал и, в свою очередь, периодически нападал, ища брешь в защите Арда, но она пока была безукоризненна и безупречна.

Но, наконец, мой соперник стал уставать. Он тяжело дышал и двигался уже не так легко, как в начале поединка. Всё-таки сказывалась разница в возрасте и в весе. Если в борьбе сумо, например, он играет подчас очень большое значение, то в фехтовании лишний вес только вредит.

Я терпеливо ждал, пока Ард устанет до такой степени, когда силы стремительно станут покидать его. А пока я, контролируя дыхание, легко крутился, вертелся, подныривал, уходя от ударов, наносил ответные, но они не достигали цели. Да, такого умелого и мощного соперника я ещё не встречал. Ничего, ничего! Сейчас его дожму!

Я сделал несколько отвлекающих движений, а потом совершил свой коронный трюк: выбросил левую руку вверх перед лицом противника, отвлекая его внимание, кувыркнулся вправо, оказался позади Арда и мгновенно зафиксировал свой меч между его ног, перед этим распластав хламиду врага на две части. Великий Господин поражённо замер.

— Сдаётесь?

— Да! — последовал хриплый ответ. — Однако, Вы Мастер! Ещё никто и никогда не побеждал меня!

— Может быть… Может быть я и мастер, но есть единый закон на все времена и пространства.

— И каков же он?

— На каждого мастера всегда найдётся более искусный мастер!

— Согласен…

Я положил меч на пол, вытер пот со лба, подошёл к Альбе, застывшей в немом восторге, обнял её и поцеловал в пухлые губки, раздвинул их языком и проник им в горячий рот женщины. Она затрепетала, прижалась ко мне всем телом и застонала.

— Кхе, кхе, кхе… — кашлянул Ард.

— Всё, Господа! Пора нам отдохнуть и привести дела в порядок, — весело произнёс я, с трудом отрываясь от Альбы. — Дорогая, надеюсь, мы скоро встретимся. Господин Ард. Не теряйте больше свой Сгусток. Подумайте о причинах его исчезновения, поразмышляйте о жизни и о судьбе, попытайтесь понять, что сделали не так. Попросите прощения у тех, кого обидели. Поставьте, наконец, свечку в храме. Помолитесь. Возможно, Бог и есть. Кто его знает. Ну, и ещё…

— И что ещё?

— Обязательно дополнительно позанимайтесь фехтованием.

— Спасибо, Величайший Господин! Последую Вашим мудрым и своевременным советам, — светло и чисто улыбнулся Ард, и низко поклонился мне.

— Ну, что же… Пора и честь знать. Пока, пока! — поклонился я в ответ, потом усмехнулся, напрягся и через пару-тройку секунд очутился в своей квартире, которая была пуста и стерильно чиста.

ГЛАВА 27

Воображение правит миром.

Наполеон 1 Бонапарт.

Я, не торопясь, шёл по заснеженной улице и любовался соснами и елями, запорошенными пока ещё девственным снегом. Была суббота. Мой любимый день. Солнце стояло в холодном и чуть мутном зените, с трудом пробиваясь сквозь пасмурную дымку. Мороз был слабым, но достаточно решительный восточный ветер усиливал его, создавая иллюзию довольно суровой, мрачной и беспробудной зимы.

Да, пора зайти в какое-то заведение, чтобы согреться, выпить, поесть, расслабиться, подумать. Я оглянулся вокруг. От своего дома я отошёл достаточно далеко. Места были мне абсолютно незнакомыми. Здесь я ранее ещё никогда не бродил. Какие-то проулки, закоулки и тупики. Задумавшись, я свернул с центральной улицы и оказался в старой части города. Серые, слегка, и очень грязные дома, улочки с покорёженным асфальтом и с мусором, Они, истерзанные временем, непогодой и равнодушием, взывали к сочувствию и к переменам. Ни одного прохожего. Тишина и пасторальный покой.

Правильно! Зачем кому-то сейчас бродить туда-сюда, когда в квартире более-менее тепло и очень уютно!? Смотри бессмысленно телевизор с его глупыми и смешными программами. Или скачай с компьютера какой-нибудь свежий фильм без осточертевшей рекламы. Мне всегда было непонятно, — а кто её, собственно, смотрит?! Мне лично кажется, что уже давно никто и нигде. Ну, может быть, пару-тройку ничего не понимающих и парализованных дедушек и бабушек?

Эх, суббота! Конечно, сейчас самый лучший выход для обывателя, — это, не торопясь, потягивать пивко, винцо или водочку, а то и коньяк или виски, ну, на худой конец пить чай или кофе!

— «Милый! — услышал я голос Милли в мозгу. — Как ты?».

— «Возможно, кто-то читает какую-нибудь книгу… Ха, ха, ха! А какую? Ну, конечно! Кого можно ещё более читать, как не произведения этой великой когорты гениальных романисток современности, неиссякаемых и неистощимых творцов детективного жанра! О, какие могут быть «Братья Карамазовы», «Война и мир», или, хотя бы, «Тихий Дон», или, не дай Бог, «Дон Кихот», или Ремарк, или Хемингуэй, или рассказы Чехова?! Да вы что!?».

— «Любимый!», — раздался панический голос Милли.

— «Кстати, я абсолютно уверен, что эти бабы прекрасно понимают, что всего лишь тешат своё самолюбие и удовлетворяют свои амбиции в результате так называемого творчества. Ну, кто вспомнит о них и о их произведениях через сорок дней после их смерти?! А то и через семь!?».

— «Милый!».

— «Ты знаешь, я как-то попытался почитать романы, принадлежащие перьям двух из этих дам, ну, той, которая толстая, и той, у которой пудели».

— «Дорогой, успокойся же! Ну, что ты в них вцепился?!».

— «О, как они меня все достали!!!».

— «Я тебя понимаю!».

— «Самое интересное, что ничего гениального, весомого и мощного они не напишут! Так вот, как я уже сказал, как-то, чисто ради интереса, попытался я прочитать книжки этих, так называемых, писательниц. Понятно, что они никудышны и смешны. Но, самое ужасное заключается в том, что эти дамы, находясь на поверхности восприятия действительности, истово уверены и убеждены, что они талантливы!».

— «Дорогой, ну отцепись же ты, наконец, от бедных женщин!».

— «А вот, спускаясь в её глубину, они прекрасно осознают свою убогость и бесталанность!».

— «Убогие, не убогие, но им вручаются всяческие премии, имеют они, однако, миллионы, «Мерседесы», «БМВ», и роскошные особняки, вкупе с банями и бассейнами», — усмехнулась Милли. — «А что имеешь ты?».

— «Душу, страстную любовь к тебе, ну и кафедру, лабораторию, квартиру и очень многого ещё чего имею с некоторых пор!», — возмутился я.

— Ах, прости. Произнесла, вернее, ляпнула, не думая, — нахмурилась Милли, как всегда внезапно возникнув из воздуха. — Я же ведь до сих пор отношусь к тебе, как к обычному человеку.

— Оставим эту тему. Вернёмся к другой.

— И к какой?

— Ну, к той и о том, что я попытался прочитать недавно пару романов новоявленных и, несомненно, гениальных писательниц тысячелетия. Я подозреваю, что имена авторов будут прославленны в веках и навсегда!