Александр Арбеков - Девушка, которая, якобы, не умела любить

• Название: Девушка, которая, якобы, не умела любить
• Автор: Александр Арбеков
• Жанр: Героическая фантастика

Настоящее произведение является третьим из серии, состоящей из пяти отдельных и независимых друг от друга фантастических романов, собранных под общим названием «Квинтет. Миры». О чём роман? Как всегда о необычных событиях, внезапно произошедших в жизни главного героя, самого обычного и заурядного человека. Вас ждут неожиданные события, существа иного мира, драки, перестрелки, кровавые поединки, смерти и воскрешения, интриги и интрижки, и конечно же, неожиданный финал. А кроме всего этого, по доброй старой традиции автор поведает вам историю непонятной, страстной, переменчивой и всепобеждающей любви.

---

— Ну, он, вообще-то, очень необходим.

— Кому?

— Всем. И людям, и нам, нелюдям, для поддержания Общего Баланса и Великого Равновесия!

— Наплевать мне на ваше Равновесие! — злобно произнёс я. — Более того, поведаю одну страшную тайну.

— Какую? — напрягся Серпент.

— Плевать мне на него с самых заоблачных вершин!

— Господин Альтер!

— Я вам не господин и не Альтер!!! — заорал я. — Существует на этом свете человек под простым русским именем Александр. Или под греческим… Умный, тихий, спокойный, в меру ленивый и самодостаточный! Какого чёрта вы, представители каких-то неведомых и непонятных мне Миров, вторглись в мою жизнь!? Я хочу благостно и спокойно лежать на моём любимом, мягком и великолепном диване! Я хочу пить пиво и плевать в потолок! Я хочу, чтобы мой член сосали пять, нет, десять аспиранток поочерёдно! Я хочу всего и сразу! И чтобы было вальяжно, беззаботно и уютно. И никаких Миров!

— Саша, ну, успокойся. Не нервничай ты так, — Милли прижалась ко мне тесно и мне стало очень жарко. — Я отныне всегда буду рядом с тобой. Я люблю тебя. Я никогда ещё не испытывала таких чувств. Я не та женщина, которая, якобы, не умеет любить.

— Хорошо… — облегчённо, но, всё равно горестно произнёс я. — Я тебя тоже очень сильно люблю. Не за твои умопомрачительные лодыжки, или за твою самую совершенную в мире жопу. Я тебя люблю за то, что ты есть на этом свете. Я тебя люблю за то, что ты дышишь одним со мною воздухом, за то, как ты смеёшься и горюешь, а подчас меня ненавидишь, а ещё за то, как ты смотришь иногда на меня.

— Почему же иногда? Я готова так смотреть на тебя всю жизнь!

— Величайший Господин!? — кашлянул Серпент.

— Сгинь! Неужели у тебя нет чувства меры и такта?!

Серпент сгинул и растворился где-то в пространстве. Милли весело рассмеялась:

— Дорогой, ты явно погорячился. Мой брат, конечно, не идеален, как, впрочем, и мы все. Но… Энергетический Сгусток действительно пропал и с этим что-то надо делать! Беда, беда…

— Наплевать!

— Как наплевать?! А я!?

— Что ты!?

— Но я, всё-таки, являюсь его частью, его дочерью! Если Сгустка нет, то я скоро прекращу своё существование!

— Ах, да…

— Ну же!

— Я должен подумать.

— О чём тут думать?! Я балансирую на грани бытия и небытия!

— Ну, побалансируй ещё чуть-чуть, — усмехнулся я. — Всё-таки, я должен подумать. Не так просто вернуть этот чёртовый Сгусток. Для меня это не впервой, но задача очень трудная.

— О чём тут думать! Я теряю энергию! — вдруг панически завопила Милли и ей вторил Серпент из каких-то далей.

— Ваша семейка ничего хорошего в мою жизнь ещё не принесла. Одни горести, разочарования и нереализованные желания испытываю и ощущаю я. Увы, увы…

— Да трахните же Вы, наконец, эту сучку! — возмутился Серпент, появившийся из ниоткуда..

— Что, прямо здесь и сейчас?

— Да!

— Ну, ты и гад! — изумилась Милли. — Оба гады!

— Вот видите, Александр, с кем Вам в течении ближайших нескольких тысяч лет придётся иметь дело? Я бы бросил эту бабу прямо сейчас и навсегда! И не вспоминал бы о ней никогда более.

— Как же можно забыть мою кралю несравненную ни с кем более чем в миллионах Миров!? — я нежно и страстно поцеловал Милли в её гладкую и упругую шейку. — Я — раб этой женщины, потому что её безумно люблю! И мне на всё наплевать, в том числе и на самого себя! Пусть всё катится к чёртовой матери! Только любовь права! Только она останется навеки! О, любовь!

— Я, конечно, Вас всецело и полностью поддерживаю в Ваших гениальных размышлениях, в кипении страсти и в оригинальных рассуждениях, Величайший Господин, — кашлянул Серпент. — Но проблема с исчезновением нашего Сгустка остаётся. Надо принимать немедленное и эффективное решение!

— А стоит ли?

— Стоит, хотя бы по одной причине.

— И что это за причина?

— Милли… Она, как уже было сказано ранее, порождение Сгустка Первого Мира! Она его частица! Милли просто исчезнет через некоторое время, как и мы все, Господа Первого Мира!

— Ну, да…

— Высочайший Господин! Всё в Ваших руках! Ведь Вы нашли и вернули назад сгусток четвёртого Мира?!

— Ну, вернул.

— Так повторите этот процесс в отношении нас!

— Хорошо, хорошо… — усмехнулся я. — Но у меня есть одно условие!

— Какое?!

— После того, как ваш Сгусток будет возвращён обратно, Милли должна будет предстать передо мною в костюме школьницы младших классов, с глобусом в одной руке и с искусственным, трепещущем и вибрирующим членом в другой. И чтобы гульфики были!

— Что!? — изумился Серпент.

— Ах, ты извращенец! Ах, ты, конченный и мерзкий импотент! — возмутилась Милли.

— Ну как можно меня называть конченным импотентом, когда я ещё ни разу не овладел тобою в обычной форме, любовь моя! — в свою очередь возмутился я. — Ну, что же это такое происходит!? Минет ни в счёт!

— Действительно, беспредел какой-то! — возмутился Луп, появившийся из неоткуда. — Милли! Ты уже всех достала! Сколько можно!? Потрахайся же, наконец, с нашим уважаемым и обожаемым Александром! Изнасилуй его до невозможного предела!

— А как же я могу с ним, наконец, потрахаться, когда вы все мне постоянно мешаете!? Какого чёрта ты, и именно ты, припёрся в этот дом!? А!? — возмутилась Милли.

— Я вхожу в группу поддержки.

— Что!?

— Ну, возможно, надо будет вовремя подать презерватив или бокал сухого красного вина, или зажечь свечи, или помахать веером.

— Что ты несёшь, якобы, Великий Воин Первой Ступени, Великий Господин Первого Внешнего Мира!? — прошипела Милли.

— Несу то, что способен донести! — взорвался Луп. — Ах, ты, сука неприкаянная! Ах, ты жалкая и одинокая стерва! Ах, ты…

— Позвольте мне прервать сей крайне содержательный, насыщенный злобой, диалог? — кашлянул я.

— Конечно, Господин Александр, — учтиво поклонился мне Луп.

— Ну, во-первых… Милли почему-то всё время с каким-то маниакальным упорством называет меня импотентом? Дорогая, ведь мы с тобою ещё ни разу не трахались по настоящему?!

— Милый! Если до сих пор ты, придурок, ни разу не трахнул такую обворожительную и умопомрачающую женщину, как я, то ты — конченный импотент!

— Но…

— Никаких но!

— Ну, хорошо… Ты где будешь мне отдаваться? На моём любимом диване, или на кровати в спальне, или, может быть даже, на ковре? И, не дай Бог, на холодных плитках в кухне или в ванной комнате?

— В туалете! На унитазе!

— И с этой циничной женщиной я думал прожить всю оставшуюся жизнь!? Горе! Горе мне!

— Люблю тебя, — улыбнулась Милли. — Хоть ты и придурок.

— Люблю тебя, хоть ты и дура!

— Так, Господа! Отношения, вроде бы, наконец, выяснены, — приободрился Серпент. — Осталось совсем немного.

— И что нам осталось? — спросил я, с трудом отрываясь от жаркого и влажного рта Милли, и нежно отстраняясь от её сильных объятий.

— Вторую Планету бы нам вернуть… — смущённо кашлянул Серпент. — Всё-таки, она нам мать родная.

— Без неё никуда, — поддакнул Луп.

— А, вообще-то, она нашлась секунду назад, — усмехнулся я.

— Действительно! — просияли Луп и Серпент.

— Счастье какое необыкновенное! — буркнула Милли.

— Милая, ну что ты такая мрачная? Почему вдруг так резко пропало настроение? — удивился я. — Ну, расслабься, ну посмотри на меня, любимого, как в первый раз. Ну, прищурь слегка свои чудесные и жёлтые кошачьи глазки. Ну, положи свои нежные и ласковые ручки на мои плечи! Убери коготки. Улыбнись, расслабься. Ну, ну, ну?!

— Пошёл ты куда подальше, мой господин! К своим дурам! Устала я. Чуть не померла! — воскликнула Милли и вдруг исчезла.

— Не понял! — удивился я.

— А что тут понимать? Женщины… Всё одно и тоже, из века в век, — одновременно и скорбно произнесли Серпент и Луп, а потом также торопливо исчезли.

— О, Милли, любовь моя! — воскликнул я в пустоту.

ГЛАВА 29

Способный терпеть способен добиться всего, чего он хочет.

Франклин.

Закат был великолепен. Он, собственно, великолепен всегда. Что над морем или океаном, что над Антарктидой или Антарктикой, что над пустыней или тайгой, что над огромным мегаполисом, что над каким-то убогим, провинциальным и грязным городком. Он всегда пленяет и завораживает, он всегда будет будить восторженные чувства у любого человека на этой прекрасной и до конца не познанной планете. Любуясь закатом в небе, мы вольно и невольно размышляем о грядущем закате в нашей душе, который, увы, когда-нибудь плавно и незаметно подберётся к ней, и завладеет ею. Сначала будут вполне благостные сумерки с грандиозным закатом, а потом наступит полная тьма, без каких-либо мечтаний, стремлений, грёз, воспоминаний, надежд и иллюзий.