Александр Арбеков - Две ипостаси одной странной жизни

• Название: Две ипостаси одной странной жизни
• Автор: Александр Арбеков
• Жанр: Ужасы и Мистика

Настоящее произведение, самое малое по формату, является четвёртым из серии, состоящей из пяти отдельных и независимых друг от друга фантастических романов, связанных между собой только единой идеей и собранных в одно целое под общим названием «Квинтет. Миры». Данная книга имеет не так фантастический, как мистический характер. Автор пытается отразить в ней сложную тему творчества, духовных переживаний на фоне приземлённых и жестоких реалий. Вроде бы этот роман совершенно не похож на предыдущие, но он родственен им по духу и смыслу. Миры не обязательно должны отличаться друг от друга из-за несовпадения времени и пространства. Всё едино во Вселенной, всё взаимосвязано, и как ранее неоднократно утверждал автор, миры внутри нас, а не вовне. Но самое главное в другом. Кто знает, переборет ли человека ангел или бес? Да, и самое важное! Этот роман как всегда и прежде всего о любви.

---

— Ну, история, повторяющаяся из века в век. Она, эта дама, имеет два имени одновременно.

— И какие же они?

— Вечность и Любовь.

— Да, согласен.

Мы снова выпили, задумчиво помолчали, полюбовались небом и великолепным ландшафтом, окружающим нас.

— А вообще-то, на первый взгляд, эта крайне печальная и невыносимо скорбная история для меня сугубо индивидуальна, является магической и оригинальной, и, якобы, непохожа она ни на что более другое. Увы, увы… Как часто мы заблуждаемся. Но если приглядеться и вдуматься, почти все истории любви так похожи одна на другую! — задумался я. — Да, какая была женщина! Вернее, какая была шикарная, неповторимая и роскошная девушка! Ух!

— Успокойся!

— Не надо меня успокаивать. Как может быть спокоен человек, у которого давно уже постоянная смута в душе? Единственное средство для его успокоения — это пуля в голову или в сердце!

— Ну что ты такое говоришь?! — возмутился Аристарх. — Ну, я пребываю в сомнениях, постоянно ною… Это понятно. Но ты же — совершенно другой!

— Да никакой я не другой! Я самый обычный и довольно слабый человек. О, Боже! Ну, почему любовь подчас неподвластна нашему разуму и сердцу, и исчезает непонятно почему и неизвестно куда!? — воскликнул я, пребывая в страшном отчаянии. — Зачем ты уходишь от нас, о, Ваше Величество, Любовь!?

— Хватит! — взъярился Аристарх в неудачной попытке меня успокоить. — Ну, бросила вас баба. Ну и надо её забыть раз и навсегда. Ну, обретёте вы ещё новую любовь!

— Меня бросила не баба! — гневно возмутился я. — Меня бросил ангел во плоти! И как я смогу обрести новую любовь, если помру через пару-тройку месяцев!? Что вы несёте!?

— О, извините, простите. Я забыл.

— О, мой милый ангел, ушедший навсегда! — продолжил я.

— Хорошо, хорошо! — засуетился Аристарх. — Ангел, так ангел. Дело в том, что бросать можно по-разному.

— Это как?

— Одно дело, когда вас бросает какая-то потёртая старая кошёлка или просто дура, в каком бы возрасте она не находилась, уставшая от вас и никогда не любившая вас, или любившая и разлюбившая вас. Но совершенно другое дело, когда вас бросает женщина, которая вас любит, но выбирает особый, вожделенный, заманчивый и сладостный для неё путь, и он ей в данный момент нужен и необходим, и подходит в силу ряда жизненных обстоятельств. Понимаете? Ну, так пожелайте ей счастливого пути и простите!

— Понимаю…

— Ну, и хорошо.

— А если рядом находится ещё и потасканная сука тёща, которая до беспредела порочна, и ко всему тому безнадёжно стара и физически и морально, и психически ненормальна!? — глухо спросил я.

— Классическая ситуация!

— И я о том же.

— Жаль…

— Вы знаете, именно данная ситуация была в моей жизни, ну, и конечно ещё в миллионах жизней иных людей. Ух, эта сука, тёща! Коварная, гнусная, порочная, развратная и потёртая кошёлка, хитрая и расчётливая бестия! Ничего, она своё ещё получит. Кое-что уже получила. Муж её помер, которому она долгие годы изменяла, и я являлся тому свидетелем. Скоро произойдут очередные определённые события в её и ещё в кое чьей жизни.

— Ну и славно…

— Вернёмся к моей любимой девочке, — вздохнул я. — О, моя утерянная безвозвратно, юная, пышногрудая, длинноногая и рыжая красавица, свет очей моих навеки!

— Жаль вас и всех нас… — пригорюнился Аристарх и метнул в себя ещё одну рюмку водки.

— Да, вот так! Ужас!

— Конечно, конечно… Согласен. Из века в век всё одно и тоже. А в вашей конкретной истории чувствую присутствие некоего богатого господина. Дверца золотой клетка для милой, молодой, любимой, обожаемой и стервозной пташки была распахнута настежь, и пташка влетела в неё, и вас с лёгкостью предала и покинула.

— Да.

— Понятно…

— Слушайте! Так вы определитесь, наконец, окончательно!? Убиваем мы, тёщу или нет? Или как? — сухо произнёс я.

— Никак не привыкну к неожиданным перепадам вашего сознания, — возмутился Аристарх.

— Сознание, оно на то и сознание, что бы периодически или постоянно испытывать определённые перепады! Вы, господин хороший, кстати, эти самые перепады тоже вполне успешно демонстрируете!

— Да, верно…

— То-то и оно…

— Тёщу, конечно же, убиваем. Вопрос решён, — досадливо поморщился Аристарх. — Но вот этот ваш способ. Повешение… Ужасно. Давайте всё-таки сбросим её, птенчика моего, цыплёнка ненаглядного, с какого-нибудь этажа.

— Птенчики, а тем более цыплята летать не умеют. Я понимаю, что вы рассчитываете на возможное спасение вашей крали. Вдруг она зацепится за балкон или за спутниковую антенну. Вариант со сбрасыванием категорически не пройдёт.

— Почему?

— Ну, дочку же настигла такая же смерть! — возмутился я. — Повторение, конечно же, мать учения, но не в нашем случае.

— Согласен, — нахмурился Аристарх. — Слушайте! А, может быть, пусть она якобы застрелится?

— А откуда вдруг у этой старой дуры возьмётся пистолет, автомат или ружьё? Она же явно не охотница и тем более не любительница стендовой стрельбы.

— Да, согласен. Как-то неправдоподобно.

— Ну, и я том же…

— А если она, эта чёртова мымра, вскроет себе вены в ванной комнате, якобы, от отчаянной и безумной скорби по безвременно ушедшей и глубоко любимой дочурки?

— Сложный вариант.

— В смысле?

— Ну, это крайне затяжной и довольно длительный процесс, — поморщился я. — Пока наберёшь ванну, пока справишься с истерически сопротивляющейся женщиной, пока перережешь ей вены. Пока подержишь её на одном месте, дабы кровь из неё спокойно вытекла. Стоит учитывать, что она спортсменка и бывшая комсомолка. Очень всё долго и сложно. И отпечатки моих или ваших пальцев наверняка останутся где-нибудь. Да ещё и в крови я весь вымажусь. Потом придётся её долго и мучительно отмывать. Данный вариант категорически не годится.

— Но ведь и процесс повешения отнюдь не прост и не краток?! — возмутился Аристарх.

— А что в нём такого сложного? — усмехнулся я. — Дал даме под дых. Она отключилась. Ты вставляешь её голову в петлю, натягиваешь верёвку и всё! И никаких проблем! И никаких следов.

— Боже мой!

— Бог тут не при чём! — строго сказал я. — Рядом с нами сейчас присутствует только дьявол!

— Но, всё-таки, почему вас так влечёт к себе именно процесс повешения? — панически заметался Аристарх по кафе. — Может быть, предпочтём нож в сердце или в голову?!

— Процесс повешения мне более мил и приемлем в силу ряда обстоятельств, которые складывались в моей жизни в прошлом, — мрачно усмехнулся я.

— Как?!

— Опыт определённый имеется, — скромно произнёс я.

— Что!? — ужаснулся Аристарх.

— То, что слышали!

— Ладно… Вешаться, так вешаться. Чему быть, тому не миновать, — тяжко вздохнул Аристарх. — Да, кстати. Вы же хотели прочитать мне какое-то стихотворение!?

— Омар Хайям.

— И?

«Мы — послушные куклы в руках у творца!
Это сказано мною не ради словца.
Нас по сцене всевышний по ниточке водит
И пихает в сундук, доведя до конца…».

— Да… Всё-таки тёщу следует убить. Деваться некуда, — безнадёжно и глубоко вздохнул Аристарх.

— И я о том же.

— Но, какая, однако, женщина! Какая кудесница, мастерица! Что она только не вытворяла в постели, чертовка, колдунья, шалунья моя ненаглядная! Жаль, очень жаль!

— О, боже! Полный абсурд! — взорвался я.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Свободным от страданий ещё никто не был.

Ф. Шиллер.

И, так… Я сидел на скамейке и внимательно наблюдал за женщиной, которая грациозно и плавно переместилась с водительского сидения шикарного автомобиля на довольно помятый, серый, мокрый и скучный асфальт, находящийся подле него, вернее, под ним. Да, как правильно подметил Аристарх, — эта дама была совсем не плоха. Явно крашенная блондинка, но довольно густые волосы. Фигура почти идеальная, ножки очень даже изящные и точёные. И главное! О, какая грудь! Этот момент меня очень сильно и всегда напрягал.

Обожаю большую и упругую женскую грудь! Желательно натуральную. Это очень и очень важно! Искусственные груди всегда вызывали у меня чувства брезгливости, тошноты, полного разочарования и отвращения. Ничего нет более ужасного на этом свете! Ну, как можно ласкать грудь любимой и желанной женщины, если осознаёшь, что этот не грудь, а силикон, ну, или ещё что-то там внутри в этом роде?! Гель какой-нибудь. Ужас, ужас, ужас!!! Лучше уж съесть лягушку в сыром виде, или проглотить живого червя, или пиявку! Фу, я, возможно, сейчас блевану!

Возникает вопрос. А как возможно распознать грудь естественную, натуральную, и в чём её отличие от искусственной? Да всё очень просто! Пузырь есть пузырь. Надутый и совершенно неестественный шарик или шар. Настоящая грудь — это настоящая грудь. Пусть она будет маленькой, но это лучше, чем плоть, отягощённая какой-то вонючей гадостью. Фу, снова рыгать и блевать хочется! Убожества! Ненавижу всех этих смазливых кошёлок, ну, великих новоявленных певиц, телеведущих или так называемых светских львиц с гигантскими грудями, от которых тошнит и мутит! А эти губы, накачанные всякой дрянью!? Как с этими суками живут нормальные мужики? А, вообще-то, мужики ли они на самом деле? Очень сильно сомневаюсь в этом вопросе.