Жан-Кристоф Гранже - Лонтано

• Название: Лонтано
• Автор: Жан-Кристоф Гранже
• Жанр: Триллер
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-389-11540-8

После трехлетнего перерыва Жан-Кристоф Гранже вновь радует своих поклонников первосортным триллером «Лонтано» со сложной и захватывающей интригой. Знакомьтесь – семейство Морван: отец возглавляет французскую полицию, старший сын следует по стопам отца, младший – успешный финансист и наркоман со стажем, дочка – актриса-неудачница, зато пользуется успехом в качестве экскорт-girl. Члены семьи прочно привязаны друг к другу, тем более прочно, что объединяет их взаимная ненависть. Но вот во Франции возникает череда странных убийств, как две капли воды похожих на те, что совершил знаменитый серийный убийца по прозвищу Человек-гвоздь в семидесятые годы в Конго. Но ведь Морван-отец давно раскрыл те давние преступления. Кто в таком случае орудует во Франции и почему удары приходятся по семье полицейского номер один?! Сумеют ли Морваны противостоять атакам неведомого противника или же падут жертвой собственных страстей?..

Впервые на русском.

---

Эрван не чувствовал больше погруженных в холодный песок ног. В этот момент солнце пробило толщу туч и залило бухту. Скалы покрылись блестками, сосновые иголки заискрились каждой капелькой.

– У вас было время изучить другие фрагменты останков?

– Часть брюшной полости. Внутри я обнаружил некоторые нетронутые ткани, что позволило провести более углубленный анализ. У него изъяли органы.

– Что?

– Я заметил очень четкие разрезы нервов и сухожилий. В этих зонах работали специальными инструментами.

– Скальпель?

– Что-то вроде.

– Убийца – врач?

– В любом случае он неплохо разбирается в анатомии. Но невозможно сказать, прошел ли он обучение на протяжении пятнадцати лет или был медбратом на фронте.

– Почему «на фронте»?

– Я просто так сказал. Влияние военной обстановки.

Хлопнула последняя дверца. Эрван повернул голову. Все уже расселись по машинам. За ветровым стеклом он угадал несколько пар глаз, направленных на него. Взмахом руки он попросил их подождать.

– Какие органы исчезли?

– Трудно сказать с уверенностью. Печень, мочевой пузырь, простата… Ниже все слишком пострадало, чтобы прийти к определенным выводам, но полагаю, что у него также изъяли гениталии. Это бы соответствовало остальному.

– Чему остальному?

– Его изнасиловали.

– Откуда вы можете знать, если эта часть была уничтожена?

– Не та часть, которая сзади. Я сожалею об этих подробностях, но в анальной области имеются следы многочисленных повреждений. Судя по внутренней стенке прямой кишки и сфинктеров, Висса подвергся крайне грубому изнасилованию.

– При жизни?

– Без сомнения: ткани кровоточили.

Эрван возвращался на знакомую почву: сексуальное насилие, смерть как замещение любви, неизменное зверство, присущее человеку…

– Вы обнаружили сперму?

– Нет. Эякуляции не было. Использовали какое-то орудие, инструмент. Некоторые порезы на ягодицах указывают на приспособление с несколькими режущими элементами, железный прут, утыканный лезвиями или гвоздями. Вроде средневековых палиц, у которых иногда были очень острые ребра.

Медицинские познания, удаление органов, использование бредовых инструментов: сценарий импровизированного линчевания отходил на второй план. Добро пожаловать, психопат-убийца. Эрван подумал о родителях Виссы, которые потребуют, чтобы их ознакомили с результатами вскрытия.

Он вернулся к хирургическому аспекту, который не вязался с хаотической жестокостью:

– А был какой-то смысл в изъятии органов? Например, для трансплантации?

– Нет. Априори никакие асептические меры не были приняты для сохранения… ну, материала. Я склонен думать, что парень забрал это для личной коллекции. Скажем, чтобы каждый вечер дрочить в банку с органами.

К Клеманту возвращался цинизм, но голос у него был усталым – ничто так не выматывает, как человеческая жестокость.

Солнце исчезло. Пляж погрузился в свинцовую дымку, тяжко ложившуюся на каждую деталь. Казалось, пейзажу трудно дышать.

– Можете изложить все это письменно и переслать мне по мейлу?

– Я еще не закончил.

– Думаете, обнаружите что-то еще?

– Смогу сказать завтра утром.

– Звоните мне ночью, если найдете хоть что-то новое. Вы действительно хорошо поработали.

– В некоторых случаях на этом лучше бы остановиться.

– Не забудьте послать металлические фрагменты Невё.

Эрван разъединился и быстрым шагом направился к машинам. Снова начинался ливень.

– Зампрокурора звонила, – предупредил Аршамбо. – Она хотела, чтобы вы…

– Позже. Она меня достала.

Жандарм не стал настаивать и свернул на департаментскую дорогу. Видимость была не больше трех метров. Огромные капли разбивались о ветровое стекло, как водяные бомбы. Этот слепящий поток как нельзя лучше соответствовал путанице в голове Эрвана: мысли решительно отказывались выстраиваться в нечто внятное.

Он осознал, что Аршамбо обращается к нему.

– Что?

– Филипп Алмейда ждет вас на базе.

– Кто это?

– Врач из деревни Кэрверек: вы хотели его видеть.

– Да… конечно… – Он совершенно забыл. – Но только не в школе.

– Где?

– На «Нарвале».

– На этой заброшенной посудине?

Эрван сказал это не раздумывая. Одним ударом двух зайцев: допросить лекаря и осмотреть важную точку – место действия «беспредела». Он больше не верил в скверно обернувшееся испытание, но брошенное судно оставалось возможным местом человеческого жертвоприношения.

– Через четверть часа.

Дылда взялся за мобильник и бросил взгляд назад. За ними следовала машина Ле Гана и Верни, а также транспорт с научно-технической группой и ныряльщиками.

– Что сказать остальным?

– Продолжаем работать.

32

«Нарвал» торчал из песка, как ржавый кинжал. Верхняя палуба выступала под углом двадцать или тридцать градусов.

Двигаясь по пляжу, Эрван пытался прикинуть размеры чудища. Построенное в шестидесятые годы судно было метров сто в длину. В свое время этот «сторожевой корабль», как уточнил Аршамбо, был звездой в противолодочной войне. А сегодня от него остался один бесформенный скелет. Ни одной пушки, никакого оборудования не было видно на брошенной посудине, похожей на гигантский кукурузный початок осенней расцветки. Самым удивительным было то, что его бросили здесь как первый камень морского кладбища.

Аршамбо предупредил: скоро прилив и через полтора часа остатки судна полностью уйдут под воду.

Пытаясь отыскать вход, Эрван заметил цепочку следов. Решив поиграть в Мальчика-с-пальчика, он отследил их до пробоины в корпусе; дыра до половины была заметена песком. Он нырнул в железное нутро, включил фонарь, полученный от Аршамбо. И тут же оказался в окружении мокрых труб, изъеденных солью.

– Алмейда?

Спотыкаясь, он двинулся вперед, следуя за лучом своего фонаря. Вода скопилась в глубине трюма и продолжала тяжело перекатываться, будто вспоминая о бортовой качке в предыдущий прилив.

Шлепая по воде, Эрван все время светил себе под ноги: крен корабля делал любой шаг затруднительным. Казалось, ужасная болезнь поразила все, что его окружало. Стены, трубы, вентили и прочее несли отпечаток проказы, синеватых язв, багровых ожогов…

– Алмейда?

Следы, возможно, принадлежали другому посетителю, приходившему раньше, поутру. Он осторожно двинулся в соседнее помещение. Слышно было хихиканье мелких струек, ворчание более крупных дыр, перестук капель в лужах…

Лестница. Можно подняться в каюты или в капитанскую рубку. Зажав фонарик в зубах, Эрван взялся за перекладины и выбрался на следующий уровень. Он протиснулся в круглое отверстие, припоминая все фильмы про подлодки, где парни только и делают, что ежеминутно сигают в люки и закрывают двери с вентилем.

Коридор. Тоже с креном влево, но сухой. Эрван пошел вперед, держась за поручни нависшей стены:

– Алмейда?

Его голос терялся в плеске и хлюпанье. Направляя луч в темноту, он видел только опечатанные двери. Наконец над собой он обнаружил проем – остались только штыри. И снова ему удалось вскарабкаться.

Помещение, наверное, было оружейной или торпедным залом. Длинные полки, гигантские козлы. В слуховые окна проникали лучи серого света, перечеркнутые сверкающим дождем. Пространство переливалось завораживающими полосами, то светлыми, то сумрачными, подвижными, как глубина аквариума.

– Я здесь.

Эрван прищурил глаза и различил сидящую за проржавевшими стойками тень. Он подошел поближе все той же кособокой походкой, одновременно опираясь и цепляясь, чтобы не упасть.

Пристроившийся на рулевом колесе врач, с его вислыми усами, был похож на музыканта шестидесятых: Ника Мейсона, ударника группы «Pink Floyd». Возраст под пятьдесят; у него были длинные волосы и вид викинга, потерпевшего поражение.

– Почему вы назначили встречу здесь?

Тон был агрессивный, зато обошлось без всяких преамбул. Эрван подыскал трубу, чтобы присесть.

– Я думаю, это место сыграло свою роль в убийстве Виссы Савири.

– В убийстве?

– А вы не в курсе?

Врач опустил голову в знак согласия и взлохматил волосы.

– Давайте сэкономим время: расскажите мне, что вы знаете, – продолжил полицейский.

– Я ничего не знаю.

Не лучшее начало для решающего допроса.

– Вы были дежурным медиком для К76 в эти выходные?

– Верно.

– С вами связывались в период с вечера пятницы до раннего утра субботы?

– Нет.

– А в субботу утром, после исчезновения Виссы?

– Тоже нет. Они обнаружили останки на Сирлинге и сразу переправили их прямо в морг.

– Вы впервые были на дежурстве во время посвящения?

– Нет. Я занимаю эту должность лет десять. Сокращение бюджета. А главное, с военных вроде как взятки гладки.

– То есть?

– Некоторые рапорты было бы трудно составить или хранить в архивах. – Алмейда откинул волосы назад, заложив прядь за левое ухо. – Хватит ходить вокруг да около. Что вы хотите знать?