Жан-Кристоф Гранже - Лонтано

• Название: Лонтано
• Автор: Жан-Кристоф Гранже
• Жанр: Триллер
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-389-11540-8

После трехлетнего перерыва Жан-Кристоф Гранже вновь радует своих поклонников первосортным триллером «Лонтано» со сложной и захватывающей интригой. Знакомьтесь – семейство Морван: отец возглавляет французскую полицию, старший сын следует по стопам отца, младший – успешный финансист и наркоман со стажем, дочка – актриса-неудачница, зато пользуется успехом в качестве экскорт-girl. Члены семьи прочно привязаны друг к другу, тем более прочно, что объединяет их взаимная ненависть. Но вот во Франции возникает череда странных убийств, как две капли воды похожих на те, что совершил знаменитый серийный убийца по прозвищу Человек-гвоздь в семидесятые годы в Конго. Но ведь Морван-отец давно раскрыл те давние преступления. Кто в таком случае орудует во Франции и почему удары приходятся по семье полицейского номер один?! Сумеют ли Морваны противостоять атакам неведомого противника или же падут жертвой собственных страстей?..

Впервые на русском.

---

Вынырнув из ступора у родителей, после обеда, он испытал привычную паническую атаку. Грудь сжимает, голова в огне, руки как две ледышки. Он спросил о Миле с Лоренцо, поцеловал отца и мать и смылся.

Позвонил, назначил встречу. В такие моменты он боялся только одного: что кончатся запасы. По мнению его психиатра, прогресс налицо: теперь он обходился одним-единственным страхом, пусть совершенно необоснованным (кокаин всегда был распихан по его карманам, лежал в бардачке и еще дома), так что от этого страха всегда находилось подручное средство, а значит, и скорое избавление.

Под мостом, как всегда, никого не было.

Он запер машину и устроился поудобнее в своей скорлупе. Дождь утих, но вода еще стекала с бордюров железнодорожных путей над ним, словно из гигантской капельницы. Он включил кондиционер до отказа (ему хотелось замерзнуть) и, спасибо окружающей обстановке, позволил нахлынуть воспоминаниям.

* * *

Грегуар Морван желал, чтобы его сыновья стали настоящими бретонцами, а значит, мореходами. В «Гленаны»[23] их записали с шести лет. Интенсивные тренировки каждое лето. Эрван, упрямец, отказался продолжать. А Лоик, как примерный ребенок, стал лучшим в группе. Швертботы. Килевые яхты. Катамараны. Годы шли, кубки выстраивались рядами…

Старик ликовал: наконец-то в семье появился пацан, который умеет держать курс! Бретонец, разрезающий волны! Лоик к своим триумфам относился сдержанно. Он выигрывал регаты с рассеянной улыбкой, трофеи принимал смиренно, к заигрываниям «папиных дочек», которые вились вокруг него, относился с робостью. Серьезные вещи происходили не здесь.

Когда весь день рулишь, к вечеру заруливаешь в бар. Очень быстро Лоик заработал и иные знаки отличия: самый юный алкаш побережья (в двенадцать лет), самая луженая глотка всего Финистера (в тринадцать), самая долгая пьянка в Ле-Конке (семьдесят два часа, в пятнадцать)…

Свой порок он перевез в Париж. Дела пошли хуже, и воцарилась скука. От рюмочки к бутылке, от бутылки к полутора литрам, он надирался за несколько минут. Любая вечеринка оборачивалась этиловой комой, прерываемой рвотой. Тогда он открыл для себя кокаин, чудо-вещество, устраняющее нежелательные последствия алкоголя. Порошок позволил ему умножить объемы, поглощаемые за ночь. И держаться до утра, вдоволь наслаждаясь этими проспиртованными часами.

Он получил аттестат в семнадцать лет, чудом, и записался на экономический факультет. Его отец нацелился на Институт политических исследований и – почему бы нет – Национальную школу администрации. Лоик хотел заработать денег, и быстро. Он выпивал по нескольку литров за день – истинная доза клошара, – вот только предпочитал водку, а не винище. Окружил себя парнями того же сорта, алкашами со студенческим билетом, которые на глазах скатывались все ниже, с угробленной печенью и пропитыми мозгами.

В Бретани отныне он был больше известен своими питейными подвигами, чем моряцкими лаврами. Он утверждал, что за штурвалом не пьет. Врал: он прятал бутылки и кокаин в трюме, выходил в море в одиночку, бездумно и наобум. Разумеется, победы случались все реже, спонсоры повернулись к нему спиной: его во всех смыслах списали на берег.

Плевать он хотел. Ему было двадцать, и он жил в наркотическом тумане. Крэк, гашиш, дурь, попперсы, бупренорфин, трихлорэтилен… сколь обширные области еще предстояло покорить. На свой манер он оставался мореходом. Искателем искусственного рая.

На рейвах он пристрастился к экстези. И столкнулся с новым типом похмелья: после двух дней транса приземление было жестким, от депрессии до суицидальных порывов. И снова он нашел средство: укол героина с утра в понедельник. Благодаря герычу все долги списывались, и можно было начинать по новой. Но герыч не был бескорыстным другом. Лоик подсел за несколько недель. А через несколько месяцев он катился к смерти.

И речи не было об институте или работе. На счете в банке ноль, отец перестал платить за аренду студии. Лоик начал трахаться направо и налево – женщины, мужчины, без разницы, лишь бы хватило денег на дозу.

Но однажды, без всякого видимого объяснения, наркоты для него ни у кого не оказалось. Все было как в фильме «Потерянный уик-энд», когда Рей Милланд безуспешно ищет выпивку и не находит ни одной открытой лавки. И тогда он понимает, что сегодня Иом-кипур, то есть Судный день, а евреи в святой день не работают. Для Лоика Иом-кипур теперь наступал каждый день, и он не понимал причин такой катастрофы. Объяснение он получил из уст собственного отца.

Отследить попойки сына невелик труд для копа, который распутал сеть терактов на улице Ренн[24] или арестовал ребят из «Прямого действия».[25] В первые годы он все оставлял как есть: пусть перебесится. Но когда в нем созрела уверенность, что Лоик серьезно подсел на наркоту, он довел до сведения дилеров: любой, кто продаст снежок или что другое его сыну, окажется за решеткой. Или на кладбище.

Лоик дошел до ручки. Агония вперемешку с ломкой, неутолимый голод по наркотику, выпивке, колесам, когда он принимал все, что попадалось под руку. В один прекрасный день он встретил собрата по наркоте в том же состоянии, что и он сам. Тот не переставая твердил: «Я знаю выход». Он повел Лоика к себе, все так же повторяя: «Я знаю выход». В огромной родительской квартире, расположенной рядом с фешенебельным Трокадеро, Лоик понял, что это за выход: отец наркоши, который отказывался дать хоть грош. Парень умолял, грозил. В конце концов он пошел за молотком и проломил отцу череп. Обыскал его карманы и взломал ящики секретера, чтобы достать оттуда еще несколько пачек.

Трясясь в ознобе и судорогах, Лоик, не шевелясь, присутствовал при этой сцене. Повсюду кровь, на паркете мозги, на стенах осколки костей. Убийца убежал, Лоик спрятался в комнате младшей сестры (как раз школьные каникулы). Наконец парень вернулся с несколькими дозами. Каждый вколол себе от души, в окружении кукол Барби и детских колясок, и оба заснули на бледно-розовом паласе.

Когда Лоик пришел в себя, он увидел рядом Морвана.

– Все хорошо, мой мальчик.

Люди в белых комбинезонах вылизывали палас, очищали все поверхности, вытягивали пылесосом малейшие частички. Другие вводили наркотик его неподвижному знакомцу. Прежде чем потерять сознание, Лоик понял, что они убивают брата по наркоте.

– Все хорошо…

На следующий день Морван предложил сыну сделку. Он стер его преступление, провел губкой – в самом прямом смысле слова. Теперь сын должен склонить выю и отправиться поправлять здоровье на Антильские острова. Лоик согласился, не выдвигая никаких условий.

На этот раз наивняком оказался коп. Морван до сих пор полагал, что в тропическом раю придерживаются здорового и воздержанного образа жизни. Однако в портах, где причаливают прогулочные суда, наркотики можно найти без труда. Шкипер, красивый парень, бисексуал, Лоик был просто находкой для определенного типа круизов. Хочешь – колись, хочешь – нюхай, а хочешь – групповуха в кабине или парное кувыркание в морской воде…

Он вновь поплыл в ад, на этот раз вне досягаемости отца. Дрейф занес его аж на Андаманские острова, а потом в Бенгальский залив. Он очутился в Калькутте, снова доведенный до точки, готовый на что угодно, лишь бы понюхать хоть ватку от старого шприца.

И тогда его спас другой человек…

* * *

По стеклу постучали. Лоик, погруженный в свои мысли, подскочил на сиденье. Ушлая рожа пыталась разглядеть, что внутри кабины. Дреды, желтая изъеденная кожа, зубы в последней стадии… Со своими средствами и связями Лоик мог подыскать себе дилеров куда презентабельней, но он как раз предпочитал вот таких жутких образин. Наркотик – это мерзость. Но он его сущность и топливо. Придавать ему респектабельный лоск? Исключено.

Он отпустил стекло и протянул свернутые в трубочку триста евро мелкими купюрами. Тот передал ему пластиковый пакетик. Когда Лоик хотел поднять стекло, зомби его заблокировал:

– Клевая тачка.

– Отпусти.

– Не прокатишь меня, красавчик?

Лоик был самым большим трусом, какого носила земля. Но, чувствуя себя в безопасности в своем укрытии из жести и стали, он повел себя воинственно:

– Вали отсюда!

Парень ухватил его за воротник и взмахнул лезвием. У Лоика возникло ощущение, что он растекся лужей горячего дерьма по коже сиденья, но его левая нога сработала отдельно от него. Рефлекторно он включил вторую скорость. Правая нога нажала на акселератор. Машина рванулась вперед с ревом, усиленным стенами туннеля, – дилер с воплем отскочил.

На бульваре Макдональд Лоик высунул голову наружу и с облегчением вдохнул освеженный ливнем воздух. Порт-де-Клиши. Порт-д’Аньер. Никуда не сворачивая, он доехал до бульвара Малерб и, совершенно выдохшийся, остановился на площади Ваграм.

Он вытряс снежок из пакетика для морозилки, приготовил себе дорожку на тыльной стороне ладони, как делают все, кто спешит, отметил, что порошок пахнет мочой, а его текстура плотная и сухая. Хорошие признаки…