Миранда Кеннелли - Дыши, Энни, дыши

• Название: Дыши, Энни, дыши
• Автор: Миранда Кеннелли
• Жанр: Современные любовные романы

Энни ненавидит бегать.

Не важно, сколько она бежит, её не отпускает чувство, что если бы она не порвала с Кайлом, он был бы жив.

Так, чтобы почтить его память, она начинает готовиться к марафону, в котором он хотел участвовать.

Но подготовка куда изнурительнее, чем она могла себе представить.

Её тренер вызывает у неё разные чувства, заставляя бороться со своим телом, сознанием и сердцем.

С каждой милей, за которую Джереми хвалит её, у неё возникает больше трудностей.

Она хочет прыгнуть ему на руки… и одновременно убежать в противоположном направлении. Для Энни открыть своё сердце для любви куда сложнее, чем пересечь финишную черту.

Всем девчонкам в поисках нового начала посвящается.

---

Вечер становится все более унылым во время выступлений. Во время своей прощальной речи Марк Маккаллум говорит:

– Кайл Крокер был другом каждого. Он всегда бродил по столовой, разговаривая с народом и поедая еду прямо с их подносов. А еще он постоянно стаскивал ручки.

По толпе прокатывается тихий смех. На самом деле неважно, что сказал Марк – у каждого есть собственные воспоминания, связанные с Кайлом. Я бросаю взгляд на нижний ряд, где плачет лучший друг Кайла – Сет.

Даже люди, которые не знали его, молчаливо льют слезы. Может, они и не о нем горюют, а о том, чего Кайл лишился: шанса на собственный опыт в жизни – хороший и плохой, сумасшедший и меняющий жизнь к лучшему или худшему. Они жалеют его мать и отца, потерявших своего сына. А может, начинают думать о своих потерянных родителях или детях, или братьях и сестрах, и о том, насколько беспросветна пустота, которая никогда не заполнится. А если они никогда никого не теряли, то думают о том, каково им будет, когда это случится – когда в итоге твоего любимого человека опустят в землю прочь от тебя, навсегда. До октября я и подумать не могла о таком.

Я считала, что мы бессмертны.

Вина разрастается под моей кожей, потому что именно Кайл тот, кто потерял возможность быть здесь, на церемонии. Он никогда не женится и не заведет детей. Никогда не купит дом на озере Нормандия, где он проводил бы выходные на паруснике, бездельничая, плавая и обнимаясь со мной на закате. Именно он является тем, о ком я должна бы горевать. Но и себя мне тоже жаль. Потому что я не могу наслаждаться своим будущим, зная, что он упустил свой шанс на все это.

***

Тем же вечером, позднее, я сворачиваюсь калачиком в своей кровати с телефоном в руках. Я должна бы уже уснуть, учитывая, что утром у меня была десятимильная пробежка/прогулка. Мэтт сказал, что раз у меня сегодня выпускной, я могла бы пропустить пробежку, а потом наверстать с ним в воскресенье. Но я сказала ему, что для меня это не составит труда. Не то чтобы я не собиралась в круиз.

Весь класс сегодня вечером в плавании на яхте «Генерал Джексон», на реке Камберлэнд. Я походила взад-вперед, размышляя, стоит ли покупать билет, и в конечном итоге не взяла. Интересно, в двадцать лет, оглядываясь на сегодняшний день, я пожалею, что ушла? На той лодке нет ничего важного для меня. Конечно, я могла бы попозировать для фото с Ванессой и Саванной, но затем они пошли бы танцевать со своими парнями, а я бы осталась одна. Келси не обращала бы на меня внимания… а парни звали бы меня потанцевать, но ни один из них не был бы Кайлом. И я бы думала все время: «Я здесь, а он нет».

В моих мыслях мелькнули воспоминания о выпускном в предпоследнем классе, когда мы с Кайлом ушли на час раньше, прежде чем мама успела закончить работу в «Квик Пике». Мы рванули ко мне и занимались любовью, а затем закутались в простыни и сидели по-турецки, разговаривая о поездке в Мертл Бич, в которую собирались тем летом. А я продолжала думать: «Он – все, чего я могла когда-либо желать. Он создан для меня. Он – моя судьба».

Но когда Кайл попросил меня выйти за него, я… мы все разрушили. Почему он не дождался выпуска, чтобы сделать предложение? Или не подождал, пока я окончу колледж?

Если бы он уважал мое желание учиться в колледже, он все еще был бы здесь.

Я открываю Инстаграм на своем телефоне и рассматриваю появляющиеся фото с круиза. Клевые, яркие платья и темные костюмы заполняют мой экран: селфи Ванессы Грин и Рори Уитфилда, опирающихся на поручни яхты; фото Саванны Бэрроу и Джека Гудвина, целующихся посередине танцпола.

Я стираю слезы, угрожающие скатиться по щекам. Чувствую внезапное желание схватить пиво и «пропить» свое одиночество. Я бы сделала что угодно, чтобы заставить свой мозг отключиться. Засовываю телефон под подушку. Хватаю наше с Кайлом фото с прикроватной тумбочки и кладу его изображением вниз.

В двадцать лет – как бы не так. Я уже жалею, что не поехала в этот круиз.

***

На следующее утро я вижу, как он растягивается рядом со знаком нулевой мили.

Джереми.

Он закидывает руку за голову и тянет трицепс, из-за чего его футболка задирается, открывая сильные мышцы живота. Его щеки и подбородок покрыты щетиной, а на голове стихийное бедствие из светло-каштановых волос. Увидев меня, он расплывается в широкой улыбке, и после вчерашней ночи одиночества я рада этому. По-настоящему рада.

Подходя к нему, я поправляю свой гидратор.

– Сколько миль сегодня бежишь?

– Сегодня тот еще забег, – говорит он. – Мы попробуем пробежать двадцать. И Чарли, парень, которого я тренирую, хочет финишировать менее чем за два с половиной часа.

– Удачи, – говорю я. – Могу поспорить, я даже на велосипеде не проеду двадцать миль за столько времени. Хотя на машине проехала бы.

Мы вместе смеемся и улыбаемся. Я не отвожу взгляда от его красивых голубых глаз.

– Что? – спрашивает он, насмешливо изогнув рот.

Я трясу головой:

– Ничего.

А потом мой палец непроизвольно тянется и нежно очерчивает длинный белый шрам на его руке. Затем передвигается к таинственным круглым татуировкам на его предплечье.

– Что это?

– Круги на полях. Я увидел дизайн и просто влюбился в него. Тебе они нравятся?

Очень.

– Да, – еле слышно говорю я. Он наблюдает, как я прикасаюсь к его коже, и я вижу, как его адамово яблоко двигается. Он перестает смотреть на мой палец, и взгляд его светло-голубых глаз перемещается на мои губы, затем на грудь, затем на ноги. И на меня обрушивается тошнотворное чувство – своего рода смесь эмоционального возбуждения и чувства, будто я стою на вышке, замерев перед прыжком в бушующие волны.

Я перестаю касаться его руки и отвожу взгляд.

– Что ж, – говорит он, прочистив горло, – хорошей пробежки тебе сегодня.

Он встречает парня, который выглядит как буйвол, становится на беговую тропу и исчезает в течение пары секунд.

Мэтт инструктирует нашу команду. Мы бежим/идем десять миль – это означает, что мы бежим столько, сколько можем, а потом, по необходимости, делаем перерывы на ходьбу.

– Ни у кого из вас пока не хватит выносливости, чтобы пробежать полные десять миль, – говорит Мэтт группе. – Но я хочу, чтобы вы привыкли к большим расстояниям, поэтому мы собираемся сегодня много ходить. Не заставляйте себя слишком много бегать, ладно?

Я встряхиваю руками и ногами, пребывая в осадке от предстоящих десяти миль. Меня никогда не хватало так надолго. Что будет, если я застряну через пять миль маршрута? Мэтту придется тащить меня обратно? И насколько неловко это было бы?

Мэтт заставляет нас разогреться с помощью этого дурацкого движения, под названием «Али прыгает» – это когда мы прыгаем в разных направлениях, представляя, что мы боксируем, как Мухаммед Али, а затем трусцой бежим на дорожку – и мои кроссовки чавкают по грязи. А затем только я и десять миль.

О чем я думала, прикасаясь так к руке Джереми? Он, должно быть, думает, что я стопроцентно озабоченная. С другой стороны, он обработал мой волдырь и дал мне пластырь с Русалочкой, когда мы были друг для друга абсолютными незнакомцами.

Но разве мы до сих пор не остаемся ими? Незнакомцами? Конечно, он подбросил меня до моей машины, и я знаю о нем пару нюансов, вроде тех, что ему двадцать и только его бабушка с дедушкой зовут его Джереми, но все еще не знаю ничего по-настоящему важного. Он учится в колледже? Я никогда не видела его с друзьями, но зато видела его в футболке братства «Дельта Тау Каппа». Он тусовщик или только бегает и тренируется? Почему Мэтт дает ему шанс? Шанс на что?

Я делаю маленький глоток воды и концентрируюсь на своих ногах. Кончики пальцев направлены вперед. Машу своими руками словно ножницами. Вдыхаю через нос, выдыхаю через рот. Молюсь о том, чтобы бег заставил меня забыть о пропущенном выпускном круизе. Я умудряюсь пробежать шесть миль, но затем мне приходится замедлиться до шаркающей ходьбы. Я горжусь, что перешла на шаг только в этом месте.

И как раз в это время мелькнул Джереми со своим клиентом. Не могу поверить, что они уже на обратном пути своей двадцатимильной пробежки! Черт, а он быстрый.

Я думала, что это последний раз, когда я вижу его сегодня, но на отметке второй мили я вижу его приближающуюся игривую улыбку и длинные взлохмаченные подпрыгивающие каштановые волосы. И опять то же непреодолимое желание зарыться в них своими пальцами. Он присоединяется и замедляется до моего темпа. Он окончил свою двадцатимильную пробежку, а затем вернулся, чтобы бежать со мной? Он, должно быть, ненормальный.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, тяжело дыша.

Он делает большой глоток из своей бутылки с водой, искоса глядя на меня.

– Я думал о тебе.