Владимир Михайлов - СОВЕТСКАЯ ФАНТАСТИКА 80-х годов (антология)

• Название: СОВЕТСКАЯ ФАНТАСТИКА 80-х годов (антология)
• Автор: Владимир Михайлов
• Издательство: Дружба народов
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-285-00163-3

Фантастика 80-х по-прежнему актуальна, несмотря на то, что для этой литературы десятилетия — уже история. И все же ее надо читать, хотя бы для того, чтобы лучше понять себя вчерашних. Об этом повести А. Щербакова «Сдвиг», С. Снегова «Право на поиск», С. Гансовского «...И медные трубы», рассказы Б. Штерна «Чья планета?», М. Веллера «Кошелек», словом все, что представлено в издании.

---

— Прошу извинить, что побеспокоил, Анатолий Николаевич, но я к вам по чрезвычайно важному делу, очень для вас интересному.

В его манере держаться и говорить — простой, обезоруживающей улыбке, четкой дикции, самих движениях — было что-то артистическое, действующее на воображение, и молодой человек, очевидно, хорошо знал это. Профессор неодобрительно покачал головой, начиная кое о чем догадываться.

— С телестудии?

— ...Нет... не совсем,— чуть помедлив, сказал посетитель, и улыбка на его лице чуть пригасла.

Профессор только хмыкнул на этот не очень-то вразумительный ответ и, обогнув стол, уселся в кресло.

— Вообще-то говоря, принято хотя бы постучать, прежде чем войти,— сдержанно сказал он, окидывая взглядом покорно стоявшего перед ним посетителя.

— Изобретатель? Не похоже... — Ну, садитесь, раз уж явились. Что у вас там за срочное дело...

— Благодарю...

Молодой человек пододвинул себе кресло и сел, сцепив на коленях руки.

— Дело у меня очень необычное, — начал он, немного подумав,—можно даже сказать, из ряда вон выходящее, фантастическое дело.

Он поднял голову и выжидательно посмотрел на профессора, как бы примеряя, какое впечатление может произвести на неподготовленного человека столь неожиданное начало.

—  Я вас слушаю,— сказал профессор.

— Как бы вы поступили, если бы к вам пришел некто и заявил, что имел встречу с...

Он снова замолчал, не отводя от профессора внимательного взгляда, и не торопясь закончил:

— ...с разумным существом внеземного происхождения?

Профессору сразу стало скучно. Еще один «тарелочник»! Сколько их сейчас развелось! ..

— Дело действительно нешуточное,— сказал он, усмехнувшись.— И какие же факты предъявил бы ваш «некто» в подтверждение этой замечательной встречи?

— Никаких. Факты были предъявлены только ему. Абсолютно неопровержимые, убедительные, так что не остается ни малейших сомнений в том, что это было действительно внеземное существо, а он может лишь подробно рассказать об этих фактах и самой встрече.

Профессор с интересом разглядывал собеседника. Что же это, однако, за экземпляр? На сумасшедшего тоже как будто не похож.

— Слабовато,— резюмировал он после минутного размышления.— Ведь его просто-напросто могли мистифицировать. В наш искушенный век изобразить пришельца, я полагаю, не труднее, чем подделать печать какого-нибудь Общества спасения на водах. Об этом ваш некто не подумал?

Ирония профессора не произвела, однако, на посетителя никакого впечатления.

— Ну, а если это, скажем, человек с большим научным авторитетом, очень осторожный в выводах и чрезвычайно дорожащий своей научной репутацией?

Произнесено вроде бы вполне корректным тоном, но в самом содержании вопроса профессор отчетливо почувствовал какой-то тайный намек, отчего иронии у него несколько поубавилось.

— Не знаю, что за сюрприз вы там приготовили,— сказал он, становясь серьезным, — но боюсь, что вы сделали неудачный выбор, обратившись ко мне. К возможности прямого контакта с внеземным разумом я отношусь весьма скептически, несмотря на всю популярность ныне этой темы, а самый принцип подмены живых фактов свидетельством авторитетов, пусть даже очень высоких, считаю порочным.

— Я знаком с вашей позицией в этом вопросе, именно потому и пришел,— хладнокровно сказал посетитель.— Позиция, надо заметить, двойственная, даже непоследовательная. В теории вы допускаете возможность существования внеземных цивилизаций, а на практике относитесь иронически, если не враждебно, ко всяким сообщениям о контактах.

— Именно так,— охотно подтвердил профессор.— Но никакой непоследовательности в своей позиции я не вижу. Теория теорией, а практика практикой. Пока что астрофизики не нашли ни малейших следов жизнедеятельности каких-либо цивилизаций, а средства наблюдения у них чрезвычайно мощные. Что же касается так называемых НЛО, то сам, извините, не видел, а то, что о них говорят, похоже на откровенную чертовщину, несовместимую с понятием о высшем разуме. Глубоко убежден, что наши ближайшие космические соседи находятся так далеко, что им до нас никогда не добраться. Пространство и время — это стена, дорогой мой, и стена несокрушимая. Об этом говорит нам теория относительности, в выводах которой я никак не могу сомневаться.

— Да, теория относительности — наука серьезная, спорить с ней нелегко,— согласился посетитель.— Но вот вечный вопрос: пространство, время — что это? Не кажется ли вам, что, оперируя этими символами, можно впасть в упрощение? Ведь получается, что мир в принципе объяснен. Это бесконечное пространство, заполненное веществом. Сколько ни гляди в телескоп, везде одно и то же: звезды, галактики, скопления вещества. Скука! Напоминает логику древних, не имевших телескопов и потому убежденных, что небо — это хрустальный купол, к которому прибиты звезды. Что .вижу, то и думаю...

Профессор помолчал, скрывая впечатление, которое произвел на него остроумный, хотя и дерзкий выпад.

— Я отнюдь не считаю, что мир объяснен,— заметил он сдержанно.— Но относительно обозримого мира существует принципиальная ясность. Все явления в нем подчиняются фундаментальным законам физики.

— Вы в этом убеждены?

— Разумеется.

— А жизнь, биосфера? Многие ее феномены, например сознание, воля, чувство, никак не описываются законами физики. Может быть, здесь кроются сюрпризы, о которых физики и не подозревают?

Профессор пожал плечами.

— Не понимаю, о чем вы?

— Жаль...

Наступила неловкая пауза. Профессор хотел сказать кое-что о своих взглядах на загадки жизни, но посетитель опередил его:

— Хорошо, оставим этот разговор. Скажите, а ваша реакция, если бы этот некто заявил, что он сам и есть... такое существо?

— Что-то я перестаю вас понимать, — сказал профессор, настораживаясь.— Говорите-ка прямо, кто вы и с чем пришли.

— Ну что ж, можно и прямо. Дело, видите ли, в том, что мой воображаемый некто — это я сам.

Профессор не успел раскрыть рта. Страшная сила припаяла его к месту, сковав каждый мускул. Лицом, кожей рук и ног, всем телом он ощутил, как пространство вокруг него стало быстро отвердевать, становясь жестким, и вот в считанные секунды он оказался вмурованным в него, как мошка в кусок янтаря.

— Альфа-ритмы! — Прокатилось в мозгу профессора вместе с приступом сильного, доводящего до тошноты страха. Нужно преодолеть, встать!

Куда там! Он не смог пошевельнуть даже веком, даже вздохнуть! Конец! Но тут мертвая хватка ослабла, напряжение стало спадать и постепенно исчезло.

Кровь хлынула к лицу профессора. Он закрыл и открыл глаза. Странный гость сидел в прежней позе, внимательно наблюдая за ним.

— Напугал я вас, Анатолий Николаевич? Извините, пожалуйста. Надо же было с чего-то начать... Только относительно низкочастотного воздействия вы ошиблись. Альфа-ритмы вашего мозга я не нарушал. Да и никаких секретных излучателей при мне нет.

Он даже распахнул куртку, предлагая профессору убедиться, что под ней действительно ничего нет, кроме белой рубашки, плотно облегающей тело.

— По ряду причин я не могу предстать перед вами в собственном телесном виде. Поэтому я воспользовался посредником — вот этим актером с телевидения... Вы почти угадали его профессию.

.. .За окном громыхнул трамвай. Порывом ветра шевельнуло листки статьи. Актер не торопясь застегнул пуговицы. Лицо его было чисто и спокойно.

Профессор наконец перевел дух. Страх рассеялся, и на его место пришло возмущение.

— Ну знаете! — заговорил он, прибирая листки-Я, кажется, не подопытная обезьяна! Если у вас есть серьезный разговор, то и аргументы выбирайте посерьезнее, а... насильственные сеансы тут неуместны.

— Еще раз прошу извинить, — немедленно отозвался актер, прикладывая руку к груди,— может быть, мне лучше уйти?

Он даже привстал с места.

— Да нет уж,— буркнул профессор, понемногу приходя в себя.— Продолжайте, раз уж начали. Только без этих... штук. Или предупреждайте хотя бы, что ли.

Дело затевалось, как видно, нешуточное, и профессор приготовился к бою.

— Я в принципе готов обсудить любое. заявление,— сказал он уже спокойнее, — даже и такое, действительно из ряда вон выходящее. Но существуют же, наконец, рамки здравого смысла. Вы, простите, так же похожи на пришельца, как я на Медузу Горгону.

Актер улыбнулся.

— Иной реакции я от вас и не ожидал. Было бы в рамках здравого смысла, если б я и в самом деле прилетел на тарелке и приземлился во дворе вашего института. Вот тогда бы вы не колебались ни секунды. Ведь так, дорогой Анатолий Николаевич?

Спокойный и доброжелательный тон посетителя, его уверенность в себе производили впечатление, и, пожалуй, не меньшее, чем эта его внезапная психическая атака. Но ученого не так просто было сломить.