Susanne Beck - Трилогия Айс и Ангел

• Название: Трилогия Айс и Ангел
• Автор: Susanne Beck
• Издательство: Justice House Publishing
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 9780967768755, 1930928653, 1930928246

Что может связывать двух Женщин?

Первая – в детстве воспитывающаяся в примерной и строгой семье, в качестве самозащиты от притязаний пьяного мужа убила его.

Вторая – с детства скитавшийся "трудный подросток", вырасшая в наёмную убийцу местной мафии.

Первая – чистая, но оступившаяся душа.

Вторая – понимает, что душа ее выгорела до тла и что до конца своих дней она останется "монстром"- убийцей.

Разные, в общем-то судьбы соединяются в "Дыре" – за тюремной решеткой, где царят свои законы. Ангел и Айс – вот их имена в этой среде, доподлинно передающие характеры обоих. Их любовь не может быть долгой: Ангел освободится, отсидев положенный срок за убийство, Айс – заключена пожизненно.

И выгоревшая душа Айс как птица Феникс возраждается из пепла только ради одного – Любви. Только ради одной женщины, ради Веры этой Женщины в нее – убийцу. Пронзительный крик сплетенных душ двух этих Женщин слышится в каждой странице. Судьбы каждой из героинь становятся настолько близкими и родными, что становится непростительно грустно, когда дочитываешь последнюю страницу последней книги.

---

Пока я стояла и вертела головой, дверь открылась и вошла улыбающаяся Донита, одетая в очередной из ее бесконечного числа деловых костюмов – на этот раз зеленый. Тепло обняв меня, она подвинула мне стул и положила на стол портфель.

– Она здесь? – задала я самый важный вопрос.

– Да, здесь.

Я кивнула, затем сглотнула комок в горле.

– Она знает, что я здесь?

– Да.

Прежде, чем я открыла рот, чтобы задать следующий вопрос, вбежал представитель обвинения, кинув на нас беглый взгляд и посмотрев на часы, словно напоминая, что его время слишком дорого, а ему приходится тратить его впустую на ничтожества вроде нас. Он был воплощением обвинителя. "Таких истреблять надо," – подумала я, прикусив изнутри щеку. Я вдруг представила себе маленьких эльфов, которые упорно трудятся над созданием все новых и новых обвинителей, а потом пакуют их в большие коробки для отправки в разные части света: темный костюм, галстук-удавка, прямые, коротко стриженые каштановые волосы и такие безразлично-красивые черты лица, что хотелось забыться и ткнуть его физиономией в грязь. Именно тогда, когда я мысленно уже почти затянула узел его галстука так туго, чтобы услышать хрип удушья вместо огорченного вздоха, дверь наконец открылась и вплыла судья. В черной развевающейся накидке она напомнила мне крошечный пиратский бриг, идущий к скалистому берегу под всеми парусами.

"Рада, что все пришли вовремя" – прокомментировала она. Сев, она посмотрела на меня, давая мне понять, что прекрасно помнит как о моей вспышке во время судебного заседания, так и о своем предложении отправить меня в уютную тюремную камеру, если я буду настолько неосторожна, что повторю свою выходку в ее присутствии.

Меня подмывало сообщить ей, что камера – не совсем то, чего я могла бы испугаться, но, думаю, она уже была в курсе.

"Хорошо, если мы готовы, пусть помощник шерифа введет обвиняемую".

Четыре пары глаз, моя – самая предвкушающая, уставились на дверь, которая открылась и впустила двух охранников с каменными физиономиями. Они сопровождали скованную заключенную. Великолепная даже в ярко-оранжевой тюремной робе, она выглядела точно так же, как тогда, когда я увидела ее впервые: холодная, спокойная, собранная – полное соответствие своему имени.

И, как всегда при взгляде на нее, мое сердце учащенно забилось, а во рту пересохло. Я вынуждена была собрать все силы, чтобы не вскочить и не кинуться к ней, не обнять ее, не уткнуться ей в плечо, не схватить пистолет из кобуры у охранника, не начать стрельбу, чтобы помочь ей бежать… Взгляд Айс встретился с моим, выгоняя все безумные мысли из моей головы. Ее блестящие глаза были абсолютно пусты и мертвы, словно ее душа ушла отсюда, оставив лишь ненужную уже оболочку. По моему телу пробежала невольная дрожь и только мягкий взгляд Дониты, да теплота ее руки дали мне сил, чтобы остаться сидеть. Бренча цепями, Айс непринужденно села на стул, придвинутый охранником. Она, наконец, перевела свой непроницаемый взгляд с меня на судью.

"Итак, – раздался через секунду голос той, быть может, лишь чуть менее уверенный, чем обычно, – итак, все в сборе и я думаю, можно начинать". Оба адвоката открыли портфели и достали пухлые папки. Обвинитель открыл свой талмуд, достал целую кипу бумаг, к которым был прикреплен бланк какого-то документа, и подвинул судье. Та поправила очки и принялась за чтение. Полностью потерянная, пытаясь не волноваться, я смотрела на Айс и читала повесть о ее сдаче полиции по ее бледному, изможденному лицу. Глядя на нее, я понимала, что ей эти месяцы дались так же тяжело, как и мне. И хотя стороннему наблюдателю Айс показалась бы абсолютно расслабленной и полностью уверенной в себе, мне она напомнила сжатую часовую пружину.

Наконец судья подняла голову от бумаг: "Это… хм, не совсем законно".

Обвинитель кивнул, передавая ей папку: "Я знаю, ваша честь, но это – в рамках закона".

"Понимаю. – Она отодвинула бумаги. – Вы что, считаете, что эта мантия досталась мне в качестве приза из коробки "Cracker Jack"?"

Обвинитель покраснел, а Донита тихонько фыркнула.

– И вы согласились на это? – недоверчиво переспросила Дониту судья.

– Да, ваша честь.

Изумленно качая головой, та повернулась к обвинителю. "Что ж, читайте ваше соглашение громко, чтобы каждый из присутствующих понимал, что же происходит". Мой бесконечно благодарный взгляд был проигнорирован.

Прокашлявшись и поправив узел галстука, обвинитель взял бумагу: "Народ согласен снять все обвинения против ответчицы, Морган Стил, что касается ее заключения в женской исправительной колонии, называемой "Болото", и, кроме того, согласен просить суд засчитать ее предварительное заключение в счет срока". Мой первый импульс – подскочить и закричать от радости – немедленно испарился, когда я услышала продолжение: "Обвиняемая будет освобождена при условии ее добровольной помощи в поимке и последующем осуждении Джозефа Кавалло. Она должна будет находиться под постоянным наблюдением полиции и ей будет дано время для осуществления поимки Кавалло. Если упомянутая Морган Стил потерпит неудачу, соглашение лишится законной силы, и она будет отправлена назад в тюрьму для отбывания полного срока, определенного судом. В таком случае народ будет ходатайствовать о максимальном сроке заключения".

– Нет, – прошептала я и вскочила, стукнув кулаком по столу. – Нет! Это… это неправильно! Айс, ты не можешь пойти на это! Донита, скажи ей!

– Сядьте, мисс Мур, – приказала судья; глаза за толстыми линзами метали молнии.

– Нет! Донита, ты не можешь позволить ей делать это! Она так старалась выбраться из этой ямы, а вы толкаете ее назад! Вы не имеете права!

– Сядьте, мисс Мур! Я больше не буду повторять!

– Ну почему вы так поступаете? – снова спросила я, игнорируя окрик. – Донита, почему? Ты же можешь выиграть дело! Ее осуждение было обманом, и ты знаешь об этом! Почему ты не борешься?

– Помощник шерифа!

– Ангел, сядь, – сказала, наконец, Донита, ее темные глаза смотрели умоляюще: "Пожалуйста!"

На мое плечо опустилась мясистая рука. Я села, сердито дернув плечом и стиснув зубы так сильно, что чуть не прокусила язык.

Судья кивнула, и помощник шерифа вернулся на свое место перед дверью.

– Продолжайте!

Обвинитель пошелестел своими бумажками, вздохнул и заговорил снова: "Кроме того, при удовлетворительном исполнении данного соглашения ответчиком, будет учтена его просьба и не будет подан судебный иск против некой Тайлер Мур за помощь и участие в укрывательстве от правосудия бежавшей заключенной. Далее: не будет подан судебный иск против мисс Мур за сознательное предоставление крова находящейся вне закона Морган Стил. Если же вышеупомянутая Стил потерпит неудачу, то мисс Мур предстанет перед судом по этим двум обвинениям, а также по тем, которые государству будет целесообразно выдвинуть против нее".

У меня отвисла челюсть, когда я поняла, что дамокловым мечом, висящим над головой Айс, являюсь я сама.

Поворачиваясь к обвинителю, я прошептала: "Сукин сын! Черт побери, сукин сын!" Быстро протянув руку, я схватила его за галстук и дернула на себя. В висках громко стучало, я ничего не видела от ярости.

– Ангел, нет! – откуда-то издалека донесся голос Дониты и она попыталась оттащить меня от адвоката. – Не делай этого, Ангел!

– Почему нет? Они арестуют меня? Прекрасно, здорово! Я хочу, чтобы меня арестовали! Я требую этого!

Я рванулась к обвинителю, который смотрел на меня как кролик на удава. Я протянула ему руки: "Давайте! Арестуйте меня! Я не буду сопротивляться. Наденьте наручники, отправьте меня в тюрьму! Я согласна. Я признаю свою вину! Я предоставила кров бежавшей заключенной. Я только что напала на представителя закона. Арестуйте меня, черт побери!"

– Ангел, не надо…

– Арестуйте меня! – кричала я, пока меня не начали душить рыдания. Я слышала звон цепей, но не могла видеть своей любимой из-за стоящей передо мной Дониты. Я слышала, как Донита говорила судье: "Я знаю, ваша честь, что это против правил, но дайте нам минуту, пожалуйста". Повисла длинная, немного напряженная пауза, затем глаза судьи немного смягчились и она медленно кивнула, вставая из-за стола: "Только минута, мисс Бонсуар, и еще – охрана останется внутри".

– Спасибо, ваша честь.

Судья молча подошла к остолбеневшему обвинителю и потянула его за собой. Они вышли, тихо прикрыв дверь.

Собрав все, что осталось от моих сил, я вырвалась из объятий Дониты и решительно направилась туда, где стояла Айс. Ее скованные руки были сжаты так сильно, что белизна костяшек бросалась в глаза даже на фоне обесцвеченной пребыванием в тюрьме обычно бронзовой кожи. Из меня рвалась наружу сразу тысяча вопросов, но, боюсь, ясно сформулировать в тот момент я сумела только один: "Почему?" Ее глаза всегда были теми стальными стенами, из-за которых не могли вырваться никакие эмоции, любые чувства словно оказывались в ловушке. Но сейчас я видела, как что-то там, позади этих стен, борется, пытаясь пробиться наружу. Выражение ее лица было столь упрямым и жестким, что испугалась даже я, видевшая его неоднократно в течение нескольких лет. Оно вдруг напомнило мне гранитную скалу, которую ничто не могло поколебать или смягчить. Единственным признаком того, что женщина, которую я люблю, испытывает какие-то эмоции, была слабая, почти незаметная дрожь, пробежавшая по ее стиснутым кулакам.