Сара Райнер - Другой день, другая ночь

• Название: Другой день, другая ночь
• Автор: Сара Райнер
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-87903-8

Трое незнакомых друг с другом людей волей судьбы встречаются в одном месте. Карен несколько лет назад потеряла мужа и сейчас одна воспитывает малолетних сына и дочь. Эбби готовится к разводу – ее отношения с любимым окончательно испортились. Майкл – хозяин цветочного магазина, чей бизнес постепенно рушится. Все трое – Карен, Майкл и Эбби – решают, что им нужна помощь специалиста, чтобы справиться с проблемами, но связь, которая устанавливается между ними, становится куда более действенным лекарством…

---

– Что делаете? – спрашивает он и включает чайник.

– Стряпаем печенье, – отвечает Эбби, надеясь, что он не заметит дрожи голосе. – Если хочешь, можешь нам помочь.

– Все нормально?

– Конечно, – едва слышно произносит она. – Иди работай, мы сами справимся.

– Тогда счастливо.

Заварив кофе, Гленн уходит.

Как бы он ни был занят, он вполне может работать здесь, думает Эбби. У нас беспроводное соединение, и он мог бы расположиться с ноутбуком на другом конце стола. Уже то, что он сидит в одной комнате с Каллумом, говорило бы о его желании помогать. Она едва сдерживает вспышку гнева. Когда это я дала согласие круглосуточно сидеть с ребенком?

– Ничего, он еще пожалеет, правда? – обращается она к Каллуму и отпирает ящик рядом с плитой. – Эй, малыш, смотри, это сахар. Са-хар.

Она берет в руки пакет.

Ее сынишка любит сахар, но еще больше ему нравится мука. Он замечает полосатую красно-белую коробку и радостно тянет к ней руки:

– И-и-и!

– Погоди минутку, милый.

– А-а. – Каллум нетерпеливо стучит пальцами по столу.

– Нет, пока рано. – Эбби снимает с миксера чашу и берет деревянную ложку, полная решимости попробовать замесить тесто вдвоем. – Вот так, хорошо…

Они всыпают сахар, Эбби размешивает, а Каллум завороженно наблюдает.

– Хочешь сам? – Она протягивает ему ложку.

Каллум берет, слегка болтает ею в чаше, бросает и отходит от Эбби.

Эбби заканчивает и поворачивается за мукой.

– О! Нет! Каллум!

Каким-то образом он сумел взобраться на плиту и сейчас стоит прямо на конфорке, тянется к шкафу…

Он снимает крышку с пластмассовой коробки, зачерпывает горсть муки и набивает ею рот. «М-м-м, вкусно», написано у него на лице. Затем: «Пуффф!» – он выдувает белое облако. Не успевает Эбби и глазом моргнуть, как он спрыгивает на пол и удирает в коридор, с коробкой в руках. Она догоняет его уже на площадке второго этажа.

– Ах, ты… маленькая обезьянка…

Эбби хватает его за лодыжку и берет на руки. Возможно, из-за того, что коробка уже пуста, он расслабляется и затихает в ее объятиях.

Эбби останавливается, чтобы перевести дыхание; они вместе сидят на верхней ступеньке. Затем смотрит вниз. Весь коридор и лестница усыпаны мукой. На некоторых ступенях мука легла всего лишь тонким слоем, на других – большие, похожие на звезды горки. Ковер усеян отпечатками ног. Лицо сынишки покрывает белая призрачная маска, даже в волосах мука.

Не веря своим глазам, Эбби качает головой.

– Да уж, у меня все совсем не так, как у других родителей, правда? – смеется она. – Такую художественную инсталляцию можешь создать только ты.

* * *

После удушающей жары в доме престарелых приятно выйти на свежий воздух, посидеть в кафе у моря.

– Пирожное – объедение, – говорит Карен. – А у тебя?

– Тоже ничего. Хочешь попробовать? – Не дожидаясь ответа, мать накалывает на вилку большой кусок и наклоняется над столиком.

Карен смотрит на толстый слой крема и шоколадный бисквит. Выкинь из головы обидные слова отца; эту вкуснятину я вполне заслужила. Карен открывает рот, и Ширли кормит ее прямо со своей вилки.

Мама никогда не была брезгливой, вспоминает Карен. И это здорово. Детство Ширли пришлось на послевоенные годы, они умела довольствоваться малым, и ее серьезный подход к жизни влиял на Карен, как подземный поток, невидимый и питающий. Я воспитываю детей в точности так же, как это делала моя мать, думает она. Молли и Люк вместе купаются в ванне, как и мы с братом, когда были маленькими. У каждого из них есть свой клочок земли на участке, где они выращивают из семян овощи, – мы тоже занимались этим в саду…

Ширли прерывает ее мысли:

– Я очень беспокоюсь, как там Джордж.

О боже. Карен берет себя в руки. Началось. Не следовало мне ругать персонал за то, что не подняли его с постели. Это только распалило в матери чувство вины.

– У тебя нет выбора, мама. Ты бы не выдержала, если бы вы продолжали жить как раньше.

– Наверное, ты права. – Голос Ширли звучит неуверенно, в карих глазах сквозит тревога, но все же она улыбается. – Хорошо, что я теперь рядом с тобой и детьми.

– Мы тоже очень этому рады.

Лишь бы она не переехала к нам насовсем, думает Карен и тотчас краснеет от укола совести: придет же такое в голову. Что ты за эгоистка, упрекает она себя. Молли и Люку пойдет на пользу общение с бабушкой.

– Наверное, я все поняла, когда случилась та история с розмарином, – говорит Ширли. – Я тебе рассказывала?

Карен качает головой.

– Что произошло?

– Отец понес в сарай мешок с каким-то хламом и, похоже, забыл, зачем туда пришел. Взял секатор. В общем, закончилось тем, что он стал уничтожать куст, который я вырастила у задней двери. И так был горд собой! «Избавился от этого ужасного сорняка, Ширли!» Запах стоял еще несколько дней. Я очень переживала. Тогда я и признала поражение. Самое печальное, что розмарин считается травой памяти. Следовало привезти с собой несколько веточек, подарить тебе сегодня… – Она умолкает, кладет на стол вилку.

Несколько мгновений проходят в тишине. Карен с матерью развернули стулья, чтобы не видеть само кафе – неприглядное серое здание. Прямо перед ними море – солнечные блики на поверхности воды слепят глаза; слева тянется аккуратно стриженный газон с домиками, выкрашенными в белый цвет, судя по всему, совсем недавно; справа – широкий галечный пляж, прерывающийся похожими на статуи валунами и скальными выступами.

Наконец Карен произносит:

– Саймону здесь понравилось бы.

– И Джорджу. Наверное, стоит попробовать привезти его сюда, – неуверенно говорит Ширли.

Обе знают, что Джорджу не по силам добраться до моря.

Они вновь умолкают. Сквозь крики чаек и грохот волн о камни доносятся голоса подростков, устроивших соревнование «кто дольше удержится на столбе волнореза».

– А еще знаешь, что понравилось бы Саймону? – Карен улыбается. – Это пирожное. Вот уж кто любил умять тортика!

Вскоре подходит за тарелками официантка, и они обе возвращаются из мира грез в реальность.

– Ну что, мам, прогуляемся немного, прежде чем идти за детьми, – предлагает Карен, поднимаясь из-за стола. – Нужно ведь как-то растрясти калории.

Она протягивает руку и помогает Ширли встать.

9

Три пополудни, через два дня – 14 февраля. Майкл едет в Лондон. Обычно ему нравится быть за рулем в этот час: трасса широкая, пустая, и он хорошо знает дорогу: сперва на запад мимо поворота на объездной путь, затем прямо на север по А23, оставляем за собой тенистые холмы, немного снижаем скорость на виражах после магазина для садоводов, где недавно добавили полосу; вот знак придорожной станции техобслуживания – здесь он всегда вспоминает детский стишок про гороховую кашу, который читал Райану и Келли, когда возил их к своим родителям в Кройдон. Однако сегодня Майкл мрачнее тучи. Весь январь торговля оставляла желать лучшего. Средства на кредитке исчерпаны полностью, по текущему счету значительно превышен кредитный лимит. Ночь за ночью, не сомкнув глаз, он лежит рядом со спящей Крисси и тихо паникует. Все-таки, если уж совсем прижмет, успокаивает он себя, Боб мне поможет.

Чтобы немного поднять дух, он расстегивает молнию на футляре с дисками, одной рукой пролистывает целлофановые кармашки и вставляет в проигрыватель сборник «Величайшие хиты группы «The Cure». Райан смеется над его неспособностью освоить скачивание. «Если уж ты купил MP3-плейер, папа, тебе всего-то нужен провод, чтобы вывести его на динамики в машине», – говорит он, но Майклу все равно не хватает винила, и мысль о переходе с CD на цифру ему невыносима.

С первыми аккордами «Кошечек» перед глазами возникает образ Крисси. Он отлично помнит тот вечер: в одном из закутков ночного клуба с зачесанными назад рыжими волосами она выделывает забавные па на пару со своей подружкой, в то время как «новые романтики» вокруг изо всех сил напускают на себя крутизну и загадочность. Девчонки сложили ладошки на манер кошачьих лап, прижали к щекам и качали головами под треньканье клавиш. Он тогда еще подошел и спросил, не профессиональные ли они танцовщицы – банальнейший подкат, – а Крисси шепнула что-то подружке и хихикнула. Я ей нравлюсь, понял он. Получилось! «Вы двигаетесь лучше, чем девчонки из «Human League», – сказал он. И это стало началом.

Будем надеяться, я не до конца растерял обаяние, думает он, бросив на себя взгляд в зеркало заднего вида. В тусклом свете видны морщинки вокруг глаз, посеребренные волосы; даже в бровях есть толстые седые нити. В былые дни от одного его взгляда женщины заливались румянцем. Не то чтобы Майкл уж слишком себя любит – он ходит в обычную парикмахерскую, не в салон, ему и в голову не придет покупать себе увлажняющий крем для лица, – но все же он иногда не прочь немного пофлиртовать.

Надеюсь, они не просто отвечают на чудачество старикашки.

Вскоре он уже на территории, которая напоминала бы Кройдон, если бы вся инфраструктура Перли-Уэй не изменилась коренным образом. Наблюдать за тем, как гигантские супермаркеты завоевывают все больше и больше пространства, Майклу нигде не доставило бы удовольствия, а последствия этого явления в его родном городе оказались просто катастрофическими. Вспомнить хотя бы погромы 2011 года – сколько ущерба они принесли. Их вызвали не обычные межнациональные распри и полицейский произвол, как в Тоттенхэме и Брикстоне во времена его молодости; бунтари грабили магазины, выносили широкоэкранные телевизоры, телефоны, кроссовки последних моделей, а затем поджигали торговые точки. Майкл передергивает плечами, вспоминая, до чего страшно было смотреть, как излюбленное место превращается в зону военного конфликта с охваченными огнем зданиями, откуда люди бегут целыми семьями. Пострадало столько мелких предприятий, что хотелось плакать.