Алина Борисова - По ту сторону Бездны[СИ]

• Название: По ту сторону Бездны[СИ]
• Автор: Алина Борисова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Если свои стали для тебя чужими — сможет ли чужой стать своим? Если друг стал тебе врагом — сможет ли враг стать другом? Если твоя мать не узнает тебя в лицо — назовешь ли ты матерью чужую женщину? Если тебе отказали в праве быть человеком — сможешь ли ты хотя бы выжить?..

---

— С добрым утром, — поприветствовал он меня на чистейшем человеческом языке.

От удивления я резко села.

— Ты говоришь?

Лоу и этот светловолосый оглушительно расхохотались. Я и третий в этой вампирской компании, темноволосый красавец с собранными в хвост волосами, недоуменно переводили взгляд с одного веселящегося на другого.

— Ой, прости, Ларочка, — отсмеявшись, выговорил Лоу. — Просто ты произнесла практически тот самый вопрос, который мне сегодня весь день задавали о тебе. Включая здесь присутствующих.

И они со светловолосым снова заржали. Темный, выгнув бровь, весьма язвительно чем–то поинтересовался. Ему ответил его приятель, а Лоу пояснил мне:

— Мои друзья. Фэрэлиадар, — он указал на светловолосого, — и Лиринисэн, — кивок в сторону вампира с хвостиком. Впрочем, они нас уже покидают.

— Лоу?! — Фэри…лири… в общем, который Дар, искренне возмутился. — И давно ты стал таким собственником, что и друзей не зовешь? Я уверен, такая красавица не откажется скоротать этот вечер в нашей большой и дружной компании, — последнюю фразу он произнес, пристально глядя мне в глаза и нежно целуя ручку. Черноволосый Лиринисэн громко фыркнул и весьма едко прокомментировал действия приятеля на эльвийском. Ему с веселой усмешкой ответил Лоу, в то время, как Фэрил продолжал гипнотизировать меня взглядом. И взгляд этот был весьма неприятен.

— Ошибаетесь. Откажусь, — я выдернула руку и обернулась к Лоу. — Если мы все купили, может быть, ты отвезешь меня домой?

— Ну, тогда, похоже, мы вас покидаем, — Лоу легко поднялся на ноги и помог встать мне. Добавил пару церемонных фраз на эльвийском, и вновь перешел на человеческий. — Прости, Фэр, но, кажется, ты теряешь сноровку. Хоть к матери б, что ль, съездил, потренировался б там заодно. А моя девочка хочет только меня одного. Не могу отказать ей в этой милой прихоти, — И, обняв меня за талию, насвистывая, двинулся прочь от изрядно прибалдевших приятелей.

— И что это было? — поинтересовалась я, когда мы сели в машину.

— А что? — с деланной невинностью поинтересовался Лоу. И тут же рассмеялся, — ох, Ларка, ты б видела, в какой ступор его поверг твой отказ!

— Но зачем… Зачем ты сказал, что я твоя девочка и что я тебя хочу?

— Да просто пошутил, у него был слишком забавный вид. Поехали, я совсем забыл, нам нужны еще тетради и письменные принадлежности. Если ты хочешь учить язык, надо куда–то записывать слова.

Но я уже не слушала про слова, я думала о его друзьях, всей этой сцене. Мне не понравилось, мне слишком не понравилось… И этот взгляд, словно скребущий по мозгу, и презрение того, третьего, к тому, что мне поцеловали руку, да и вообще — что со мной говорят, и говорят на моем языке, которого он явно не понимал, а еще эти излишне фривольные намеки…

— Лоу, то, что ты разрешил… разрешил так звать тебя, и потом сказал друзьям… ты же не имеешь в виду… ты же не будешь настаивать, чтобы я…

Он снял руку с рычага управления и тихонько сжал мне ладонь.

— Не выдумывай. Если бы я собирался настаивать, давно бы уже настоял. Просто эти деятели наговорили мне… немало, пока ты спала. Не смог упустить повод отыграться. Ну а то, что я отдал тебе свое имя — это значит, что я впустил тебя в сердце, а не в постель. Тем, кого зовут только в постель, имен вообще не называют.

— Странные вы, — чуть пожала я плечами, успокаиваясь. — В постель надо звать только тех, кто в сердце.

— Это намек? — красиво изогнул красивую бровь.

— На что? — не сразу поняла я. — Ннет, — добавила чуть позже и покраснела.

— Вот почему–то я так и подумал, — слишком уж картинно вздохнул он.

— Да ты смеешься надо мной!

— Я ж по–доброму. Не злись. Уже прилетели.

Этот магазин ничем не отличался от всех прочих. Знакомых Лоурэфэла тут, по счастью, не обнаружилось, на шее у него никто не вис. Но косились — да, косились все. И, понятно, опять непривычные обложки, непонятные ручки (или это не ручки, а карандаши, или это вообще что?). И нужно глупо тыкать чуть ли не в каждую вещь и спрашивать, а все вокруг ухмыляются, словно в цирке, и вот уже кто–то весело интересуется у Лоу… А, ладно, хуже, чем в прошлом магазине, уже не будет. Это там, когда мы предметы личной гигиены покупали, а я по их картинкам–упаковкам ничего понять не могла… А здесь — чем бы оно ни оказалось, оно всего лишь пишет.

А потом я увидела краски. И застыла, завороженно. Такой выбор…такие цвета…

— Ты рисуешь?

— Да. Нет. Не помню. Мы можем купить?

— Ну конечно, — он чуть пожал плечами, словно удивляясь вопросу. — Какие краски тебе нужны? Для бумаги? Тогда смотри вот из этих, — он очертил мне границы. — Значит, еще нам нужна бумага, — пока я складывала в корзинку все приглянувшееся, он обернулся, ища взглядом требуемое.

— И кисти, — добавила уже практически в спину.

И тут он резко развернулся ко мне.

— Я потом куплю тебе кисти. Идем, — твердо взяв за талию, он потянул меня вдоль стеллажей.

— Но…

— Поставь корзинку, я заплачу чуть позже, — я растерянно послушалась, поставив корзинку с несостоявшимися покупками прямо на пол. Он железной рукой вел меня по проходу. Не быстро. Но напряженно. Я чувствовала это напряжение в его руке, лице, голосе. Напряжение, казалось, висело в воздухе, и явственно читалось на лицах всех присутствующих вампиров. И все они смотрели на нас. Без умиления. Без насмешки.

— Что?..

— Тихо. Выходим.

И тут я заметила. Девочка–подросток. Вампирская девочка–подросток, так что, кто его знает, сколько ей лет, как быстро они взрослеют… Ее крепко держали за руку. И еще за плечи. И по большой дуге уводили вглубь магазина. С тем же напряжением, с каким Лоу вел меня к выходу. Нас разводили. На максимально возможном расстоянии друг от друга. И почти развели, до выхода оставалось буквально десяток шагов. Но тут я встретилась с ней глазами.

Это вышло случайно, мне и в голову не приходило, что нельзя на нее смотреть, Лоу не говорил. И это был первый вампирский ребенок, которого я увидела, так что не удивительно, что я ее разглядывала. Но в тот миг, когда глаза наши встретились, произошло что–то страшное. Ее лицо потеряло осмысленность, лишилось всякой привлекательности и человекоподобия, горящие безумием глаза прожигали насквозь. Миг — и с диким криком вырвавшись из рук обоих своих провожатых (родителей? опекунов? случайных знакомых?), она бросается на меня. Я вижу ее шаг, другой, и вот она уже летит смертельной стрелой, целя мне в горло. Пара оказавшихся на ее пути витрин опрокидывается, падают товары, звенят осколки.

Лоу резко толкает меня назад, и шагает в сторону, занимая мое место, я почти падаю, но меня подхватывают чьи–то руки и, прижав к себе спиной, поспешно выносят из магазина. Но я еще успеваю увидеть, как страшные зубы малолетней вампирки с жутким всхлипом вгрызаются Лоу в шею, как он, пошатнувшись, делает пару шагов назад, но все же удерживается на ногах, принимая на себя ее вес. А затем, схватив вампирку за руку, резко заводит эту руку назад, не то выбивая из сустава, не то и вовсе ломая кости. Уже не вижу. Еще слышу ее дикий крик, а затем двери магазина закрываются за нашими спинами. Меня несут к одной из машин и, открыв багажник, закидывают внутрь.

Глава 8. Встреча

Я падаю на колени, больно ударяясь локтем о какие–то ящики. Оборачиваюсь. Вслед за мной в багажник забирается незнакомый вампир. Лицо его замкнуто и решительно, светлые волосы собраны в хвост, даже рубаха — такого глубокого темно–синего цвета — порождает лишь самые мрачные предчувствия. Он молча отодвигает в сторону ящики, затем хватает меня за руки и привычным движением затягивает на запястьях кожаные ремни.

— Нет!! Только не руки! Нет!!! — я в ужасе дергаюсь, пытаюсь вырваться, но я уже связана, коленопреклоненная, притиснутая почти вплотную к боковой стенке багажника. Почти сразу дверца захлопывается, и я остаюсь одна. Прямо перед глазами — врезающиеся в запястья ремни, и значит, сейчас произойдет что–то ужасное. Руки нельзя связывать! Если связали руки — это конец! Безумный, безудержный страх поднимается из самых глубин естества. Я помню эту беспомощность. И ужас. И боль в запястьях, когда я рвусь, выдираюсь, выламываюсь из оков, но не могу освободиться, не могу прекратить, ничего не могу сделать! Делают со мной. Чудовищное, ужасное, жуткое! Я кричу. Ужас выворачивает душу, я задыхаюсь, на меня потоками льется кровь. Безумные черные глаза выжигают душу, или нет, не глаза, огонь, нестерпимо яркое пламя взвивается к небу — и вот уже нет ничего, только пепел. Я кричу, кричу, кричу, не понимая уже, где я, что со мной, в бесконечном ужасе огня и крови. Девичье лицо, опрокинутое в блаженство. Лицо мужчины, с полуприкрытыми в истоме веками. Чужая грудь — обнаженная, отвратительная, дергающаяся над самым лицом. Движение руки. Нож. Кровь. Кровь!!! Я вся в крови, и она горит, горит, горит…