Петр Вершигора - Люди с чистой совестью

• Название: Люди с чистой совестью
• Автор: Петр Вершигора
• Жанр: История

---

В километре от днестровского моста - остановка.

Разведка принесла не особенно утешительные вести. Мост охраняется. На нем слышна немецкая команда. Это либо местная полиция с немецкой жандармерией, либо какое-нибудь подразделение из дивизии СС "Галиччина". Ее формируют в Галиции "профессор" Кубийович и "генерал" Карманович. Это старые прожженные петлюровские волки. Они по заданию немцев в содружестве с бандитами и полицаями проводят мобилизацию в Галиции. Я уже вторую неделю регулярно читаю "Львiвськi Вiсти". Смешная газета, набитая всяческой дребеденью. Там и про брачные и коммерческие дела. И про "разрешение фюрера" галичанам иметь свою дивизию СС.

Разведчики доложили:

- На том, южном, берегу копают окопы.

- Устанавливают пулеметы.

Базыма сделал вывод:

- Немец только под вечер нащупал наше движение и подбросил на машинах войска. Значит, занимают оборону наспех.

Руднев скомандовал:

- Ударить по не успевшему окопаться врагу!

- Третьей роте в разведке двигаться по обочинам шоссе!

Базыма, при свете фонарика, нанес распоряжения на карту.

- Ударить огнем на фланги. Мост с этой стороны шоссе оставить свободным. Его брать кавалерийскому эскадрону. Так и быть - в конном строю! - разрешил комиссар.

- Конная атака! - Усатый торжествовал.

- Не мало будет, Семен Васильевич? - тихо спросил Базыма.

- Охотников бери. Только быстро, не копаться!

Сегодня в авангарде третий батальон.

Комбат Матющенко до сих пор незаметно стоял позади начальства.

- Да где охотников наберешь? - развел руками Базыма.

Матющенко кашлянул в рукав.

- А зачем тебе охотников, старик? Мой батальон в авангарде.

- Батальон? Многовато. Каша будет.

- Это дело поправимое. Дам две роты. Хватит?

Базыма молчал. Матющенко обратился к Рудневу:

- Разрешите, Семен Васильевич!

- Хорошо!

Матющенко хлопотал у своих рот. Приглушенная команда, и вот они бесшумно исчезают по левой стороне шоссе. Так же по правой растаяли и третья рота и разведка.

Комиссар смотрел на светящийся циферблат часов.

- Двадцать - двадцать пять минут нужно, чтобы пехота добралась по лугу к реке.

Через четверть часа дал знак Ленкину.

Эскадрон тронулся тихим шагом. Пройдя полкилометра и почти поравнявшись со своей пехотой, Ленкин остановил коня. Прислушался. Уже слышны крики немцев и звон лопат. Роют окопы. Ленкин поднял плеть над головой. "Эх, ночка темная..." - и сразу перешел на галоп. Разведка, третья рота и роты Матющенки одновременно поднялись в атаку. Минута, вторая - и эскадрон уже на мосту. Еще миг - и он будет на правом берегу. Но тут немцы опомнились. Злобно выдувает из ствола смертельную малиново-синюю морзянку их пулемет.

Разведчики и автоматчики Карпенко уже у воды. Конникам пора бы проскочить на тот берег. Но на мосту каша. Половина эскадрона только вырвалась на дощатый настил и сразу же повернула обратно. Десяток коней попадали посреди пролета. Трещат перила под напором лошадиного крупа. Конь с седоком полетел в воду. Карпенко в тревоге подбежал к насыпи и закричал мне:

- Что же это такое? Неужели одного пулемета испугались конники Ленкина?!

Ко мне прибежал без седока с болтающимися стременами всхрапывающий тонконогий конь. Схватил его под узды. Это конь Саши Ленкина.

- Неужели убит Усач?

Конь дрожит и всхрапывает. Немного успокоившись, нагибает голову и трется мордой о мою грудь.

На мосту горячий бой. Видно, не взяли его с ходу. На насыпь выползли раненые.

- Товарищ подполковник... Вы? Эх, беда. На полном ходу выскочили на мост... А посередь его - такая хреновина...

- Эскадрон напоролся на ежи. Деревянные крестовины. Поставили возы поперек дороги.

- Колючим дротом все опутано...

- Где командир?

- Усатый? Он впереди скакал... Так и влетел через голову коня в эту проволоку...

Ленкин напоролся на баррикаду... Он за ней... между своими и чужими. А по всей этой каше хлестал немецкий пулемет.

Вот когда пригодились роты Матющенки. Это - настоящие пехотинцы. Ужом, по-пластунски, они ползли между повозками, трупами коней. Полетели в воду ежи.

- Карпенко! Огнем поддержать эскадрон!..

Но Карпенко и сам уж догадался. Его минометчики наладили свою "карманную" артиллерию. Были у него особые хлопцы - это минометчики ротных минометов. Все ближе и ближе к вспышкам немецкого пулемета подбирались огненные шлепки мин. Пулемет замолк.

Возы, опутанные проволокой, полетели в быстрину Днестра. Еще немного - и путь расчищен. С моста раздался крик Ленкина: "По коням! За мной!" Почти добежав до края, он упал и застрочил из автомата по мечущимся на том берегу врагам. А вдоль настила стучал галопом эскадрон.

Ленкин прижался к перилам моста. Мимо него мелькали и грохотали по доскам копыта коней.

Срывая голос, Ленкин заорал в нашу сторону:

- Карпенко! Прекрати огонь! Мои орлы на этом берегу...

Я отдал Ленкину коня.

- Вот спасибо. Думал - погиб мой Васька.

Следом за промчавшимся эскадроном мимо нас пробежали разведчики Бережного и Черемушкина, веселые и возбужденные. А скромная пехота Матющенки шире расчищала прорыв. Тихо поднимали с моста убитых и раненых и относили в сторону.

Медсестры наложили жгуты, сделали перевязки. Ранен в руку и комбат-три Матющенко.

А назад, к штабу, вихрем пролетел Михаил Кузьмич Семенистый.

- Товарищ генерал-майор! Командир эскадрона приказал вам доложить, что мост взят!

И добавил:

- ...лихим кавалерийским наскоком!

- Так и сказал доложить командир эскадрона? - переспросил Руднев: "лихим кавалерийским наскоком"?

- Нет, это я от себя, - уже тише ответил Михаил Кузьмич. - Не удержався... товарищ комиссар, - добавил он виновато.

Он знал - не любит комиссар пышных слов. Не хочет смышленый Семенистый подводить своего любимого командира.

Позади уже слышна команда. Затарахтели колеса. Обоз двинулся по занятому мосту через Днестр.

Я вспомнил мельком прочитанные в дневнике Руднева слова: "А люди все идут и идут... Вот уже два года, не имея ни крова, ни землянок. Идут все вперед".

Вот они идут через Днестр. Он бежит, извиваясь, туда, на родину.

Уже светает.

Смотрю вперед: голова колонны с конниками Ленкина исчезла за туманным поворотом извилистой реки. Равномерно проходили возы с боеприпасами, тачанки с ранеными. Они медленно выползали на мост, как бы рождаясь из предрассветной дымки Заднестровья.

Семен Тутученко замешкался на мосту, он собирал трофеи: ящики с гранатами, патроны. Обыскивал убитых по долгу службы: штабной архивариус!

Мы ехали рядом. Всегда веселый Тутученко был сейчас задумчив. Он смотрел на загорающуюся зарю, изредка оглядываясь назад.

- Ты что, Сэмэн? Чего зажурывся?

Взглянув на меня недоверчиво, Тутученко потрепал по ушам своего конька.

- Хотите, скажу. Увидел город. За два года - в первый раз. Это моя стихия. Я ведь архитектор! Я же мечтал строить красивые уютные дома, клубы, театры, парки, санатории, дворцы. Новые советские города.

Солнце выглянуло из-за Днестра. Оно осветило его возбужденное лицо. "Он не пьян ли? - почему-то подумал я. - Да нет, не похоже. Что-то очень нужно высказать человеку".

- Говорят, Киев разрушают. Я знаю его планировку, хотя никогда в нем не был. Я изучил много городов мира; я не заблужусь в Париже, Лондоне, Риме, Венеции, Милане, Генуе - я знаю их планировку до мельчайших деталей. Но Киев! Это же город-сад. Хоть вырос я в Москве, но если останусь жив, то обязательно Киев буду строить! Ох, какие удобные и уютные дома я буду строить. Для наших людей, что идут и едут перед нами... Честное слово, товарищ подполковник, они этого заслуживают!

И снова задумался. Я смотрел, как его руки, руки будущего зодчего, перебирали гриву коня. Дождутся ли они своего дела?

И уже совсем другим, веселым голосом архитектор продолжал:

- ...А на мосту было жарко. Вот еще чего придумала фашистская сволочь... рогатки. Поливал их пулемет жарко. Старшина эскадрона рядом упал. Прямо в сердце. А меня - чиркнула.

Он показал простреленную полу черного клеенчатого плаща.

Воздух сотрясли взрывы.

- Все в порядке. Все наши переправились, - совсем уже весело заключил Тутученко. - Все в порядке. Пускай теперь львовские полицаи сидят на своих рубежах! Пускай...

Люди устали. Но все были возбуждены и веселы. На ходу - разговоры.

Володя Лапин, задержавшийся на мосту со своим отделением, пристроился к штабу. Он торопился рассказать радистке Анютке Маленькой, как брали мост.

А люди все идут и идут.

25

Кроме гитлеровцев и прочей швали, с которой приходилось нам схватываться, был у партизан еще один враг. Руднев называл его: "враг номер два". Выпьет партизан перед боем лишнее, то ли для храбрости, то ли просто подвернулась она, проклятая, не вовремя, и погибнет нелепой смертью. Да оно и понятно. Бежит пьяный человек вперед смелее, но видит врага хуже, глаза у него неверные, внимание рассеяно, слух притуплен. Трудно "под мухой" заметить замаскировавшегося противника. Вот почему называл комиссар водку - "враг номер два".