Карен Уайт - Записки на полях соленых книг

• Название: Записки на полях соленых книг
• Автор: Карен Уайт
• Издательство: Литагент1 редакция0058d61b-69a7-11e4-a35a-002590591ed2
• Жанр: Триллер

1942 г.

Юные Мэгги, Кэт и Лулу учатся жить в непростых условиях – идет война, и каждый новый день воспринимается как подарок свыше. Когда в их жизни появляется Питер, он становится им надежной опорой: для крошки Лулу – братом, для красотки Кэтрин – защитником, а для задумчивой Мэгги – возлюбленным. Но, кажется, Питер что-то скрывает… Да и так ли все радужно в их взаимоотношениях?

Наши дни

Эмми Гамильтон, поддавшись уговорам матери, покупает небольшой книжный магазин на острове в Атлантическом океане. Вскоре она находит среди книг загадочные любовные послания и рисунок бутылочного дерева. Это становится началом увлекательной авантюры, в результате которой Эмми приблизится к разгадке таинственных событий, произошедших на острове во времена Второй мировой войны.

---

– Это книги из магазина моей бабушки.

Эмми прокашлялась, стараясь обрести голос.

– Из магазина моей бабушки? – в смятении повторила она и подняла руку, словно пытаясь навести порядок в собственных мыслях. – Подождите. Это свекровь Эбигейл, правильно? Она оставила «Находки Фолли» вашей матери после своей смерти. Как ее звали?

– Мэгги. Маргарет О’Ши Рейнольдс, сестра Лулу и моя бабушка.

Эмми кивнула. Ей хотелось покинуть это тесное место, но Хит преграждал выход. Она застряла, глядя на него: пройти мимо и не задеть молодого человека было невозможно.

– Верно. Теперь я понимаю. Значит, это Мэгги погибла во время урагана «Хьюго».

Хит посмотрел вверх, и свет, лившийся из окна башенки, окрасил его карие глаза в желтый цвет.

– Да. А это ее личная библиотека, которую Лулу и моя мать спасли перед началом урагана. Мы сложили книги на чердаке у родителей, у которого каким-то чудесным образом не снесло крышу. Их дом находился дальше от океана, чем дом Мэгги, и они решили, что там будет безопаснее. Когда мы построили этот дом, то перевезли сюда столько, сколько смогли, но все не поместились, поэтому часть осталась у родителей. Моя мама продала несколько коробок на eBay, когда решила отойти от дел, и выставила магазин на продажу, но потом Лулу узнала об этом и остановила ее.

– Почему Лулу не сохранила книги у себя?

Хит посмотрел на Эмми сверху вниз, а потом отступил на шаг, словно осознал, как близко он стоит.

– Лулу живет вместе с моими родителями. Она привыкла жить с тетей Мэгги, но после «Хьюго» переехала к родителям и с тех пор обитает с ними.

– У нее нет своей семьи? – Эмми не представляла человека, который мог бы ужиться с этой пожилой женщиной, но мысль о ее одиночестве почему-то угнетала ее.

Молодой человек покачал головой.

– Она не выходила замуж. Но она всегда была близка к моему отцу, так что все вполне объяснимо.

– Вашей матери не позавидуешь, – пробормотала Эмми, наконец протиснувшись в спальню мимо Хита. Она встала посреди комнаты и осмотрелась. Пес уютно устроился в центре кровати. Хит хлопнул ладонью по бедру; Фрэнк послушно спрыгнул и последовал за ними.

Кухня, столовая и две других спальни были так же тщательно спланированы и хорошо освещены, как и остальные помещения, но почти лишены меблировки. Единственным украшением интерьера были большие черно-белые фотографии, вставленные в рамки и развешанные на стенах или расставленные в разных комнатах.

Эмми подошла к одной из самых больших фотографий, висевшей на стене за обеденным столом. На ней были запечатлены две женщины и малыш примерно полутора лет. Они сидели на крытом крыльце обшитого вагонкой и потрепанного непогодой маленького дома с двумя мансардными окнами. Все они были одеты в стиле 1940-х годов; женщины носили юбки ниже колена и плотные блузки, застегнутые на все пуговицы, а мальчик красовался в костюме моряка с короткими штанишками и бескозыркой. Они смотрели в камеру, щурясь от яркого солнца.

Мальчик сидел на коленях у более высокой женщины, чье лицо, как решила Эмми после внимательного осмотра, нельзя было назвать хорошеньким, но люди, пожалуй, считали его миловидным. У нее были темные волосы и светлые глаза, а черты ее лица хоть и неприметные, но все же отличались привлекательностью. Может быть, все из-за глаз? Эмми наклонилась поближе, чтобы лучше рассмотреть фотографию. Нет, это было что-то еще, что-то связанное с выражением ее лица. Она увидела печаль, скрытую в морщинках между бровями, но глаза лучились такой надеждой и ожиданием, что было невозможно видеть их и не верить в лучшее будущее, ожидающее за порогом.

Взгляд Эмми переместился на более молодую и невысокую женщину, сидевшую рядом. Постепенно она поняла, что на самом деле это не женщина, а девочка-подросток. У нее была плохая кожа, а волосы заплетены в две косички с резким и некрасивым пробором посередине. Она не хмурилась и не улыбалась в камеру, как будто все еще не могла решить, какие именно эмоции ей следует изобразить на своем лице. Она была обута в двуцветные кожаные туфли и высокие гетры, плотно облегающие ее полные икры, в то время как ноги другой женщины отличались стройностью. Мальчик в бескозырке держал маленький американский флаг, звезды на котором были смазаны, как будто от сильного ветра.

– Это моя бабушка Мэгги вместе с тетей Лулу и моим отцом. Фотография сделана в день высадки союзных войск в Нормандии в 1944 году. Именно поэтому он держит флаг. Это был их дом на Секонд-авеню, разрушенный во время урагана. Участок сейчас принадлежит мне, но до сих пор пустует.

Эмми ощутила комок в горле, глядя на маленький флаг. Каждый раз, когда она видела американский флаг, то вспоминала точно такой же, плотно сложенный и полученный на похоронах Бена, а теперь упакованный среди ее вещей.

– Замечательная фотография, – выдавила она. – Ваш дед воевал?

Хит прищурился, глядя на фотографию.

– Да, он служил на флоте. Он умер еще до моего рождения, и я точно не знаю, как это случилось. Никто не хочет рассказывать подробности о его смерти.

Эмми часто заморгала, понимая, что вот-вот расплачется. После смерти Бена она была подвержена таким странным приступам слезливости даже в обществе почти незнакомых людей.

– Думаю, если бы в вашей семье был ветеран войны, то все бы знали об этом и чтили его память, – тихо произнесла она, повернувшись к Хиту. – Это похоже на неблагодарность, не так ли?

Глаза Хита расширились, и он довольно пристально посмотрел на Эмми. Потом, к удивлению девушки, ответил:

– Возможно, вы правы. Моя мама должна знать. Когда вы встретитесь с ней, чтобы подписать документы, можете ее об этом спросить, – он слегка прищурился. – Она обсудила все, связанное с покупкой магазина?

По спине Эмми пробежал холодок, заставивший ее вздрогнуть.

– Почти все. Я уверена, что мы придем к согласию.

Хит кивнул с таким видом, словно хотел что-то сказать, но передумал, глядя на воинственную позу Эмми – она стояла со скрещенными на груди руками. Внезапное появление этого молодого мужчины заставило Эмми забыть о своем намерении немедленно уехать обратно, хотя она не до конца была уверена в том, что хочет здесь остаться. В конце концов, покупка магазина не будет оформлена до заключения сделки и выплаты денег; возможно, Эмми лишь проведет отпуск на здешнем пляже.

Тем не менее чувство, возникшее у Эмми при упоминании о магазине, озадачило ее. Оно было бы таким же, как в тот раз, когда она открыла коробку с книгами и увидела записки на полях. Ей нужно посетить «Находки Фолли», и может быть, после этого она будет готова уехать.

Эмми обратила внимание на другую фотографию в рамке размером примерно восемь на десять дюймов, лежавшую на столике за кушеткой. На этой черно-белой фотографии был изображен только один человек: высокая стройная женщина в купальном костюме 1940-х годов стояла в голливудской позе, упершись руками в бедра и держа голову вполоборота к фотографу. На ее губах играла легкая улыбка.

В отличие от двух женщин на другой фотографии, эта была настоящей красавицей. Ее волосы сияли в лучах солнца, словно золотая пряжа, черты лица были безупречными, а изгиб левой брови точно копировал изумленное выражение на лице Скарлетт О’Хара в сцене из фильма «Унесенные ветром». На ее длинных ногах не было ни капли жира, точеные икры, стройные бедра и тонкая талия приковывали взгляд. За треугольником согнутой руки угадывался солидный бюст, а ее кожа казалась почти жемчужной на фоне песчаного пляжа.

Любопытство заставило Эмми потянуться за фотографией. На этот раз она заметила эспадрильи[18] со шнуровкой на лодыжках и узкий браслет с подвеской в виде «песчаного доллара», который женщина носила на левой руке. Она протянула фотографию Хиту.

– Кто это?

– Это Кэтрин, кузина моей бабушки. Больше я ничего о ней не знаю. Эти снимки хранились в одном из бабушкиных альбомов, которые мама взяла с собой во время эвакуации перед ураганом. Это была ее идея – увеличить их, вставить в рамки и развесить повсюду. Она сказала, что в каждом доме нужно иметь свои личные штрихи.

Эмми хотела спросить его, где остальная мебель и почему единственным «личным штрихом» являются семейные фотографии, полученные от матери. Кроме них, в обстановке не ощущалось никакого женского присутствия, и если он построил дом для своей невесты, то почему нет никаких признаков ее пребывания здесь? Тем не менее Эмми была рада этим фотографиям. Все свои фотографии, включая снимки со свадьбы, она оставила дома. Мать предложила ей не брать их с собой, но добавила, что пришлет их, как только Эмми устроится на новом месте.

Хит прервал ход ее мыслей.

– Я пойду и принесу все остальное. Вы оставайтесь здесь, познакомьтесь с домом, и не спорьте, пожалуйста. Соседи позвонят моей матери, если увидят, что вы сами тащите что-то внутрь.