Александр Андрианов - Почему умирают гении

• Название: Почему умирают гении
• Автор: Александр Андрианов
• Жанр: Современная проза

Жизнь многих людей состоит из стереотипов, сам мир, кажется, держится на них. Однако не все желают следовать заведенным порядкам и подчиняться навязанной обществом морали. Герой повести Андрей Волков — как раз такой человек. Он совершенно не похож на окружающих и нередко шокирует их своим поведением. Волков даже говорит не так, как остальные — стихами, и в этом отличительная особенность повести. Главному герою плевать на семью и работу — для Андрея существует только его роман, издав который он обязательно прославится. Но одной лишь славы ему мало — он хочет изменить окружающий мир, прогнуть его под себя, завоевать. По ходу чтения складывается ощущение, что главный герой — инфантильный, эгоистичный ребенок с завышенной самооценкой, но неожиданная концовка переворачивает ситуацию с ног на голову. Может, это не он сошел с ума, а мир вокруг?

---

— По мере сил… Но жизнь порой такою мниться стервой, что хочется сменить ее на вечный сон.

— Не спеши с этим. Согласен, одному тяжело что–то изменить, но кто знает, сколько нас таких? А если не бороться, пустить все на самотек и жить как все вокруг, то можно заржаветь, понимаешь? Превратиться в пустое ничто, как эти рабы с перекошенными лицами. Так что складывать оружие нельзя!

— Сдаваться равносильно преступленью — мир не поймет, потомки — не простят. Коль был судьбою награжден талантом — использовать обязан сей талант!

— Вот это уже другой разговор. Ты знаешь, а наши цели схожи, ведь первопричиной как рабства, так и лицемерия является общество, которое стремиться всех уровнять и постричь под одну гребенку. Наша встреча — это прямо как знак судьбы. Подумай, кто как не мы избавим мир от влияния толпы? Людям нужна помощь. Они не осознают этого, но нуждаются в ней. Их жизни серы и убоги, их сознание примитивно и скудно.

— Вот–вот. Людское скудоумие меня порой смешит, а временами хочется и плакать.

— Нет, нам плакать нельзя. Мы не имеем на это право. Мы должны биться за судьбы этих несчастных. Должны взвалить на себя это тяжкое бремя.

— Все верно, мне ль не знать об этом? Себялюбием страдают пусть глупцы — а нам о целом мире думать нужно — тяжелый крест нам предстоит нести и жизнь с улыбкой козломордой сменить на светлый лик, сияющий в ночи.

Чем дольше Андрей слушал своего собеседника, тем больше проникался его идеями. Да, он ненавидел людей, чурался их, но Костя почему–то не вызывал никаких опасений. Он казался своим, будто Волков знал его уже много лет. Это было странное чувство братства, которое вспыхнуло резко и неожиданно. То ли Костя обладал такой способностью к внушению, то ли сам Андрей был настолько истерзан одиночеством и непониманием, что увидел соратника в первом попавшемся человеке, как бы там ни было, в завершении разговора, Волков мог доверить ему любую тайну и броситься вслед за ним в самое рисковое мероприятие. Впрочем, собеседник отвечал взаимностью. Он тоже увидел в Андрее родственную душу и не лукавил, говоря, что их встреча — знак судьбы. Словно два одиноких судна в безбрежном океане, они нашли друг друга и радовались этой встрече, как маленькие дети, не решаясь до конца поверить в то, что это реальность, а не плод разыгравшейся фантазии.

Глава 2

Андрей сидел за компьютером и пытался сосредоточиться на романе, но никакие мысли в голову не шли, а вся депрессивная пустота, что вертелась в сознании, для произведения не подходила, а значит, была бесполезной. В такие минуты Андрею хотелось только одного — выпить и немного расслабиться. Чтобы не терзаться вечными думами о судьбах людей, да и о своей собственной, прогнать накинувшийся из–за угла ступор, каленым железом выжечь его из своей души. Но он не выходил, не выжигался.

Депрессия, словно клубы дыма опутывала разум и нашептывала ему: «ты бесполезен», «от тебя нет никакого толку», «ты никому не нужен», «твои труды никогда не оценят». В эти мгновения Волков вскакивал с кресла и метался по комнате. Он ломал карандаши и ручки, и, наслаждаясь их терском, чувствовал, что к нему возвращаются силы. Но этой подпитки было явно недостаточно… Надо терпеть! Терпеть и не мучаться, не страдать, не позволять депрессии взять над собой верх. Она не одолеет его, не справится. Она пыталась уже много раз, являясь к нему почти каждый день в своем брутальном обличье, говорила с ним, как живая, спорила и даже глумилась…

А может, это была и не депрессия вовсе — а второе «Я» — забитое, запуганное, неуверенное в себе. Это «Я» давило на мозги постоянно, и от его противного писклявого голоса порой не было спасения. Оно грызло, как паразит, и чем больше проходило времени, тем острее становились зубы, вонзающиеся в живую плоть и заставляя ее кровоточить. Вот и сейчас Андрею хотелось бросить все, и самое главное — не думать. Не думать о будущем, о людях, которых он так не ненавидел и так хотел спасти, о мечтах… Да–да. Он не мечтал — он думал о мечтах. Что бы ему хотелось сегодня или завтра? Что бы такое пожелать и о чем таком пофантазировать? Может, о том, чтобы перебраться за границу и поселиться в средневековом замке или сидеть на даче, расположенной среди дремучих лесов, наслаждаясь тишиной и покоем? И, определившись с объектом, он начинал мечтать о нем, уносясь в своих грезах так далеко от реальности, что возвращаться в нее порой было невероятно сложно …

Телефонный звонок отвлек Андрея от раздумий. Сняв трубку, Волков услышал голос школьного приятеля Сергея, который принялся рассказывать ему о своих последних новостях, бесконечных сплетнях и слухах, а между тем обмолвился и о проекте спортивного журнала, который планирует делать вместе с коллегами по работе. Одна беда — на позицию главного редактора у них никого не было, и зная богатую фантазию Андрея, Сергей предложил Волкову попробовать себя в этой роли, составив предварительно список возможных рубрик. Андрей ту же загорелся! Он вообще был довольно увлекающимся малым, и все новое притягивало его, как магнит. Подумать только, свой журнал, штат сотрудников, практически полная самостоятельность в принятии решений. Это и деньги, которыми вечно попрекала Волкова супруга, и отличная сфера для применений его талантов.

Положив трубку, Андрей принялся мечтать. Как он входит в свой кабинет, раздает журналистам задания, утверждает один материал и отбраковывает другой, зачитывая сотрудникам целые лекции о том, как должна выглядеть идеальная заметка. Да, это было безумно интересное предложение, и Волков, отложив на время роман, принялся сочинять рубрики для журнала, как будто его принятие в качестве главного редактора уже утверждено руководством. Впрочем, то, что оно будет утверждено, Андрей и не сомневался — это лишь вопрос времени. С его знаниями, опытом и бесспорным талантом и не взять в новый, никому не известный журнал? Да быть такого не может! Кстати, не мешало бы проверить электронную почту, вдруг из Лукойла или Газпрома уже пришел ответ?

Но ответов не было, и, укорив зажратых боссов мощнейших корпораций в недальновидности и не умении глядеть дальше собственного носа (а как же иначе, раз они спокойно разбрасываются талантами вроде него), Андрей с еще большим интересом обратился к проекту журнала. Он уже представлял, как ЕГО спортивное издание выходит из типографии, как читатели в восхищении цокают языками, наслаждаясь острыми темами и профессионализмом главного редактора, как журнал крепнет и развивается, выигрывая различные премии не только российского, но и международного масштаба. И вот Андрей меняет свой кабинет на апартаменты в центре Москвы, в его руках не издательство, нет, — уже целая корпорация, солидный бренд и не один журнал — а множество специализированных: по боксу, хоккею, теннису, футболу. Он — лидер в свой области, уважаемая личность, недостижимая вершина, а все эти руководители Газпрома и Лукойла кусают локти и сожалеют, что проглядели такую звезду! Вот тогда Андрей укажет на их скудоумие и всласть посмеется. Еще бы! Ведь с его помощью они могли достичь куда больших высот, но все это время были вынуждены топтаться на одном месте, потому что такого таланта, как Андрей Волков больше не сыскать. Он уникален! Он велик! Он гений!

— Опять мечтаешь? — раздался вдруг знакомый голос, и Андрей моментально вышел из прострации, увидев рядом Наташу.

— Ты подкралась так тихо, будто тигра, мечтающая скушать свою дичь.

— Не волнуйся, тебя я есть не собираюсь, все равно нечего — одна кожа да кости. Где ты витал на сей раз? Судя по всему, это было нечто особенное, раз уж ты даже не услышал, как я вошла в квартиру.

— Другие пусть витают в облаках, а я серьезным делом озадачен. Мне путь великий предназначен, и тропку я к нему уже открыл.

— Это уже что–то новенькое… Расскажешь?

— Редактор главный требуется срочно, на его роль и мечу я сейчас. Уже придумал два десятка рубрик — скелет составлен, дело в мелочах.

— Главный редактор? Не смеши меня! Это ничуть не лучше твоих романов — все та же утопия. У тебя нет ни образования, ни знаний для такой работы. Занялся бы лучше делом — устроился на подработку журналистом или еще кем. Хоть бы денег в семью принес, ведь каждую копейку считать приходится. Посмотри на всех остальных мужей, как они жен обеспечивают: и грузчиками работают, и курьерами, и бомбят на дорогах. Или это для тебя тоже ничего не значит?

— От сразу всех рукой не отмахнешься. Хотя что с плебса требовать — для рабства он рожден.

— Вновь старая песня.

— Любую мысль коверкает твой примитивный мозг, и даже гения способна сделать прачкой. Пожалуй, обойдусь я без советов, которые бросаешь, как подачку. А эти грязные вонючие бумажки, что называешь ты деньгами — к ногам твоим я брошу уже скоро. Дай только срок — недели полторы. Тогда твои упреки и издевки я лично отнесу в сортир, нажму на слив и все они исчезнут, отправившись туда, где им пристало быть — в канализацию, с уриной по соседству и зловоньем.