Иван Дроздов - Морской дьявол

• Название: Морской дьявол
• Автор: Иван Дроздов
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2002
• ISBN: ISBN 5–7058–0394-X

Этот роман о нашем времени, в нём, как в зеркале показана драматическая судьба нынешней России. Выпукло, рельефно изображены враги нашего народа, но особенно ярко показаны герои сопротивления, русские люди, вставшие на пути разрушителей России.

---

Посол улыбнулся; он, казалось, был доволен тем, что так разворошил собеседника, — и продолжал с гордостью в голосе:

— Слышал я, какой–то поэт говорил о загадочности русской души. Тут она и сказалась, эта самая загадочность: тысячу лет работал русский народ, сеял хлеб, строил города, заводы и воевал в бесчисленных войнах, границы державы своей раздвинул на пятнадцать тысяч километров, а потом все богатства свои сунул в карман Яше Файнбергу, недоучившемуся виолончелисту. Свой же народ обрекли на вымирание, по миллиону в год валитесь от голода и холода, да от ядовитой водки. Женщины рожать перестали. А?.. Хороша загадочность!.. Вы бы хоть признались в своем поражении. Умные люди в такой ситуации капитуляцию подписывают.

Нахмурил брови Барсов, голову свою на грудь уронил. Большую правду слышал он в словах дипломата, и будто бы горечь обиды звучала в его голосе. «А, может, и он патриот, как и я, и напрасно я на него накинулся», — думал он с досадой. И проговорил тихо, с чувством едва осознанной вины:

— Самолет у меня уникальный, такого нет в мире. Мне бы контракт заключить.

— Нужны деньги, большие деньги. У вас–то ведь, наверное, их нет?

— Да, конечно, — на счету завода гроши остались. Я и сюда–то прилетел на чужие, заемные. Олимпийский чемпион в моей команде, так он нам и гостиницу оплачивает.

— Мы тоже не из богатых. Но вот Файнберга изловить я попытаюсь. Ему самолет покажете. И если он почует выгоду — сделка обеспечена. Но учтите: львиную долю прибылей он будет класть себе в карман. Деньги даст лишь в том случае, если ему процент засветит.

— Пойду и на процент. Мне бы лишь завод запустить.

Посол с неожиданным проворством поднялся и устремился к закрытому шкафу, он стоял в правом углу кабинета у двери. Достал оттуда папку и положил ее перед носом Барсова. Петр Петрович раскрыл ее и на первом же листе увидел контурный рисунок своего самолета. И не спеша пролистал страницы, на которых изображались все главные узлы его летательного аппарата, — особенно же, «подбрюшного» двигателя, который обеспечивает вертикальную, или, как говорят конструкторы, вертолетную посадку. И возвратил папку со словами:

— Рисунки художника–дилетанта. Для конструкторов они не представляют интереса.

Посол спокойно возразил:

— В этих чертежах — принципы и идеи. А это уже само по себе многого стоит.

— Да, конечно, но математические расчеты и конкретные решения… Они у меня в голове. Их я даже не доверил бумаге.

Наступила пауза, в течение которой собеседники смотрели друг на друга. Петр Петрович имел обыкновение «читать» человека как книгу. Он с молодых лет ходил в начальниках, в тридцать лет был назначен главным конструктором завода, по долгу службы выслушивал людей самого различного толка, принимал решения, и эта его служебная необходимость выработала в нем способность видеть сидевшего перед ним человека, быстро проникать в смысл его интересов. Давно он понял: даже самые сокровенные тайны человеческой души копошатся в глазах и редкому удается выразить взглядом игру ложных страстей и чужие лукавые мысли. Глаза как экран компьютера: на нем изображено только то, что в вашей памяти, в вашем сердце и сознании. Но сейчас для Петра Петровича был тот редкий и непонятный случай, когда в глазах собеседника он читал одно лишь смятение, одну прихотливую игру вдруг проснувшегося интереса и тревожных, почти панических сомнений. Лицо посла было разобрано, растерянно; из глубин глаз то коричневых, то непроницаемо черных на мгновение выпрыгивали веселые зайчики, но тут же они пропадали, глаза суживались и тревожно прядали то в одну сторону, то в другую. «Дипломат высокого ранга, — думал про себя Петр Петрович, — трудный орешек, его нескоро и разгрызешь».

Неожиданно посол сказал:

— Мое имя Альберт Саулыч.

— Я знаю.

— Не странно ли? — Альберт! Как ваш генерал Макашов. Но я не жидоед.

— И это мне понятно. Два Иванова жидоеда послом не назначат.

— Кто такие — два Иванова?

— Министр иностранных дел и его заместитель. Оба они Ивановы. Председатель Совета безопасности — тоже Иванов. У нас в правительстве много Ивановых. Говорят, Иван — древнееврейское имя. Вот парадокс: Иван — визитная карточка русских, но он же, выходит, и не чужд евреям.

— А-а, я вас понял. Но меня назначали не Ивановы, а Шеварднадзе. Это был порядочный человек.

— Шеварднадзе — порядочный человек? Да его сейчас ненавидит всякий русский!

Посол не возражал. Они с минуту помолчали, выпили по рюмке коньяка, и затем Барсов в раздумье продолжал:

— Странная история! Он ведь был членом Политбюро ЦК коммунистической партии. И Алиев — тот, что в Азербайджане, — тоже был членом Политбюро. И казахстанский Назарбаев. Да и сам Ельцин — из одной они команды! Их как будто бы подбирали по одному принципу: по степени ненависти к русским. Чем больше ненавидит русских, тем выше поднимай его. Вот чудеса: словно бы в Кремле сидела нечистая сила и натаскивала в правительство этих молодцев.

— Да, представьте себе: именно, она и сидела — эта нечистая сила! — заговорил вдруг с неожиданной твердостью в голосе высокий дипломат. — Меня еще при Горбачеве назначали на важный пост в Министерство иностранных дел. Последнее слово было за Егором Лигачевым, — он сейчас старейший депутат в Думе. Так его референт, провожая меня в кабинет, шепнул на ухо: не вздумайте о евреях заговорить. Егор Кузьмич этого не любит.

— Ну, если так… Вот она и есть, нечистая сила! Лигачев–то высшими кадрами в ЦК занимался, министров да секретарей обкомов подбирал. Он–то и посадил на трон Меченого дьявола и Ельцина из Свердловска в Москву подтянул. М-да… Узнает ли русский народ когда–нибудь все эти кремлевские тайны?.. Научится ли он понимать, где есть нечистая сила, а где — чистая?.. Думаю, он этой способностью никогда не овладеет. А значит, и судьба его предопределена: сойти ему со сцены истории, как в свое время сошли американские индейцы. А тоже ведь… умный был народ, и благородный. И для своего времени великую цивилизацию создал.

— Нет, русский народ со сцены не сойдет. Россию, конечно, у него отнимут, на ее просторах расползутся китайцы, японцы и всякие африканцы, но сам он, как евреи: разлетится по всему свету и духом своим могучим будет питать другие народы. Этот–то дух затем и станет возрождать арийскую расу, и как на солнце происходят гигантские взрывы, так и внезапно произойдет славянский демографический взрыв; русские, славянские женщины, как наши бабушки и прабабушки, будут рожать по двенадцать–пятнадцать детей, а мужчины перестанут пить и курить, и потомство от них пойдет здоровое, а погубители других народов погрязнут в грехе и станут погибать от наркотиков и развратных болезней… Так я вижу развитие мира и дальнейший ход истории. Все решат изначальные гены, биологическая схема природы. Очевидно, такую судьбу уготовил нам Создатель. Вот тут, в этой стране, есть семьи из первой волны русских эмигрантов, — ну, из тех, что были в белой армии, и дворяне разные, богатые русские люди. Так их внуки и правнуки и русский язык уж не знают, а поступают и ведут себя как русские. Они все время в сторону России смотрят. Как волки в лес стремятся, так и они о Родине мечтают. Мне один старый еврей говорил: русский народ вечен, потому как он в математике и в искусствах силен, и всякий из русских к физическим трудам приноровлен.

Так они говорили долго, и Петр Петрович, по первому впечатлению составивший нелестное мнение о дипломате, затем это мнение переменил и, к своей радости, все больше проникался к нему доверием и уважением.

Условились так: Барсов вернется в свой городок и будет сидеть в гостинице и ждать звонка из посольства. Посол же заверил его в успехе задуманного дела.

Расстались они почти друзьями.

В гостинице Барсов долго и пространно рассказывал Елене Ивановне о своих впечатлениях от встречи с послом. Высказал удивление внезапной перемене к нему высокого дипломата, на что Елена Ивановна, всегда имевшая на все случаи жизни простое житейское мнение, сказала:

— А это очень просто: он вначале не видел никакого резона помогать тебе, а затем ему в голову, словно электрический заряд, влетела мысль выступить посредником между тобой и олигархом. Тут ему засветили деньги, и он вдруг стал патриотом.

Барсов хотел было отвергнуть такое простое объяснение, но потом задумался: а и вправду! Почему бы ему не войти в наше дело? У него есть связи здесь, в стране, и там у нас, на Родине. Наконец, есть положение, дающее ему авторитет и доверие; и почему бы все это не использовать?..

Сказал жене:

— Но если так, то это и нам выгодно. Пусть работает на себя, а заодно и на нас. А? Что ты скажешь?..

— И я так думаю: пусть работает. Он потому вдруг и переменился к тебе, что учуял выгоду. Да если, как ты говоришь, он похож на полуеврея, то в него, как в компьютер, заложена программа делания денег. Это же так просто!