Ульяна Соболева - Черные Вороны. Лабиринт

• Название: Черные Вороны. Лабиринт
• Автор: Ульяна Соболева
• Жанр: Современные любовные романы

События во второй книге происходят спустя три года после первой. Прожжённый жизнью, циничный Макс Воронов по кличке Зверь никогда не мог предположить, что девочка, которая младше его почти на тринадцать лет и которая была всего лишь козырной картой в его планах мести родному отцу, сможет разбудить в нем те чувства, которые он никогда в своей жизни не испытывал. Он считает, что не сумеет дать ей ничего кроме боли и грязи, а она единственная, кто не побоялся любить, такого как он и принять от него всё, лишь бы быть рядом. Будет ли у этой любви шанс или она изначально обречена решать не им. Потому что в их мире нет альтернатив и жизнь диктует свои жестокие правила, но ведь любовь истерически смеется над препятствиями…а вообще смеется тот, кто смеется последним.

---

Я начинала злиться и в то же время понимала — они меня здесь насмерть забьют, и никто не заметит. Деньги отдавать не хотелось. Я не любила отдавать мое. Не важно, что, даже пуговицу или булавку. То, что принадлежит мне, чужим никогда не станет. Я в интернате за свое до крови дралась и сейчас не отступлю. Нащупала в кармане перочинный ножик.

— Поищи, попробуй.

Коротышка заржал.

— Оборзевшая малолетка.

Резко ударил в живот, и я согнулась пополам, сильно сжимая деньги в кулаке.

— Пошел нахер, урод, нет у меня денег.

Он ударил снова, и я почувствовала, как меня затошнило, а потом, изловчившись, пырнула коротышку в ногу. Не смертельно, но очень ощутимо. Достаточно, чтоб он взвыл, а я дала деру.

— Сууукааа! Ну, сука!

Я бежала быстро, шапку сорвало ветром, а я, шлёпая по лужам, неслась к входу на вокзал. Там точно есть менты или охрана. Коротышка и его дружок бежали за мной. Пока я не подвернула ногу и не прочесала по мокрому асфальту животом. Что ж я везучая такая? Тут же повернулась на спину, сжимая мокрыми пальцами ножик, намереваясь драться до последнего, но деньги не отдать. Коротышка склонился ко мне и несколько раз ударил по лицу, а Длинный поднял меня за волосы и держал, пока тот не разогнул мои пальцы и не выковырял купюры.

— Не хило насосала, больше чем наши шалавы за сегодня, — Лис сунул деньги в карман.

— А она симпатичная. Может, пусть на нас поработает? Сосать хорошо умеешь, девочка? За что тебе столько заплатили?

— Это мои деньги. Отдайте.

Теперь они ржали вдвоем.

— Борзая какая. Отмыть можно, приодеть и на другой точке поставить. Любители позеленее будут в восторге.

— Давай, в машину ее. Потом разберемся, куда пристроить.

Длинный пытался тащить меня к тачке, не обращая внимания на сопротивление. Еще немного — и у меня начнется истерика. Я задыхалась, отчаянно пытаясь вырваться и размахивая ножиком, пока коротышка не выбил его с такой силой, что пальцы на несколько секунд отнялись, а потом взорвались от боли.

— Я вас загрызу, горло перекушу, не трогайте меня! Ублюдки! — заорала, чувствуя, как Длинный пытается схватить меня, чтоб перекинуть через плечо. Я изловчилась и укусила его за запястье, а он тут же ударил наотмашь по губам и у меня из глаз непроизвольно брызнули слезы.

— Останешься без зубов и сосать станет удобнее, правда, платить меньше будут, — длинный заржал и все же перекинул меня через плечо.

— Бл**, Жора, нихрена себе, глянь, кто прикатил?

Длинный замер, придавив меня посильнее, чтоб не брыкалась.

— Какого хрена Зверю здесь надо в такое время?

Жора поставил меня обратно, удерживая за шкирку на вытянутой руке.

— Мне интересно, какого ему вообще здесь надо? Ствол есть?

— Нет. Дома оставил.

— Хреново.

— Не ссы. Может, пронесет.

Я посмотрела на того, кого они назвали Зверем, и сердце радостно подпрыгнуло — Макс вернулся. За мной.

— Здорово, Макс, зачем пожаловал?

— Девку оставь, Лис. Руки убери и отойди в сторону.

— Тебе какая разница? Не ты нас крышуешь. Девка наша.

Треск… очень характерный, и вой того, кому-то только что, кажется, сломали нос или челюсть. Коротышка стоял на четвереньках и матерился, зажимая лицо руками, сквозь пальцы сочилась кровь. Длинный выпустил мои волосы, но продолжал держать меня за шкирку, пятясь назад.

— Эй-эй-эй, потише, Зверь, потише. Это наша шлюха бабки не отдавала. Какого хера? Ты что, защитником малолетних сосок заделался? Говори, зачем пришел. Все мирно порешаем.

— Нечего решать. За ней пришел. Это моя девка.

Я смотрела на Макса, вытирая разбитые губы тыльной стороной ладони. Коротышка только поднялся с колен, намереваясь набросится на Макса сзади, но тот резко обернулся и уложил его обратно ударом ноги.

В руке у Длинного блеснуло лезвие.

— Уходи, Зверь, по-хорошему. Попишу и ее, и тебя.

Макс склонил голову к одному плечу, потом к другому, хрустя шейными позвонками.

— Отпусти, я сказал. Не люблю повторять дважды.

Длинный заржал, но очень неубедительно, фальшиво. Его рука, которой он сжимал меня за затылок, дрожала, как и нож в его второй руке.

— Вали отсюда, это не твоя территория. Нехрен здесь права качать. Мы не под тобой ходим.

— А трижды не повторяю вообще.

Я не успела понять, как Макс выбил у Длинного нож. Это было слишком быстро и неожиданно. Потому что в данный момент он просто методично превращал лицо Жоры в месиво, а тот орал и пытался спрятаться, закрывался руками, полз по асфальту, а Макс догонял, переворачивал на спину и снова бил, сначала по рукам, ломая кости, а потом снова в лицо.

— Я не знал, что девка твоя. Она стояла тут… Я думал, шлюха… Я… Зверь, пожалуйста, давай забудем, — он захлёбывался кровью, кашлял, — Забирай сучку и забудем. Прекращай…Зверь …мать твою, ааааа.

Коротышка давно удрал, его машина, завизжав покрышками, скрылась из вида еще пару минут назад. Я снова посмотрела на Макса, который склонился над Жорой и опять замахнулся. Точнее, над тем, что было Жорой. Лица я там уже не видела. Сплошной синяк и кровавое месиво. Меня передернуло от ужаса.

— Макс, хватит! — закричала так громко, что уши заложило, заливаясь слезами и дрожа всем телом. — Ты же убьешь его! Не надо!

Макс повернул ко мне голову, и я увидела его взгляд — очень страшный, холодный, безумный, словно ему нравится то, что он сейчас делает. Взгляд психопата. Меня передернуло.

— Хватит, — едва шевеля разбитыми губами, прошептала я.

Он отшвырнул Длинного и пнул ногой, тот замычал, пытаясь встать, шатаясь на коленях, свернулся пополам и начал блевать на асфальт.

— Живи, мразь, ей спасибо скажи.

Макс подошел ко мне вплотную, тряхнул рукой, которой бил Жору. Сжимая и разжимая разбитые пальцы. Несколько секунд смотрел мне в глаза, потом достал платок из кармана и вытер кровь с моего подбородка.

— Цела? — вручил платок мне.

Я кивнула и только сейчас заметила, что его куртка порезана в нескольких местах на руке.

Макс пошел к мерсу, а я так и стояла на месте, продолжая молча реветь и боясь посмотреть на Жору, которого продолжало выворачивать наизнанку.

— Тебе нужно особое приглашение? — спросил Макс, и я, выдохнув, побежала к машине, забралась на переднее сиденье.

Какое-то время мы ехали молча, потом он привычным движением включил радио и посмотрел на меня:

— Скажи, ты всегда умудряешься за сутки вляпаться в столько неприятностей, мелкая? Или это особо счастливый день у тебя?

— Особо счастливый, — ответила я, все еще промакивая платком свои разбитые губы.

— Да ты везучая, я смотрю. Ходячий талисман.

Макс остановился у обочины и повернулся ко мне, наклонился и приподнял лицо за подбородок.

— Точно цела? Зубы не выбили?

Я открыла рот и показала ему зубы в жуткой улыбке на все тридцать два.

— Не скалься. Тебе не идет. Жить у меня будешь какое-то время. Что ты там умеешь? Гладить, стирать, жрать готовить? Вот этим и займешься. И чтоб не слышно тебя было и не видно.

Я быстро закивала, не веря, что он согласился.

— Спасибо. Я буду… я.

— Молчать! Когда я говорю — ты молчишь. Это правило номер один. Поняла? — он снял куртку и бросил на заднее сидение… Я замолчала, рассматривая порезы у него на руке. Ткань, хоть и черная, вокруг них казалась темнее.

— Поняла, я спрашиваю?

Подняла взгляд и посмотрела ему в глаза. Очень светлые. На зимнее небо похожи, только сейчас не холодные и не страшные, как там… когда Длинного бил.

— Ты оглохла?

— Ты сказал молчать — я и молчу. У тебя в тачке есть аптечка?

И в этот момент Макс расхохотался, а я вместе с ним, размазывая слезы по грязному лицу. Кажется, я выиграла второй раз. Но ведь будет отдача? «Обязательно будет» — пообещал внутренний голос.

9 глава

Вот я и вернулась. Кто бы мог подумать, что я буду этому рада. Только теперь этот город для меня совершенно чужой. Инга Орлова ну никак не может жить в подобном местечке. Инга нет, а вот Васька Лавриненко еще как могла, но Васька умерла, а Инга умело стала на ее место. Ну почему-то именно этот серый городок облюбовали всякие там бизнесмены, бизнесвумены, депутаты и другая всенародно известная нечисть? Почему бы и нет? За городом речка, заповедник, лес, природа. Нынешних политиков и звезд неумолимо тянет именно в такую глубинку. Это модно — выстроить себе дворец за Мухосранском, в резком контрасте с облезлыми хрущовками самого городишки. Вот и я от них не отстала, а точнее мой любовник — Герман Новицкий. Олигарх. Папик — как все это гламурненько сейчас называют.

Я зашвырнула сумочку на обтянутый целлофаном, еще не распакованный диван, пнула носком лакированных туфель ящики с барахлом и уселась в кресло. Рука автоматически потянулась за пачкой дамских сигарет. Ремонт на вилле окончен. Два месяца возились бездари-работнички, за что только Герман им бабки платил? Хотя, сделали все со вкусом — не придерешься. Все как я люблю — в японском стиле. Светло желтые тона, квадратная низкая мебель, роспись на стенах. Мой дом. Герман великодушно подарил его мне, да и зачем ему недвижимость в этой глухомани? Любовник вообще мог купить для меня хоть звезду с неба, хоть брильянт размером с яйцо. Лишь бы по ночам я исправно раздвигала ноги, стонала под ним, изображая мультиоргазмы, и кружила головы его партнерам по бизнесу. Впрочем, более чем честный обмен: я ему тело, он мне свои деньги и связи. Мне было плевать на его холеную жену, которая жила где-то в Европе, его троих отпрысков и на всю его личную жизнь. Даже наоборот, он не обременял меня постоянным присутствием, исправно содержал, и ничего не требовал кроме секса. Мне не трудно было разыгрывать любовь до гроба, тем более Герман, в отличие от других мужчин, не бесил и не раздражал меня. Пока не раздражал. Но я прекрасно понимала, что если он мне надоест, так просто эти отношения не закончатся. Слишком много бабок в меня вложил Новицкий — а с ценными инвестициями легко не расстаются. Он вообще много чего для меня сделал. Благодаря нему мое лицо украшает обложки известных журналов, диски с моими песнями продаются, а моя заколка стоит больше денег, чем у Васьки когда-либо было в руках за всю ее жизнь. Васька, милая нежная Васька, серая мышь с неровными зубами, огромным ртом и волосами неопределенного цвета. Ваську я убила. Уничтожила и похоронила где-то очень и очень глубоко. Нет больше Васьки, и мне ее не жаль. Инга мне нравилась куда больше. У Инги зеленые глаза, как у змеи — завораживают и гипнотизируют. У нее длинные роскошные волосы с рыжинкой, идеальное тело, белоснежные зубы. Инга — само совершенство, мужчины сходят с ума от ее голоса, походки и загадочной улыбки. А Васька? Кто такая Васька? Дочка спившихся неудачников, оказавшаяся на улице в пятнадцать лет и зарабатывающая деньги пением в кабаках? Вечно голодная Васька, без гроша в кармане днем убирала грязные столики, а ночью выступала на обшарпанных подмостках, нанеся на детское лицо тонну грима. Единственное достоинство — красивый голос, да и тот нахрен никому не был нужен. А еще у Васьки был Артур. Был да сплыл.