Роман Белоусов - Ошибка сыщика Дюпена. Том 1

• Название: Ошибка сыщика Дюпена. Том 1
• Автор: Роман Белоусов
• Издательство: ТЕРРА
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1996
• ISBN: 5-300-00328-Х (т. 1)

Тем, кто любит историю и литературу, несомненно, будут интересны разыскания «литературного детектива». Книга рассказывает о необычных приключениях подлинных исторических личностей, появившихся под вымышленными именами на страницах литературных шедевров. Это граф Монте-Кристо и капитан Немо, каторжник Жан Вальжан и аббат Фариа, сыщики Опост Дюпен и Шерлок Холмс, разбойники Карл Моор и Георгий Кирджали, воровка Молль Флендерс и куртизанка Манон Леско и многие другие персонажи.

В первый том вошли «Криминальные истории».

---

Медленно наступало зимнее утро. С термометром во рту и карандашом в руках Стивенсон яростно набрасывал первый черновой вариант «приснившейся» ему истории.

— Пишу бульварный роман, — радостно сообщил он доктору, кода тот навестил его, к удовольствию Луиса, лишь ненадолго оторвав от листа бумаги.

Еще два дня назад, прикованный к постели, он находился в полном отчаянии: издатели настойчиво требовали новый приключенческий роман. Сон выручил его, дал толчок творческой мысли, направил ее. Конечно, сюжет будущей повести родился не в одну ночь. По его словам, более двадцати лет он вынашивал идею «о человеке, который был двумя людьми», искал, как наиболее точно показать в художественном произведении раздвоение личности. «Очень долго я искал, — писал Стивенсон, — как выразить это странное чувство раздвоенности, которое появляется у любого думающего человека».

После того как его издатель Лонгманс предложил ему написать какую-нибудь страшную историю, чтобы разделаться с долгами, Стивенсон два дня настраивался на сюжет подобного рода. «И на вторую ночь, — вспоминал он, — мне приснился сон…»

Никогда раньше он так не работал. Буквально с каждым часом на тумбочке рядом с кроватью росла стопа рукописных листов. История о человеке, у которого появляется злобный и себялюбивый двойник, выливалась на бумагу в виде фантастического каскада слов.

Чем объяснить, что, несмотря на болезнь, так спорилась работа над повестью?

Казалось, тема двойника, такая сложная, требовала глубокого изучения природы двойничества. И хотя у Стивенсона был уже некоторый опыт подобного рода — в его Маркхейме из одноименного рассказа жили как бы два существа, — это был лишь подступ к волновавшей его теме. Именно двойственностью натуры его привлечет образ Франсуа Вийона — талантливого поэта и ученого, а по ночам взломщика и пропойцы. В новой повести он возвращался к проблеме внутренней двойной сущности каждого человека и конфликту, порождаемому нередко этой раздвоенностью.

И так же, как в душе молодого монаха Медарда, созданного магическим пером Э.-Т.-А. Гофмана, спрятан великий преступник, в его герое, которого он назовет доктором Джекилом, притаился отвратительный двойник — мистер Хайд. Правда, в отличие от гофманского капуцина из романа «Эликсиры дьявола», а в еще большей степени от Вильяма Вильсона — безумца из одноименного рассказа Эдгара По, Стивенсона в его герое меньше будет интересовать анализ душевной болезни— психическое раздвоение личности, распад и разрушение психики. Не станет основным для него и попытка аллегорически изобразить процессы, происходящие в подсознании.

На первое место он выдвинет проблему нравственную. Его цель — с беспощадной откровенностью показать и разоблачить зло, которое тем опаснее, что подчас одерживает победу над добром. Однако доброта— основное свойство характера, и зло в конце концов оказывается бессильным перед ним. Иначе говоря, в его герое, по мнению писателя, как и в каждом из нас, живут два существа. Один благородный и порядочный джентльмен, сама доброта, а другой — злой и коварный, временами, к несчастью, берущий верх над первым.

Не один год Стивенсон наблюдал, изучал природу подобной раздвоенности в людях, пытался постичь психологическую тайну двойного существования, проникнуть в ту часть души, которую тщательно стараются скрыть. В постижении столь сложных свойств человеческого характера ему помогало острое психологическое зрение, но в немалой степени и анализ собственных поступков. И прав Р. Олдингтон, когда пишет, что в порожденной фантазией книге Стивенсона куда больше личных воспоминаний, чем кажется на первый взгляд.

Поэтому-то так быстро и писалась новая повесть, что у него было все необходимое. И прежде всего самое главное — прототип его героя. У него был мистер Броди и его двойная жизнь.

Образ этого странного и страшного человека преследовал его с детских лет. Бывало, няня Камми, дочь рыбака и ярая кальвинистка, пугала его дьяволом, который воплотился в мистере Броди. И хотя того уже лет девяносто как не было в живых, жители Эдинбурга уверяли, что его дух витает над домами, бродит по улицам, как бы прося прощения.

Во время прогулок с Камми по старому городу он с ужасом разглядывал узкий Броди-клоуз — двор и большой дом с дубовыми дверями, где когда-то развлекались Броди и его друзья. В музее старинных вещей юный Стивенсон во все глаза молча смотрел на фонарь и двадцать пять массивных поддельных ключей, которыми пользовался Броди.

Но и дома этот двуликий человек не оставлял его. В детской стоял комод, «жутко скрипевший по ночам», взрослые говорили, что его сделал «замечательный плотник и известный гражданин, оказавшийся, к несчастью, плохим человеком».

Надо ли говорить, что мальчик сгорал от любопытства и обожал слушать легенды о своем столь знаменитом земляке, которые по его просьбе рассказывала ему Камми. Конечно, она ограничивалась пересказом самых общих сведений о нем, преследуя главным образом назидательные цели. Из ее нравоучительных бесед он, однако, уже тогда усвоил, что продавшего душу дьяволу звали Уильям Броди, что днем это был уважаемый всеми человек, а ночью он превращался в картежника и мошенника, предводителя шайки бандитов. Иными словами, в мистере Броди словно жили одновременно два человека — талантливый краснодеревщик, член муниципалитета и староста корпорации мастеров и великий злоумышленник, подпольный игрок и вор, не один год державший в страхе весь Эдинбург.

Рассказы о его похождениях Стивенсону не раз доводилось слышать и позже, когда он, повзрослев, бывал в старом городе, в здешних тавернах, пользующихся дурной репутацией, где его хорошо тогда знали и называли не иначе, как Бархатная Куртка. Для завсегдатаев кабаков и притонов мошенник Броди оставался и во времена Стивенсона кумиром, о нем продолжали слагать невероятные легенды. Словом, память о мистере Броди жила среди земляков Стивенсона, и его тень многие годы сопровождала писателя.

Еще в юности, четырнадцатилетним, свою первую пьесу он написал именно о жизни Уильяма Броди. Позже вместе с У. Хенли, своим другом, они создали пятиактную пьесу «Староста Броди, или Двойная жизнь». В ней многие сцены были основаны на подлинных событиях. Так, например, эпизод, когда Броди пытается ограбить приехавшего к нему в гости жениха своей сестры, действительно произошел в жизни реального Броди. Пьесу напечатали и даже поставили на сценах многих городов — Лондона, Монреаля, Нью-Йорка, Чикаго, но подлинного успеха она не имела. Когда Бернард Шоу посмотрел эту пьесу, он заявил, что это неправдоподобное произведение с «эфемерными сценами и характерами», правда, отметил, что о Броди тем не менее будут помнить долго.

Как видим, у Стивенсона были основания считать себя неудовлетворенным пьесой, написанной вместе с У. Хенли. Не потому ли, думал Стивенсон, их постигла неудача, что они воссоздали как бы внешний облик Броди, не отразив его внутреннюю двойную сущность?

Но как показать это вечное соперничество двух противоположных натур в одном теле, это насильственное соединение двух чужеродных существ, эту непрерывную борьбу двух враждующих близнецов в истерзанной утробе души? Не внешнюю цепь событий дурной жизни мистера Броди следует взять за основу, размышлял Стивенсон, а его двуединую сущность. И все же, каким образом это двойное отразить в литературном произведении? Надо разъединить, как бы разъять на два облика, на два существа его человеческую душу. Один — само воплощение добра, порядочный, пользующийся безупречной репутацией; другой — бездушный и злобный, лицемерный, яростно ненавидящий людей, отвратительный не только внутренне, но и внешне, крайне несимпатичный, скорее даже уродливый, жаждущий лишь запретных развлечений и предосудительных удовольствий.

Разве не такова двойственная внутренняя сущность мистера Броди? И напрасно кое-кто пытался объяснить, а может быть, и оправдать его грехи, и прежде всего жажду обогащения, какими-то особенными причинами. «Были ли деньги для Броди главной целью воровства?» — спрашивала, например, вскоре после его смерти газета «Эдинбург ивнинг корент». И отвечала: «По-видимому, в воровстве Броди больше привлекало, так сказать, само искусство, чем извлекаемая из этого выгода». То есть его пытались представить этаким гра-бителем-артистом, получавшим удовольствие от участия в представлении, когда можно было показать ловкость рук, поболтать с ворами на их жаргоне, к тому же с чувством исполнить песенку из «Оперы нищего».

Но в таком случае можно сказать, что и Рене Карди-льяк из новеллы Э.-Т.-А. Гофмана «Мадемуазель де Скюдери» — всего лишь страстный любитель искусства, а не жестокий убийца. Герой Гофмана ведет двойную жизнь — днем добрый отец, честный и уважаемый мастер-ювелир, ночью — вооруженный грабитель. Что же заставляет его совершать преступления? Как художник он не в силах расстаться с творениями своих рук. И когда заказчик уносит созданное им произведение, Кардильяк идет по пустынным улицам следом и ударом ножа убивает клиента, чтобы вернуть свой шедевр.