Росс Томас - Четвертый Дюранго

• Название: Четвертый Дюранго
• Автор: Росс Томас
• Издательство: Международный книжный дом; Лайма
• Жанр: Политический детектив
• Год: 1994
• ISBN: 985-428-004-7

В очередной том серии вошел роман известного американского писателя Росса Томаса «Четвертый Дюранго», в котором в жанре мелодраматического триллера рассказывается не только о загадочных убийствах и их расследовании, но и о перипетиях судьбы бывшего главного судьи одного из штатов.

---

Сделав пару глотков «Шотландского тумана», Дикси поставила бокал и сообщила:

— Они вышлют грузовик с краном.

— Отлично.

— И теперь мне надо найти место, где остановиться на ночь.

— Вы не живете тут в Дюранго?

— Господи, конечно, нет. А вы?

— Тоже нет.

Она обвела взглядом помещение.

— Может, удалось бы остаться здесь.

— Думаете, у них есть номера?

— В любом заведении «Холлидей-инн» к западу от Бейрута есть номера.

— Хотите, чтобы я присмотрел вам номер, когда буду снимать для себя?

— Почему бы и нет? Благодарю вас.

— Есть какие-то пожелания?

— С видом на океан было бы отлично.

— А что, если у них остался только один номер с видом на океан?

— Тогда нам придется разделить его на двоих, не так ли? — сказала она.

Вернувшись от стойки портье, он без малейших угрызений совести соврал ей, что остался только один номер с видом на океан. Она улыбнулась, словно бы с удовольствием принимая эту ложь, собрала свои вещи и двинулась к стойке бара, где, порывшись в сумочке, вынула из нее пятидесятидолларовую банкноту, что-то сказала сероглазому бармену и протянула ему деньги. Бармен, расплывшись в довольной улыбке, положил деньги в карман и вручил ей бутылку шотландского виски. Держа бутылку за горлышко, она вернулась к Винсу и бросила ему: «Какой смысл маяться от жажды, не так ли?»

Они съели по паре гамбургеров и выпили треть бутылки виски, оставаясь в одеждах. Когда бутылка опустела еще на треть, одежд на них уже не было. Винс выяснил, что Дикси натуральная блондинка с головы до ног, а она же, в свою очередь, узнала о нем все, что хотела выяснить или что ей было необходимо узнать — не потому, что напиток вызвал у него излишнюю разговорчивость, а потому что он отвечал откровенно и более или менее честно на все ее вопросы, исходя из того, что вопросы необходимая часть ее задачи, ее предназначения — и даже, может быть, ее призвания.

Вопросы она задавала небрежно, словно они случайно приходили ей в голову, и часто казалось, что она не слушала его ответов, особенно после того, как, освободившись от одежды, она села ему на колени, покусывая за мочку правого уха. Единственный раз она внимательно прислушалась к его словам, когда разговор зашел о черной тросточке и о том, в самом ли деле он служил во Вьетнаме.

— Нет, — ответил он. — А что?

— Вот эта тросточка…

— Она не моя.

— Я не прошу, чтобы ты кому-то ее преподнес. Ты же не можешь обернуть ее, обвязать ленточкой и преподнести кому-то в виде подарка.

— Она принадлежит тому человеку в Ломпоке, о котором я тебе рассказывал.

— Он что, хромой?

— Нет.

— Тогда для чего ему нужна тросточка?

— Он прячет в ней выпивку.

Вскочив с колен Винса, Дикси подошла к кровати и взяла тросточку. Резко встряхнув ее, она засмеялась, услышав красноречивое бульканье, затем ловко взмахнула ею, как дирижерской палочкой — тросточка даже скользнула по ее голой спине, — и подскочила к настольной лампе на керамической подставке, на абажур который с подчеркнутой осторожностью повесила тросточку, после чего с улыбкой повернулась к Винсу и предложила: «Давай-ка проверим постельку.»

Через несколько секунд простыни полетели на пол, и, сплетясь руками и ногами, они стали исследовать новые территории, пустив в ход губы и языки. Позже, отдыхая, Винс спросил:

— Если бы ты была на моем месте, чем первым делом занялась завтра?

— Поскольку маялась бы похмельем? Ну, скажем, часов в одиннадцать, спустилась в бар и взяла бы себе «Кровавую Мэри». — Она сделала паузу. — И прихватила бы с собой эту тросточку.

— Значит, около одиннадцати и взяла бы с собой тросточку, — повторил Винс. — А сколько сейчас времени?

— Кого это волнует?

К тому времени, когда Винс закончил свое повествование о блондинке Дикси и о своей встрече на следующее утро с шефом полиции Дюранго Сидом Форком, они оказались на Океанском авеню в Ломпоке. Парад ежегодного Цветочного фестиваля, казалось, подходил к концу, но все авеню по-прежнему было запружено местными жителями, туристами, разряженными оркестрантами местного колледжа, добродушными полицейскими, машинами и фургонами, доставивших цветы из пригородов.

Один из них, розовый «Форд» с большими зелеными буквами на задней двери «Цветы Флорадора, Санта-Барбара», громко гудя клаксоном, обогнал «Мерседес» слева. Розовый фургон едва не чиркнул по переднему бамперу, выворачиваясь на полосу, и резко затормозил перед красным сигналом светофора. Винс неодобрительно погудел ему.

Словно услышав сигнал, задняя дверца фургона распахнулась, и на «Мерседес» уставилось нечто черное, округлое и блестящее. Винс чисто инстинктивно собрался было нырнуть под приборную доску, но, увидев, что эта черная блестящая штука — всего лишь 35-миллиметровая камера с длинным объективом, обеими руками прикрыл лицо, сквозь растопыренные пальцы глядя на фотографа.

Джек Эдер так и подпрыгнул на месте, когда с грохотом распахнулась дверца фургона. Но лицо свое закрывать не стал. Вместо этого он гордо вскинул голову, подчеркивая полное отсутствие исчезнувшего тройного подбородка, на мгновение просиял заученной улыбкой и, быстро убрав ее, показал кончик языка.

Фотографом оказалась темноволосая женщина, которой, судя по ее четким уверенным движениям, Винс дал лет под тридцать. На ней был светло-синий комбинезон и огромные черные очки в белой пластиковой оправе. Видно было, что камера ее питалась от батарей, и Винс прикинул, что она успела сделать снимков шесть или семь.

Когда Эдер высунул язык, женщина опустила вскинутую камеру и улыбнулась ему. Затем фургон резко развернулся направо после смены сигнала светофора, заставив нескольких пешеходов отпрыгнуть, и она захлопнула заднюю дверцу. Розовый фургон, набирая скорость, двинулся по боковой улочке. Винс не попытался следовать за ним. Когда стоявшая сзади машина загудела, он заметил, что сигнал на светофоре сменился на зеленый, снял ногу с тормоза и двинулся вперед.

Ни Винс, ни Эдер не проронили ни слова, пока не проехали полквартала. Наконец, Эдер откашлялся и сказал:

— Не могу себе представить, чтобы она была из журнала «Пипл».

— Нет.

— Кому-то потребовалось доказательство… что мы снова в одной упряжке?

— Думаю, они хотели намекнуть нам.

— Что именно?

— Мол, они знают, куда мы направляемся.

— Что является частью плана, не так ли?

— Это часть плана, — согласился Винс. — Так оно и есть.

В молчании они проехали минут пять, пока не добрались до восточной окраины Ломпока, где повернули направо на автотрассу штата, у въезда на которую стоял украшенный маками дорожный знак, сообщавший, что таким путем можно выбраться на государственную дорогу номер 101. Глянув на Винса, Эдер спросил:

— Это самый короткий путь?

— Во всяком случае, самый красивый.

Понимающе улыбнувшись, Эдер сказал свое «Весьма признателен» и в течение, примерно, десяти минут лишь молча любовался зелеными склонами холмов, у подножия которых росли величественные старые дубы и тут и там паслись ухоженные коровы черно-белой джерсейской породы. Решив, что у коров, как и всегда, неизменно глупый вид, Эдер сказал:

— С мэром и с этим типом Форком мы встретимся за обедом, так?

— У нее дома.

— Как бы ты оценил его… этого шефа?

— Тебе когда-нибудь приходилось видеть помесь дзен-буддиста и ротарианца?

— Сомневаюсь.

— Так вечером увидишь.

— Ты еще не виделся с ее честью Б.Д. Хаскинс?

— Еще нет.

— Что означают буквы Б.Д.?

— Барбара Диана.

— Как ты думаешь, мозги у нее имеются?

— Будем надеяться, — вздохнул Винс.

Глава шестая

Чтобы добраться до угловатого бунгало из двух спален, резиденции мэра Б.Д. Хаскинс, расположенного в тупике, именуемом Дон Эмилио-драйв, у подножий, усыпанных песком и пластинами сланца возвышенностей, с помощью которых Дюранго был так надежно изолирован от доходов туризма и культурных благ свободного телевидения, необходимо было подняться по Гарднер-роуд.

Названный в честь почти забытого вице-президента США полностью забытым основателем этих мест, Гарднер-роуд состоял лишь из семи крутых поворотов. Мэр Хаскинс обитала как раз за седьмым, и Сид Форк, шеф полиции, живший двумя поворотами дальше на Дон Доминго-драйв в другом тупике, имел в своем распоряжении точно такой же дом, расположение комнат в котором было идентичным мэровскому.

Дом мэра был выкрашен в небесно-голубой цвет, с темно-синими багетами по стенам, которые поддерживали аккуратные стебли жакаранды. Дом же шефа полиции, давно нуждавшийся в покраске, мэр окрестила «белой сыпью», ибо из-под облупившейся краски выступали пятна странного розового цвета, которые наводили на мысль о заразной болезни.